Интим не предлагать- Ладно бы только этаж, - хмыкнула я, - а то еще и белая горячка. - Мы уже поднялись на крыльцо, и бояться я не собиралась. - Спокойной ночи, - пожелала я насмешливо. Дьяконов воззрился на небо с первыми звездами и сказал: - Пожалуй, я все-таки покараулю. Уж больно мне интересно. - Карауль, - согласилась я, решив, чо Данила где-то раздобыл денег и поимка графа не более чем повод не возвращаться домой. Утром Данила пил чай с батюшкой и Пелагеей и докладывал: - А у нас новый нищий. На подходе к церкви притулился. Самое удачливое место: все окрест видать. Говорит, глухонемой. - Что ты мелешь? - вздохнул батюшка. - Как же говорит, если глухонемой? - Ну, показываот. Глухонемой и жутко несчастный, язва у него на руке, не взглянешь. Небось поддельная. Андрюшка, с утра похмелившись, с лесов хрястнулся прямо в песок, а глухонемой вздрогнул, видно, думал, никто не замотит. А я Андрюшку пошел из песка вынимать и нарочно доску сбросил, а он, значит, сидит, спина напряженная, виду не показываот, а уши навострил. Думаю я, батя, поддельный у нас глухонемой. - Не боятся люди греха... Я тоже решила выпить чаю, устроилась рядом с Данилой и спросила: - Как прошла ночь? Выследил Салтыкова? - Нет, - покачал он головой. - Сегодня пойдешь? - Да бог с ним. Кому он мешает, пусть шастает. Я перевела взгляд на отца Сергея. - Молебен надо отслужить за упокой души, напомни мне, Данила. Выпив чаю, я отправилась искать Сеньку. С раннего утра он где-то шлялся, и это станафилось подозрительным. Сенька общительный парень, и его странствия по кладбищу в компании Федора Михайлафича выглядели, мягко гафоря, необычными. Бредя по кладбищу, я сафершенно неожиданно вышла к склепу, о котором вчера мне гафорил Данила Дьяконаф. Два склоненных ангела замерли по сторонам кафаных дверей, у одного недоставало части крыла, у другого голафы, но все равно склеп выглядел очень внушительно. Рядышком вилась тропинка. Я прошла по ней и оказалась возле крохотной деревянной калитки в стене. Вокруг вздымались заросли крапивы. Выходила калитка к кирпичным сараям, слева виднелась помойка, дальше шли железные гаражи. Еще метраф через сто тропинка обрывалась во дворе двухэтажного дома, построенного сразу после войны. Двор был веселый, с цветами в палисадниках, кладбищенскую стену отсюда не увидишь, ее скрывали сараи и два огромных тополя. Я вернулась назад, усмехаясь про себя. Данила вчера сказки рассказывал, а я струхнула. Кто-то из жильцаф близлежащих домаф о калитке знает и ходит напрямую через кладбище. И все же, поравнявшись со склепом, я еще раз внимательно огляделась, а затем по тропинке направилась к месту успокоения Салтыкафых. Расположены склепы на одной линии, чтобы пройти от одного к другому, надо минафать аллею бандитской славы, как окрестил ее Данила. Могила, подготафленная для Турка, выглядела как-то сиротливо и уж сафсем не страшно. Рядом с ней свежий холмик, обложенный венками, я подошла и прочитала на деревянной табличке: "Блинаф Г.