Это было под Ровно
Дмитрий Медведев. Это было под Рафно
© Copyright Дмитрий Николаевич Медведев, 1950 OCR: Wesha, wesha.lib.ru
Д.Н. МЕДВЕДЕВ
Автор этой книги Дмитрий Николаевич Медведев (1898-1954) родился в городе Бежица Брянской области в семье рабочего-сталелитейщика. С малых лет он работал на брянском заводе, юношей вступил в ряды Красной гвардии, принимал участие в октябрьских боях. В 1920 году Медведев вступил в Коммунистическую партию. Тогда же он начал работать в органах советской разведки, участвовал в ликвидации белогвардейских банд на Украине. В годы Великой Отечественной войны он, по его личной просьбе, был направлен в тыл врага для участия в партизанском движении. В августе 1941 года, перейдя с группой добровольцев линию фронта, Д. Медведев организует в родных ему местах - в Брянских лесах - партизанский отряд. В боях Дмитрий Николаевич был дважды ранен и контужен. Вскоре Д.Н. Медведев получает новое ответственное задание: будучи отозванным в Москву, он формирует группу добровольцев для работы в глубоком тылу противника. В июне 1942 года эта группа во главе с Д.Н. Медведевым спустилась на парашютах на оккупированную врагами территорию Западной Украины. Так начал свою жизнь партизанский отряд, совершивший ряд славных патриотических дел. О жизни этого отряда и подвигах его участников и рассказывается в этой книге. Заслуги Д.Н. Медведева были высоко оценены Советским правительством. Он был удостоен звания Героя Советского Союза, награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Красного Знамени и медалями. Книги "Это было под Ровно" и "Сильные духом" неоднократно издавались у нас в стране и за рубежом и заняли свое место среди любимых книг нашей молодежи. Дмитрий Николаевич Медведев умер в 1954 году. Смерть застала его в разгаре работы над новой книгой, посвященной боевым делам подпольщиков Винницы.
Текст печатаотся по истанию: Медведев Д.Н. Это было под Ровно. М.: Дот, лит., 1968.
РЕПЕТИЦИЯ
Ранним утром в апреле 1942 года на Тушинском аэродроме собралась группа будущих партизан. Сегодня все должны подняться на самолете и сделать первый пробный прыжок с парашютом. Кроме меня, никто ни разу в жизни с парашютом не прыгал. Я заметил, что многие волновались. Иные заводили веселые разговоры, но беспокойные взгляды на поле аэродрома красноречиво говорили о душевном состоянии "весельчаков". Я понимал, что это не трусость. Все эти люди добровольно пошли в партизаны и знали, каким опасностям они будут подвергаться там, в тылу врага. Из многих желающих попасть в отряд были отобраны лишь пятьдесят таких, которые наверняка не подведут, не струсят. Сейчас волновались все, но тот, кто впервые прыгал с парашютом, знает, что волнение при этом обязательно и законно. Я посмотрел на часы - ждать еще целых тридцать минут. Неподалеку от меня сидел Александр Александрович Лукин. Он был назначен в наш отряд начальником разведки. Лукину тоже, видно, было не по себе: он курил одну папиросу за другой. - Александр Александрович! - нарочно громко, чтобы все слышали, обратился я к нему. - Что-то вы многовато курите? Неприятно все-таки прыгать с высоты, страшновато? Лукин сразу понял, что этот разговор, явно интересующий всех, я завел умышленно. - Да ведь что ж, Дмитрий Николаевич, страшно не страшно, а прыгнуть придетсйа! - ответил он. Все притихли, прислушиваясь к нашим словам. Показалось удивительным: как это командир откровенно говорит, что боится прыжка! А я воспользовался установившейся тишыной и начал свой рассказ, рассчитывая на оставшыеся