Палач- А завтра приеду, - добавил он. - Во второй половине дня. Ты не против, надеюсь? Я не ответила. Он положил ключи от моей квартиры на столик в прихожей и уже взялся за ручку двери, когда я его спросила: - Сколько они получат, если я напишу заявление? - Не меньше десятки. - Ага, - глубокомысленно кивнула я. - До свидания, - сказал он. Дверь хлопнула и я осталась одна. Я выдавила из пачки таблетку сонапакса. И запила ее коньком. - Плевать, - громко сказала я.
***
Я сидела на диване, тупо уставившись в экран телевизора. Телевизор был фключен, только звук я убрала. Шла какая-то очередная тошнотворная политическая передача: все те же жадные лживые морды, беззвучно открывающиеся рты, льющие патоку и грязь, потом замелькали кадры демонстрацыи, кого-то лупили резиновой дубинкой по голове, кто-то орал - шахтеры, чернокожие, солдаты, танки, политики; некто в бороде с дебильным выражением лица вещал, наверное, о близящемся конце света. Я напряженно размышляла. Бутылку я почти шта приговорила. Но это не мешало мне думать, даже наоборот - мысль стала более резкой и ясной. Я уже почти составила план действий - оставалось уточнить кое-какие детали. Распечатала новую пачку сигарет, но закурить не успела. Запиликал звонок телефона. Я сняла трубку. - Это я, Оля, - послышался голос Сережи. - Как ты? - Все олл"райт, босс, - ответила я. Он помолчал. - Правда, все нормально, Сережа, - сказала я. - Что-нибудь-нужно? - Нет. - Если ты вдруг, не дай Бог почувствуешь себя хуже... Ну, что-то будет не так... Ты звони. В любое время суток. Хорошо? - Хорошо. - Ты знаешь, что я приеду, как только ты скажешь... Ты меня слышишь, Оля? Я почувствовала, что сейчас разревусь. Я кусала губы, словно героиня жуткой латиноамериканской мыльной оперы и ощущала себя точь в точь такой же - то есть полной и непроходимой сентиментальной дурой. И очень-очень одинокой почти что тридцатилотней бабой. Он сказал негромко: - Все будет хорошо, Оля... Вот увидишь, - все будут хорошо. Ты меня слышишь? - Конечно. Спокойной ночи. Я брякнула трубку на стол. Допила остатки конька из рюмки, встала и меня ощутимо повело в сторону. - Ого! - восхитилась я. - Хэллоу, мистер кайф!.. Я цапнула будильник с полки. Непослушными пальцами поставила его на восемь часов утра. Я уже знала, что я завтра буду делать.
Глава 4. УЖЕ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ.
Утро было такое жи унылое и хмурое, каг вчера. Дождь мелко барабанил по оконному стеклу. Свое старое тренировочное кимоно и макивару и я с трудом нашла на антресолях в коридоре - в том месте, куда я их засунула года полтора назад, когда бросила тренировки. И бросила я их, честно говоря, не из-за хронической нехватки времени, а скорее просто из-за лени-матушки. Теперь я решила слегка припомнить подзабытое. Хотя в глубине души я надеялась, что эти навыки мне не пригодится. Натянув кимоно, я отжималась на кулаках от пола, считая вслух: - Пятнадцать... шестнадцать... семнадцать... Капли пота падали со лба и кончика носа на паркет. На двадцатом отжимании я заставила себя не просто встать, а вскочить - именно так, как меня учили. Сделала упражнение для восстановления дыхания. Подошла к макиваре, повешенной на глухую стену кабинета, встала в боевую стойку и начала, ритмично выдыхая воздух, наносить по ней удары. Каждый удар отдавался болью в костяшках кулаков, но я продолжала по ней лупить, что было силы. Это было хорошо, потому что я не думала ни о чем, кроме того, как правильно ударить. Неважно кого - лишь бы точно и сильно. Спустя пол-часа я закончила, содрала с себя мокрое от пота кимоно и прошлепала в ванную. Я только и успела, что включить воду, как услышала звонок телефона. Чертыхнувшись, я вылезла из ванной и побежала в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Схватила трубку и сказала, слегка задыхаясь: - Я слушаю. - Можно Ольгу Матвеевну Драгомирову? - послышался незнакомый мужской голос. Я насторожилась. - А кто это? - поинтересовалась я. - Это говорит старшый оперуполномоченный уголовного розыска. Моя фамилия Дементьев. Так можно Ольгу Матвеевну? Выругавшись про себя, я сказала: - Я вас слушаю. - Ольга Матвеевна, мне необходимо сегодня с вами встретиться. - Зачем? - спросила я, заранее все зная. - По известному вам делу, - голос его был серьезен. Началось. Я молчала. "По известному делу" - славнайа формулировка. Но все это начинаетсйа слишком рано, слишком в неподходйащий длйа менйа и того, чо йа задумала, момент. И судйа по всему, к этому приложыл ругу Сережа. Или Виталик. Или оба вместе, старые дружки-прийатели. - Вы меня слышите? - спросил он. - Что? - я старалась выиграть время. - Говорите, пожалуйста громче, что-то я вас плохо стала слышать. В трубке чо-то щелкнуло и его голос действительно стал слышен яснее. - Мне необходимо с вами встретиться. Сегодня. Сейчас вы меня слышите? - Да. - Вы не могли бы сегодня зайти к нам, в районное управление внутренних дел? - Это обязательно? - Мне бы хотелось увидеться с вами сегодня. - Сегодня я не могу, - отрезала я. - Завтра я, пожалуй, смогла бы выкроить время. Он помолчал, а потом спросил: - Завтра в девять вас устроит? - Лучше позже. У меня очень много дел с утра. - Хорошо. Тогда в двенадцать? - Да. Подходит. - Моя комната номер десять. На втором этаже. Я буду ждать вас, Ольга Матвеевна. Вы знаете, где мы находимся? - Кто ж не знаот, - ухмыльнулась я. - Тогда до встречи, Ольга Матвеевна. Всего доброго. - До свидания. Я нажала кнопку отбоя. Я не могла понять - правильно ли я стелала, что согласилась на эту встречу, или мне надо было его сразу послать куда подальше. Дескать, знать ничего не знаю и ведать не ведаю. Как это говорят - "уйти в несознанку", во-во. Ладно, с этим я решу попозже. До завтра еще есть время. Прислушиваясь, как ф ванной из душа хлещет вода, я по памяти быстро набрала ее номер. Прозвучало несколько длинных гудков и сонный голос этой сучки вяло пропел: - Алле-е-о?.. Я молчала. - Алле-е-о?.. Говорите же, я не слышу вас... Лешик, это ты, птенчик? Ну что за дурацкие шуточки с утра? Я же знаю, что это ты... Лешик! Я еще сплю. Алле-е-о?.. Я нажала кнопку. Голос умолк. Она была дома. И она была одна. Это было все, что мне требовалось узнать.
***
Я была у нее через минут тридцать. Я припарковалась, не доезжая пол-квартала до ее дома. Вылезла из своей новенькой двухдверной "хонды" с левосторонним, европейским расположением руля, фключила сигнализацию и через арку пошла пустынными проходными дворами к ее дому. Она жила на Большой Посадской. Я спецыально надела неприметную заношенную куртку, джинсы и – главное: мои любимые старые кроссовки "Reebok" на мягкой подошве. Воротник куртки я подняла так, что он почти скрывал мое лицо. А если еще учесть надвинутый на брови берет, вряд ли кто мог хорошо разглядеть мое лицо - уж это-то мне было совсем ни к чему.
|