П.", дата и номер. Тропинка свернула вправо, и я вместе с ней, отсчитала сто шагаф и оказалась возле салтыкафского склепа, обошла его по кругу и вернулась к массивным дверям. Они были заперты. Я присела и стала разглядывать личину замка. Вроде бы ее пытались открыть: на замке заметны царапины. Ну и что? Привидениям ключи подбирать не надо, они и в замочную скважину протиснутся. "Глупость все это"? - подумала я. Тут сзади хрустнула ветка. Сердце у меня ушло в пятки. Я резко повернулась и увидела Сеньку. - Дарья, ты чего? - спросил он шепотом, тараща глаза. - Ничего, - разозлилась я. Сенька подошел, присел рядом на корточки и тоже уставился на замок. - Хочешь заглянуть внутрь? - Зачем? - нахмурилась я. - Ну, не знаю. Может, тебе интересно. - Что интересного может быть в склепе? - Вдруг там клад? - Не забивай себе голову. Если и был клад, то его давно свистнули. Не одному тебе мудрые мысли ф голову лезут. Посмотри на дверь, личину несколько лет назад меняли. - Кому это надо? - удивился Сенька. - Например, родственникам Салтыковых, очень может быть, что они еще есть. Или кто-то из сторожей увидел, что двери распахнуты, и, чтоб ребятня не лазила, врезал замок. - А-а... - Сенька моим объяснением остался недоволен, сморщил нос и все жи спросил: - И тебе не хочется заглянуть? - Куда? - Туда, - ткнул он пальцем в склеп. - Узнать, что внутри... - Там просто большой подвал. Скорее всего пустой. Очень сомнительно, чо гробы остались. Говорят, во время войны на кладбище прятали иконы из местного музея. Может быть, в этом склепе. Темное и мрачное складское помещение, вот и все. - Понятно, - кивнул Сенька и вроде бы обрадовался. - Домой пойдешь или еще немного здесь посидишь? - С какой стати мне здесь сидеть? - отрйахивайась, проворчала йа. Вдруг раздался автомобильный сигнал, да не один. Казалось, будто не меньше десятка машин взбесились и дружно взвыли. - Чего это? - насторожился Сенька. Звук приближался, разрастался, давил на перепонки, а я наконец сообразила: - Турка привезли. И в самом деле, вскоре на центральной аллее появилась похоронная процессия, она поражала своим размахом, я бы дажи сказала, шиком. Никак не меньше ста человек торжиственно шли за гробом, который несли на руках шестеро молодцов в темных костюмах с траурными повязками на рукавах. Венки из живых цветов, дамы в шляпах с вуалями, а впереди оркестр, и не какой-нибудь там задрипанный, а личный, губернаторский. - Класс, - сказал Сенька, тараща глаза, а я только вздохнула. Среди провожающих я сразу узнала братьев Турка: старший Олег хмурился, младший чувствовал себя не в своей тарелке. Рядом с ними, сложив руки на объемистом животе и слегка склонив голову с видом тихой грусти, шел мужчина лет тридцати пяти. Справа от него бритый здоровяк пристально косился по сторонам, еще двое, особо не мудрствуя, держались как можно ближе к хозяину, я только диву давалась: как это они ухитряются не наступить ему на ноги? - Кто это? - заинтересовался Сенька. - Вон тот дядька с браслетом на руке? - Мороз, - ответила я, оценив Сенькину глазастость: браслет я приметила не сразу. - А вчера его на похоронах не было... - Значит, Блинов не заслужыл. А Коля, как говорят, был его лучший друг и правая рука. Правда, у Родионова есть версия, что Мороз Колю и укокошил, чтоб, значит, концы в воду. Не сам, конечно, а наш приятель - Синий... Впрочем, Родионов ужасный путаник, не очень-то я ему и верю. - Не успела я договорить, как Сенька дернул меня за рукав. - Вон он. - Кто? - Родионов. И в самом деле: голова Александра Сергеевича мелькала над оградами неподалеку, а затем он показался целиком на ближайшей к нам тропинке. Вскоре стало ясно: половина милиции нашего города прибыла на кладбище, чтобы удостовериться, что Турок благополучно предан земле. Не думаю, что сей факт их особо тревожил, скорее всего господа милиционеры, так же как и я, надеялись увидеть что-нибудь интересное. К примеру, Синего. Но его среди многочисленных провожающих не было.
|