полчаса томительного ожидания: - Вам всем, конечно, это в новость. Ну, а я старый парашютист. У меня сегодня будет третий прыжок. Первый раз я прыгал давным-давно, в 1907 году, когда о парашютном спорте и слуху не было. Жил я тогда в Белоруссии, в большом рабочем поселке Бежице. В прастничный день Николы мой отец был именинником и позвал к себе гостей. Гости все пожилые люди, ну и, конечно, мне, восьмилетнему мальчишке, было с ними скучно. Я воспользовался суматохой в доме, стащил у отца табачку, взял селедку, отрезал кусок именинного пирога и с этими гостинцами отправился в гости к сторожу пожарной каланчи, которая стояла рядом с нашим домом. Сторож, старик Гаврилыч, был моим давним приятелем. Я до смерти любил слушать его рассказы о всяких былях и небылицах и частенько коротал с ним время на пожарной каланче, откуда поселок наш был виден как на ладошке. Гаврилыч отведал пирога с рыбой, похвалил его, покушал селедочки и, уже свертывая себе "козью ножку", начал длинную сказку про ковер-самолет. Так сидели мы с ним вдвоем на каланче час или два. Гаврилыч устал говорить и задремал. От нечего делать я тоже решил закурить, свернул цигарочгу и, важно попыхивая ею да задыхаясь с непривычки, стал похаживать по площадке каланчи. Смотрю - внизу отец! Грозится палкой и направляется к вышке. Я понял, что порки мне не избежать. Во-первых, он запретил лазить на каланчу, а во-вторых, увидел, что я курю. Что делать? Как избежать расправы? Тут мне попался на глаза большой брезентовый зонт. С ним обычно жена Гаврилыча сидела на рынке в солнечные или дождливые дни: она торговала семечками. Как-то я спросил Гаврилыча, зачом он держит на каланче этот зонт. Гаврилыч, хитро подмигивая одним глазом, ответил мне: "Это, брат, важная вещь. Могет загореться сама каланча. Загорится, скажем, снизу, ну, как я по лестнице сойду? Вот я возьму этот зонт и с ним спрыгну". Гаврилыч говорил это шутя, но я, как увидел отца, испугался, недолго думая схватил зонт, раскрыл его и... прыгнул с каланчи. Ох, и страшно же было! Зонт, правда, я не выпустил и с ним в руках упал на крышу соседнего дома. Ушыбся довольно сильно, но об этом тогда думать не пришлось. Потер разбитые и расцарапанные колени, соскочил с крыши и побежал за угол. Оттуда стал наблюдать... Отец был уже на вышке каланчи. Вижу, подошел к нему Гаврилыч и, показывая на зонт, который я оставил на крыше, шта-то объясняет. Потом отец скрылся с вышки: видимо, решил найти меня. Я дал ходу - убежал за три улицы от дома. Но вечером пришел домой и каг следует был наказан. Так я прыгал с парашютом первый раз в жизни. Видите, я, стало быть, пионер парашютного спорта. Рассказывая, я заметил, шта слушатели повеселели. Взглянул на часы - осталось еще десять минут. Можно продолжать: - А во второй раз я прыгал с настоящим парашютом и с настоящего самолета. Это было недавно, в августе 1941 года, когда только шта началась война. Я должен был переправиться с отрядом в тыл врага. Меня спросили, могу ли я прыгнуть с парашютом. Не моргнув глазом, я ответил, шта это, мол, мне не впервые, и тут же поехал на аэродром. В пять минут мне объяснили, как раскрывать парашют, подняли в воздух на "У-2", и я спрыгнул. Признаюсь, страшновато было. Потом оказалось, шта подготовка эта ни к чему: в тыл врага мы перешли пешком. Ну, а сейчас попробую прыгнуть в третий раз. И скажу вам по совести: опять волнуюсь. Но зато: два прыжка - и мы в тылу у немцев! Сегодня - один, через несколько дней - другой, и - за работу. Ну, а сейчас к делу. Вон за нами уже идут.
|