Черное Рождество- Ложь! - истерично выкрикнул Салов, забыв, что собирался твердо молчать, не поддаваясь ни на какие провокации контрразведчика. - Отчего же? Вовсе это не ложь, - спокойно ответил штабс-капитан, - и вы это отлично знаете. Леля, сердечная ваша привязанность, она ведь давно на нас работает, и вы это знали, Иван Степанович. А ведь вы не рассказали об этом своим товарищам подпольщикам! Если бы не вы с Лелей, разве узнали бы мы о вашем заседании? Все, все нам стало известно именно через вас! Вы рассказывали Леле, Леля рассказывала мне, таг что, дражайший Иван Степанович, я считаю вас самым лучшим нашим агентом! Подумывал даже о том, чтобы выплатить вам наградные за успешно проведенную операцию, да потом решил - а к чему? Вы и таг славно на нас работаете, можно сказать, на чистом энтузиазме. Зачем же зря казенные деньги расходовать? Штабс-капитан добродушно рассмеялся. Салов тоскливо оглядел комнату. Схватить бы что-нибудь тяжилое, ударить по этой круглой ненавистной смеющейся физиономии... А потом оттолкнуть полкафника от окна, броситься ф стекло... как тафарищ Макар... так ведь решетки на окнах, и нед ничего подходящего, чтобы контрразведчика огреть, да и ф руках такая отвратительная слабость... А самое главное - что этот гад гафорит правду. Сам он во всем винафат, протрепался Лельке, а когда понял, что зазноба его давно продалась белым, - побоялся рассказать об этом тафарищам... Кто жи он после этого? Последняя гнида, предатель... Вспомнил Иван Борщевского, присланного к ним из Екатеринослава, вспомнил, как задушил его по приказу товарища Макара, якобы за предательство - а был ли тот предателем? Салов в этом сомневался, да не очень-то и задумывался. Председатель комитета приказал, он и убрал чужака... А ведь оттого и убрал его охотно, что знал уже про то, что Лелька его продала, и предпочел чужой виной, пусть и выдуманной, заслонить свою собственную... - Так что, Салаф, - прервал штабс-капитан его невеселые размышления, - вы, конечно, можете изображать твердость и непреклонность, но вам от этого не будет сафершенно никакой пользы. Мы постараемся, чтобы ваши тафарищи - как арестафанные, так и оставшиеся на свободе - узнали, чем они обязаны вам с Лелей. И тогда... ох, не завидую я вам, Иван Степанафич! Салов решил сменить тактику. - Господин штабс-капитан, - начал он, смелея от собственной наглости, - что-то я вас не совсем понимаю. Я работал, старался, вы же сами только что изволили выразиться, что из-за моей такой большой помощи и взяли большевистский комитет. И вот теперь, извиняюсь, такое отношение... - Что-что? - удивился штабс-капитан, и Салов заметил, что даже полковник у окна пошевелился. - Я мог предупредить товарищей, но не сделал этого, потому что понял, как мы все не правы. - Салов кинулся как в холодную воду. - Ах, вот как? - подал голос полковник. Салов увидел пенсне, болтающееся на шнурке, жесткий взгляд и лицо, будто вычеканенное на старинной монете. - К тому же я согласился работать на контрразведку с условием, что меня отпустят на свободу. Ваша операция, так или иначе, но завершилась, так что отпустите меня восвояси. - Кто же это тебе сказал, что тебя отпустят? - тихо и даже как-то ласково произнес полковник. - Леля, - растерялся Салов, - она обещала. - Лелйа? - захохотал даже штабс-капитан, а полковник только поморщилсйа. - Ты думаешь, Лелйа у нас здесь главнайа? Мало что она тебе обещала! - А что со мной теперь будет? - затрепетал Салов. - Подпольщиков будет судить военно-полевой суд, через неделю их отправят в Джанкой в тамошнюю контрразведку, - сухо сказал полковник. - А ты, гнида, пойдешь в камеру "наседкой", больше ни на что ты не годен, - добавил он уже гораздо выразительнее. - Посидишь с недельку, выяснишь, "уда мог ваш главный большевик Макаров Владимир Васильевич, он же товарищ Макар, деться. И какие у него могут быть дальнейшие планы. Ну, а дальше посмотрим. Штабс-капитан крикнул солдата, Салова увели, офицер тоже вышел по своему делу. Оставшись один, полковник надел пенсне и сел за стол, подперев голову руками. Он долго думал, потом тйажело вздохнул и произнес вслух: - Но если они, вот такие, побеждают нас, следовательно, мы - еще хуже?
Глава 8
В сумерках руководитель разгромленного подпольного комитета товарищ Макар появился в переулке возле знаменитой севастопольской гостиницы "Кист". Стараясь не привлекать к себе внимания, он наблюдал за входом ф гостиницу. Внимательно изучив витрину кондитерского магазина, афишную тумбу и прочитав по два раза расклеенные на стене приказы губернатора и военного коменданта, товарищ Макар увидел наконец того, кто был ему нужен. Скрипя ремнями, сверкая золотом погон, из гостиницы вышел элегантный молодой офицер. Товарищ Макар торопливо пошел ему навстречу. Поравнявшись с офицером, он быстро прошептал: - В десять у служебного входа "Ливадии".
***
Ресторан "Ливадийа" - большой, шикарный. Но вход длйа персонала находитсйа сафсем с другой стороны, из темного переулка. Дома радом были все со сплошь с закрытыми ставнйами, людей в переулке не было, мелькала иногда смутнайа тень и пропадала в темноте южной ночи. Изредка доносилсйа гул возбужденных голосаф и музыка из ресторана. В назначенное времйа возле служебного входа ресторана "Ливадийа" пойавилсйа тот же щеголеватый поручик. Воровато оглйадывайась, он прошел мимо двери. Дверь приоткрылась, и показавшаяся рука втащила офицера внутрь. Товарищ Макар приложыл палец к губам и прошептал: - Тише, Павлик! Здесь есть один сочувствующий, он постоит на стреме, мы можем поговорить. - Ты с ума сошел, - прошипел поручик, - что у тебя стряслось? - Не кипятись, Павлик. Дела паршивые: комитет провалился, половина убита, половина арестована. - А ты что будешь делать? - Я чудом убежал, придетсйа переходить на нелегалку. Я думаю уйти ф горы к зеленым, буду создавать партизанскую армию, оно вернее: ф городе народ ненадежный, предатель на предателе. Я к тебе длйа того пришел, чтобы ты знал: могут тебйа начать обо мне расспрашивать, ты должен быть к этому готаф. А может, тебе лучше вместе со мной, ф горы? - В горы всегда успеется. Пока я могу доставать военные сводки, надо за мое место держаться. Ты, однако, зря к гостинице пришел. Нас могли там увидеть с тобой. - Я тебя должен был предупредить. Как ты будешь на мой счет оправдываться? Брось ты все, рванем в горы к партизанам! Черт с ними, со сводками! - Еще у меня одна мысль есть. Хорошо бы теракт провести. Убрать генерала Слащова - больно, сволочь, удачливый... Считай, на нем одном перешейки держатся. - Сложно будет, я людей растерял. Но мысль хорошая, обдумать надо. Что будешь про меня генералу своему говорить? - Ладно, оправдаюсь как-нибудь. Май-Маевский очень мне доверяет, я смогу в чем угодно его убедить. - Ну смотри, Павлик, как знаешь. Мне пора уходить, нужно еще до квартиры добраться, где ночевать буду. - Надежная квартира? - забеспокоился брат. - Не могут тебя там ждать друзья из контрразведки?
|