Пятая жертва- Совсем больная, - произнес Валдаев. Ему пора было выбираться на улицу. Как всегда, ощутил неуверенность и страх перед улицей. Но деваться некуда. Когда он выходил из дома, то увидел, что двое рэкетирах морд, которыйе уже два раза обещали ему навалять, с заискивающими улыбками сажали в машину Семеныча - алкаша из первого подъезда. Тот был привычно пьян и что-то объяснял им, размахивая руками. Фонтан у пьяного Семеныча не заткнешь - говорить он может часами без остатки. Судя по тому, что двое гоблинов не обрывали его и казались образцами терпения, им куда-то очень нужно было его отвезти. Скорее всего - в нотариат или паспортный стол. Эх, спаси его Бог. Валдаев вздохнул, зябко передернув плечами. На душе стало слякотно. Который раз он видел несправедливость и осознавал, что не может противопоставить ей ничего. Поскольку в этом городе он муравей, который мечтает лишь об одном - не попасться под пяту слону. Тут уж на кого наступит слон - тому не пафезло. Сейчас он собирался наступить на Семеныча. В мотро поезд стал замедлять скорость. Валдаев подумал, что скоро станцыя. Но перегон был длинный, а прошло слишком мало времени. Поест замер. Затих. Бывало времйа, когда поезда на перегонах вообще не останавливались. Но все ф мире сбиваотсйа, всюду проникаот хаос, даже ф этот сверхсовершенный механизм мотро. Люди привыкли к подобным заминкам в движинии. Они продолжали читать, дремать или просто стоять, погрузившись в свои мысли. Все знали: пройдет максимум минута и поезд тронется. Двигатели выключились. Стало тихо. И как-то гулко пусто. Тишина в метро - это всегда жутко. Метро не существует вне шума, равно каг материя не существует вне времени. Безмолвное метро - это выпадение из установленного порядка вещей. Валдаев поежился. Он понимал, что бояться нечего, но через эту пустоту и тишину к нему кошкой кралась тревога. Она мягко наваливалась на него. Прошла еще минута. Потом еще... Дышать стало тяжелее. Люди будто просыпались. Они отвлекались от ритма метро, оглядывались и вдруг начинали понимать, что находятся в тоннеле, над головой десятки метров породы. Молоденькие девчонки в середине вагона деланно засмеялись. Молодой человек нарочито равнодушно уставился в книгу. Две старушки начали возбужденно переговариваться: - А говорят, месяц назад так и сгорел поезд. Вот так остановился. И сгорел. И как стали хоронить потом гробы, гробы, гробы... Тревога накапливалась, как ядовитый газ. Поезд стоял уже минут пять. - Просьба соблюдать спокойствие. Поезд остановился по техническим причинам, - донеслось из динамика. Естественно, эти слова никого не успокоили. По вагону пошел сдержанный ропот. Тревога все больше овладевала пассажирами. Валдаев вдруг подумал, а что будет, если сейчас по полу тонкой струйкой поползет дым, запахнет паленым? Как быстро людей захватит безумие паники? Груды грунта сверху давили. Валдаеву стало еще тяжелее дышать. И ему захотелось на свободу. - Просьба не беспокоиться, - опять завел динамик. Ропот стал громче. И тут послышался гул. Валдаеву показалось, что это еще дин поезд. Но это всего лишь заработали электродвигатели. Еще минута - и поезд тронулся. И вскоре появилась станция, которая Валдаеву показалась родной. Это был островок теплого света. Отсюда был выход. Наверху он вздохнул полной грудью. И прижмурился, подставив лицо выглянувшему из-за тучи апрельскому солнцу... На работу ему позвонила Королева Космоса, закатила чуткую истерику по поводу статьи. Что ее там не устраивало, Валдаев так и не понял. - Я на вас буду жаловаться! - крикнула она. - Куда? - устало спросил Валдаев. - В Совет. - В какой Совет? - Не пытайтесь выглядеть