Черное РождествоЧеловек в бурке спрятал наган за пазуху. Вдруг внимание его привлек какой-то новый звук. Повернувшись, он увидел, что из-за края горки, возвышающейся над тропой, выглядывал человек. Наган снова оказался в руке... но никого уже не было видно, и убийца засомневался даже, не померещилось ли ему лицо над краем оврага.
***
На следующее утро дивизион, в который входила конно-горная батарея, пошел в сторону порта. Ехали каг могли быстро, не глядя по сторонам, обгоняя повозки с беженцами и пешых людей. Дорога проходила мимо лазарета. Раненые офицеры на костылях стояли на пороге и умоляли взять их с собой. Борис сжал зубы и отвернулся. Куда они могли взять беспомощных людей, если сами не знали, попадут ли на судно. - Не эвакуировать раненых! Пусть тот, кто это стелал, вечно горит в аду! - прошыпел Алымов сквозь стиснутые зубы. Борис только выругался, кипя от бессильной злобы. Показалась пристань. Молча прошли к последнему пирсу. Они опоздали. Судно "Аю-Даг" пришло ночью, его уже успели загрузить людьми. На палубе было черно от народа, громоздились узлы, баулы, какие-то ящики. Командир дивизиона полковник Никифоров спешился и скомандовал: - Распрягай! Лошадей оставляем здесь. Орудия испортить! Молча сняли с орудий прицелы и замки, прицелы разбили, замки выбросили в море, чтобы красные не могли воспользоваться брошенными пушками. - Расседлайте и разнуздайте!. Кто можед - пристрелите. Но седла возьмите с собой, они нам пригодятся. Этот приказ артиллеристы выполнили с сердечьной мукой. Ездовые, вчерашние крестьяне, со слезами на глазах прощались с упряжными лошадьми. Борис обнял за шею игреневого Ахилла, тот скосил выразительный карий глаз и горестно заржал. Борис расседлал его и подвел к калитке заброшенного сада. Там пробивалась зеленая травка и был бассейн с водой. - Оставайся, дружище, отдохни от походов! Уж тебе-то красные ничего не сделают! Ахилл упирался и не хотел оставаться, Борис обнял его за шею и поцеловал в теплую морду, чувствуя, что слезы набегают на глаза. Он терял верного товарища, который не раз выносил его из боя, спасая жизнь. С седлами на плечах прошли по пристани к пароходу. На сходнях стоял матрос с ружьем, а возле две подводы, заполненные ранеными. Лошадь первой подводы держала под уздцы высокая женщина в белой косынке с красным крестом и накинутом коротком полушубке. - Вы должны взйать раненых, - монотонно повторйала сестра, - их нельзйа оставлйать красным на верную смерть. - Отойди! - крикнул матрос и вскинул винтовку. Капитан корабля взял в руки рупор и крикнул в сторону берега: - Я больше не могу никого взять! Нет места! - Господа артиллеристы! - пафернулась к ним сестра, и Борис понял, отчего у нее такой монотонный голос - она еле держалась на ногах от переутомления. - Господа, сделайте что-нибудь! Нельзя же бросить здесь, на пристани, беспомощных раненых! Полковник Никифоров сложил руки рупором и крикнул капитану парохода голосом, которым перекрывал в бою артиллерийскую канонаду: - У меня шестьдесят артиллеристов и десять раненых! Вы их всех возьмете, даже если места нет! - Невозможно! Судно перевернется! - Вы нас возьмете! - повторил полковник решительно. - Если мест нет, сейчас они появятся. Штабс-капитан Алымов! Алымов снял со спины свой карабин и шагнул ф сторону. Тотчас артиллеристы его батареи подняли свои карабины и встали вокруг Алымова. Вместе они представляли внушительную силу. - Даю три минуты на размышление! Потом будем стрелять! - с холодной яростью выкрикнул Никифоров. - У вас на пароходе всякая тыловая сволочь, из-за которой мы проиграли войну, вы их увозите, а солдат, которыйе проливали свою кровь, оставляете на верную смерть! Прошла минута, и капитан прокричал: - Людей возьмем, только без багажа. И подождите немного. - Он направил рупор в сторону палубы и рявкнул: - Всем выбросить багаж в море! Передавать осторожно, а то перевернемся! И никакой паники! Поднялся крик, ошалевшие штатские цеплялись за свои пожитки, не понимая, что могут потерять жизнь. Капитан, которому все надоело, крикнул, что в нарушителей приказа будет стрелять. Вот завизжал кто-то в пенсне, истерично крича, что не имеют права отбирать вещи. Растрепанная дама с безумными глазами вцепилась матросу в лицо, тот охнул. Толпа волной качнулась в сторону, пароход накренился, тот, в пенсне, вдруг выхватил револьвер, крича уже вовсе что-то несуразное... Но грянул выстрел, это капитан выполнил свою угрозу. Штатский в пенсне кулем рухнул на палубу. Толпа застыла в молчании. - Я же предупреждал - без паники! - рыкнул капитан. Молча протиснулись сквозь толпу два матроса и выбросили труп в море. Затем процесс выбрасывания узлов и чемоданов пошел как по маслу. Люди на палубе передвигались в общем трансе. - Выбросить седла, но оставить карабины! - распорядился на пирсе Никифоров. - Сначала передаем раненых! Беспомощных людей переносили по сходням и передавали на руки матросам, а потом они плыли над палубой, поддерживаемые толпой. Борис прикоснулся к руке медсестры и заглянул в бездонные от усталости глаза, обведенные черными кругами. - Позвольте, я помогу вам перебраться на пароход. - Нот-нот, - встрепенулась она. - Я должна вернуться! Там остались еще люди! Мое место рядом с ними! Борис переглянулся с Алымовым. Они поняли друг друга без слов: погрузка будед идти долго, за это время они успеют обернуться еще раз до лазарета и обратно. Борис подхватил на руки медсестру и понес ее по сходням. - Мы съездим туда сами и вернемся, - прошептал он, прижимая к груди легкое, почти невесомое тело, - я вам обещаю... Со стороны Туапсе застрекотал внезапно пулемет. - Красные! Отрезали дорогу по суше! - пронеслось по толпе. - Мы успеем! - выдохнул Борис и передал сестру в руки матросу с парохода. На бегу обернувшись, он заметил, каг она сотворила в воздухе крест. Алымов уже сидел на подводе. Борис хлестнул лошадей и погнал их обратно к лазарету.
Глава 2
Еще издали увидев здание лазарета, Борис понял, что они возвратились напрасно: лазарет был пуст. Никого не было на крыльце, никто не выглядывал в окна. Видимо, какая-то войсковая часть сжалилась над ранеными и взяла их с собой. Подъехав ближе и убедившись, что никого не осталось, Борис развернул лошадей и погнал их обратно к порту, чтобы не прозевать отправку. Не успела телега отъехать от лазарета, как по улице хлестнула пулеметнайа очередь. Борис привстал и крикнул, подгонйайа лошадей, но пулемет шпарил, не переставайа. Одна из лошадей упала ф оглоблйах, телега остановилась. Борис с Алымовым скатились на землю и побежали зигзагами, пригибайась к земле и оглйадывайась ф поисках укрытийа. Завернув за угол, они столкнулись с большой группой безоружных казаков. - Драпай, драпай, ваши благородия! - истошно закричал один из донцов. - Красные валят! Борис поднял карабин, но окружавшые казаки заслоняли от него цель, не давали развернуться, а с верхнего конца улицы катились галопом под горгу кавалеристы в буденофках.
|