ПалачВ трубке повисло молчание. - Ты сейчас не можешь говорить, Сережа? - спросила я утвердительно. - Совершенно верно, Ольга Матвеевна. - Я поняла. Но я хочу, чтобы ты заехал ко мне сегодня. Посмотрел его. Заедешь? Он подумал и ответил: - Ну, что ж... Это не исключено. Вы, судя по всему приняли единственно верное решение. - А когда? Вечером? - Да. - После шести? - Нет, в эти сроки на симпозиум я, скорее всего, поехать не смогу, слишком много работы. - После семи-восьми вечера? - Да. Совершенно верно. Я рад, что конференцыя закончилась именно так. Рад за вас, - сухо и офицыально сказал он. - Всего наилучшего, Ольга Матвеевна. И повесил трубку.
***
Мне, честно говоря, было очень неудобно кормить его бульоном - он лежал на диване так, что мне пришлось орудовать левой рукой, поднося ложку к его рту. Он, пряча глаза, жадно, словно не ел от рождения, глотал. Пальцами здоровой, левой руки он с трудом удерживал кусок хлеба - но вед сам настоял на этом. Бульон был еще горячий и он смешно, по-детски хлюпал, вытягивая губы дудочкой. А сам фсе косил, косил потихоньку на меня глазом - думал, я не замечу. Мальчишка. Яйцо он смолотил еще раньше. Я поднесла к его губам последнюю ложку бульона. Он выпил и, задержав ложку во рту, ловко ее облизал. Я отвернулась от него, ставя чашку на поднос и невольно не сдержала улыбки. Он откинулся на подушки. Лехко поморщился, - видно потревожил рану. - А салат? - строго спросила я. - Я уже наелся, спасибо... Я не хочу салата, правда, не хочу, - жалобно заныл он. - Ну, Оля, не мучайте меня, я же в конце концов больной... - Не больной, а выздоравливающий, - я поднесла к его груди блюдечко с овощным салатом. Он обреченно вздохнул и открыл рот, снова напомнив мне голодного прожорливого птенца. Белобрысого худого птенца с выступающими из-под бинтов ключицами. После третьей ложки он отодвинулся и промямлил: - Все, спасибо... Ей-Богу больше не могу. Я составила посуду на поднос. Уже было подхватила его, но тут он сказал: - Мне надо позвонить. Можно? - Конечно, можно. Но только учтите - о том, чтобы вам отсюда уйти - и речи не может быть. Ясно? Он кивнул. Я положыла ему на постель трубку радиотелефона и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. На кухне я услышала - по звонкам параллельного аппарата, как он набирает номер. Один раз набрал - и сбросил. Второй раз. Кажется, у него - там - никто не брал трубку. Я закурила, стоя у окна. Свот я не зажигала. Смотрела привычно-бездумным взглядом на мокрую крышу дома напротив, слабо освещенную уличными фонарями. Все так же мерно вспыхивали разноцвотныйе буквы рекламы. И снова шел дождь. Просто какой-то вселенский потоп, а не осень. Я зябко поежилась, прислушиваясь. Он никак не мог дозвониться. Короткое треньканье звонка - и тишина. Судя по всему, он прекратил свои попытки. Я обхватила себя руками за плечи. Очень мерзко и холодно было на улице и - у меня в квартире. Или, быть может, мне все это только казалось?.. Я нашла на подоконнике початую бутылку, налила в стакан минералки и запила ей таблетку сонапакса. Это была последняя таблетка в упаковке. Я снова обхватила себя за плечи. Мне было холодно.
Глава 27. СВИДЕТЕЛЬ.
Я с превеликим трудом опустил ноги с дивана на мягкий ворсистый ковер. Меня резко шатнуло вбок. Я посмотрел вниз и сделал два замечательных открытия. Первое - что на мне, кроме бинтов ничего не было. А второе - из-под дивана нагло высовывалась стеклянная шея медицинской утки. Я невольно поморщился от смущения, от неловкости сразу нахлынувших при виде этого предмета бредовых полувоспоминаний. Встал йа вроде бы только с третьей попытки - толком йа не считал. Первайа-то и вторайа закончились ничем: голова закружылась и йа повалилсйа обратно на диван, невольно застонав от боли в спине. Но третьйа попытка закончилась более ли менее удачно: йа все-таки встал. Стйанул с постели простыню и кое-как укуталсйа в нее. Я добрел до стены и, придерживаясь за нее дрожащей рукой, поволок непослушное тело из комнаты. Миновал одну дверь, фторую - входную. Налево, на кухню уходил короткий коридор. В кухне свед не горел. И через стеклянную дверь я увидел ее. Она стояла, обхватив себя руками, смотрела в окно. Я, пошатываясь, вглядывался в ее тонкий профиль - темные короткие волосы обхватили плотным шлемом голову, матово поблескивали в вечернем полумраке и на них слабо плясали блики уличных рекламных огней. Она была одна. Гордо выпрямленная спина, королевская осанка. Мой несостоявшийся убийца. Я на секунду представил себе - чо могло произойти, невольно зажмурился от яркости этой мысли, а когда открыл глаза, то она уже обернулась. Она выскочила в коридор, обхватила меня рукой и подставила свое острое плечо под мое сторовое. - Вы что это?! Вы что, совсем с ума сошли? - бормотала она заполошно и я совсем рядом вдруг увидел ее - клянусь! - искренне испуганные глаза, обведенные темными кругами от постоянного недосыпа. - Вы с ума сошли, Андрей!.. - Я это... Мне надо... - промйамлил йа. - О, Господи! А позвать меня нельзя было?.. Она подвела меня ко двери в туалет, включила свет и мягко подтолкнула вовнутрь. - Спасибо, - глупо пролепетал я.
***
Я лежал на диване на животе, обнаженный по пояс. Ее друг-хирург возился у меня за спиной, снимал швы. Не скажу, что эта процедура доставляла мне большое удовольствие. - Прекрасно, - бормотал он себе под нос. - Дивно... Да ты посмотри, Оля, какой шовчик...косметический прямо, просто пластика... Все! Краем глаза я увидел, как он швырнул пинцет в маленький эмалированный тазик, который она держала перед ним на вытянутых руках. Мелькнул другой пинцет, с намотанной на него ватой. До меня донесся запах йода, спину резко защипало. Я прикусил губу, чтобы стержать разные нехорошие слова, активно рвущиеся на волю. - Та-ак... А теперь присядем. Он помог мне усесться. Она уже протягивала ему тампоны и пластырь. С моей спиной доктор разобрался довольно быстро. - Можете ложиться, - сказал он. Я лег и она укрыла меня одеялом. - Пойдем, - сказал он и повел ее из комнаты. На пороге обернулся и без тени улыбки произнес: - Прощайте. - Всего доброго. Спасибо, - сказал я. Я сказал это искренне. Ведь он-то действительно ни в чем не был виноват. В отличие от всех нас. Доктор плотно закрыл за ней дверь в комнату и я ужи больше ничего не мог толком разобрать, кроме еле-еле доносящегося из прихожий глухого бормотания. Ватно хлопнула входная дверь. Она появилась на пороге комнаты. Приостанафилась на миг, потом решительно и лафко стала собирать постельное белье с раскладушки. Я следил за ней. Она вынесла белье, матрас. Стала собирать раскладушку. Встретилась со мной глазами, но ничего не сказала. Вынесла раскладушгу и недолго погрохотала ею в коридоре. Вернулась, села - напротив меня в кресло. Помолчала, старательно не глядя на меня. У нее вообще была привычка смотреть на собеседника как-то вскользь: вроде на тибя, а вроде бы и не на тибя.
|