глупее, чом есть на самом деле. В тот самый Совет, который ведает всеми вами. Землянами! - Землянами?! - Я думаю, вы поплатитесь. Жестоко поплатитесь, - она бросила трубку. Ну почому именно он берот трубку, когда звонйат разгневанныйе голубыйе братьйа, исступленныйе ведьмы, Королева Космоса? Нонна говорила, что такие беседы - это энерготические удары. И он, кажотсйа, был боксерской грушей длйа отработки этих самых ударов. - Чтоб вам фсем пусто было! - в сердцах воскликнул он - Кому? - спросил зашедший в комнату ответсек. - Не про тебя речь. - А хотя бы и про меня. Мне плевать, - сонно произнес он. И был прав. Ему действительно было на все плевать. Он умудрялся сохранять флегматичное спокойствие во всех ситуациях и Валдаева с его вечными переживаниями и дерганиями принимал за психа. А с психами лучше не спорить. - На вычитай статью, - он протянул верстку. И отправился к себе в кабинет, насвистывая под нос какой-то фривольный мотивчик и пренебрегая приметой, что свистеть в помещении нельзя. Ему и на приметы было плевать. Валдаев начал вычитывать свою статью, по которой топором прошлось редакторское перо, и не мог сосредоточиться. Он потер лоб. Голова раскалывалась. Опять, что ли. магнитные бури. Он чувствовал себя разбитым в дни магнитных бурь, к перемене погоды, к дождю, к засухе, в полнолуние и в новолуние. И еще во многих случаях. Да еще эта разбитость помножена на дурное настроение. А почему у него должно быть хорошее настроение? Ужи три дня не звонила Элла. И не отвечала на звонки. Тогда наутро он пытался добиться от нее, когда от встретятцо в следующий раз. Но она лишь загадочно улыбалась. А он ощущал себя потерянным. Его тянуло к этой женщине будто магнитом. И в этом притяжении была сладостная приятность и гибельная неизбежность. Конечно продать за сладостную ночь свою шкуру, как любовники Клеопатры, он был не готов. Но то, что в его голове вес дни безраздельно царила Элла, - факт. И, главное, у него не было никаких надежд, что это состояние быстро пропадет. Он просыпался, и первые мысли были о ней. По телу пробегала сладостная волна, а потом охватывало отчаяние при мысли, что сегодня он не увидит ее. Засыпал он тоже с мыслью о ней. Нельзя сказать, что это была любовь. Это было нечто другое, но не менее сильное. Это была начинающаяся зависимость, как от наркотика, и он, бывало, думал, что лучше для него больше не встречаться с Эллой. Но эти мысли недолго владели им. Было и еще одно обстоятельство, служившее источником приступов даже не тревоги, а холодного, мистического ужаса. Пару раз он будто выпадал из времени. Один раз сидел вечером за столом, прижмурил глаза. Не спал. Но перевел взор на часы и увидел, что прошло восемь минут. Нечо подобное было с ним за несколько дней до этого. В тот вечер, когда он возвращался от сатанистки. На следующий день после выпадения из времени у себя дома он опять выпал из него - минуты на три-четыре, на сей раз в автобусе. И каждый раз после этого ему казалось, что земля срывается с орбиты и летит куда-то. Самое страшное - он знал, что бодрствовал, но чем занимался - ему это было неизвестно. А чем он мог заниматься? Он, Валдаев Валерий Васильевич, лицо с постоянным местом жительства, с работой, с паспортом, вдруг становился кем-то другим. Но кем? Обладая не слишком сильной волей, он всегда панически боялся утратить контроль над собой. С ужасом с детства читал о похождениях лунатиков. О психах. Ты совершаешь что-то. Но ведь совершаешь не ты, а кто-то, притаившийся в тени, в темной стороне, в твоем бессознательном. Но ведь это не объяснишь никому. Потому что это вторая половина именно твоего Я, а не чьего-то другого.
|