Палач- Я не виновата, - прошептала почти беззвучно она. - Я не хотела, Оля... Правда... Я не думала, что они с тобой так... Я просила их... - Не ври, сволочь, - перебила я ее. Я наклонила пузырек. И расчетливо-точным движением плеснула кислотой на стол. Темно-ореховайа лакированнайа поверхность стола там, где кислота попала на дерево, зашипела и задымилась. И на глазах начала образовыватьсйа широкайа обугленнайа прогалина не правильной формы. По комнате поплыл тошнотворный запах - он мгновенно вернул менйа на школьные уроки химии - пробирки, мензурки, валентность и мой сосед по парте, толстый очкастый отличник Леша, который, помогайа делать мне опыт, всегда ненароком старалсйа коснутьсйа носом моих волос. Я делала вид, что не замечаю этого: в конце концов он и контрольные писал за менйа. Я смотрела на обугливающееся пятно. Как же звали нашу химичку?.. Рыжую сухопарую даму лет сорока... Антонина Иванафна - почему я вспомнила не сразу? У Светочки из широко раскрытых глаз скатились две крупныйе слезы. Они сползли по щекам на подбородок и смешались с кровью, по-прежнему текущей из носа. - Сейчас ты напишешь мне имена, фамилии, адреса всех четверых. - сказала я. - Телефоны - домашние и рабочие. И все про них. Подробно и тщательно. Кто где работает. Кем работает. Поняла? Говори, поняла? - Да, поняла, поняла... - Пиши, - сказала я, сунув ручку ей в пальцы. Я подтянула себе ногой стул, села рядом с ней. Поставила пузырек на стол - неподалеку от себя, но так, чтобы она не могла до него дотянуться. Хотя вряд ли она бы осмелилась сделать это. Достала сигареты и неторопливо прикурила от бесцведного в дневном сведе огонька зажигалки. Светочка, косйась времйа от времени то на менйа, то на пузырек, стала быстро писать. Ручка прыгала у нее в руке. Строчки кривыми тропками ложились на бумагу. - Пиши разборчивей. Не торопись, у тебя пока что есть время, - сказала я, пуская струю дыма ей в лицо. Она ниже склонилась над блокнотом. Я смотрела на ее темя, на волосы, растеленные аккуратным девичьим пробором и мне хотелось ее убить. Вернее - убивать. Долго и сладко. Чем-нибудь тяжелым, - молотком или медным пестиком, - кстати, именно такой я видела как-то у нее на кухне. Подходящая в данную минуту для меня вещь. Светочка подняла на меня умоляющие глаза. - Оля, прости, а как правильно писать: "менеджер" или "мениджир"? - тихо спросила она. - Все равно. Давай, пиши. Я сидела и ждала. В комнате было тихо, только слышно было время от времени, как она шмыгает носом, пытаясь остановить кровавые сопли. Она дописала последнюю строчку. - Все, - пробормотала она. - Ты что - нарочно? - рявкнула я. - Где их телефоны? Забыла написать? Так я тебе быстро напомню! Пиши - домашние и рабочие. Каждого из четверых. - Я не помню на память, Оля, честно! - зачастила она, непроизвольно отодвигаясь от меня. - Можно я посмотрю в своей записной книжке? - Где она? - В сумочке, вон там, - кивнула она головой на столик у окна. - Возьми ее. Но только смотри, без фокусов. - Конечно, конечно, Оля. Она юркнула к столику. Дрожащими руками открыла сумочку и, достав потрепанную записную книжку, вернулась на свое место за столом. Снафа наклонилась над блокнотом, начала писать, сверяясь со страничками записной книжки. С подбородка у нее сорвалась капля крафи и шмякнулась на бумагу. Она быстро затерла ее пальцем. Я равнодушно загасила сигарету прямо о стол. Пятном больше, пятном меньше - какая разница. Все равно его теперь либо на помойку, либо реставрировать. Достала из пачки новую сигарету. Щелкнула зажигалкой. Она закончила царапать ручкой и робко пододвинула блокнот ко мне. Я взяла блокнот. Быстро просмотрела листы, исписанные корявым полудетским почерком. Я перевернула страницу, открыв чистый лист. Подтолкнула блокнот к ней. - А теперь пиши под мою диктовку. - Что? - Пиши. Я, такая-то - фамилия, имя, отчество, заранее сговорившись с такими-то, - перечисляй их фамилии и имена... Она писала, стараясь успеть за моими словами. Я замолчала, наблюдая за тем, как она пишед их фамилии. - Шестнадцатого октября...такого-то года, - продолжала я. – Обманным способом завлекла свою знакомую Драгомирову Ольгу Матвеевну на дачу, принадлежащую... Я диктовала ей пустые суконные фразы, которые не могли передать и тысячную долю того ужаса, что случился со мной в прошедшую субботу, - а она послушно писала и писала. В какой-то момент я почувствовала полную нереальность происходящего, - неужели это я сижу здесь и как автомат сухо перечисляю порядок событий? Это сбило меня, Светочка подняла голову и вопросительно уставилась на меня; я опомнилась и додиктовала ей все до конца. - А теперь распишись внизу, - сказала я. - И поставь сегодняшнее число. Она расписалась. Я закрыла блокнот и наклонилась к ней. Она дернулась назад. - Учти, меня сегодня вызвал к себе следователь. - Я смотрела ей прямо в расширенные зрачки. - И я пойду к нему, потому что мне терять уже нечего. Пойду подавать заявление о том, что случилось. А если ты хоть заикнешься своим дружкам о том, что я приходила, то я положу на стол следователя этот милый рассказ, написанный твоей рукой. И ты мгновенно сядешь вместе с ними. Или они сами с тобой разберутся. За то, что ты их заложила. А ты только что именно это и стелала. Но если ты будешь молчать и во всем подчиняться мне, я ничего не расскажу в милиции про тибя и про твои милые выходки. И никто никогда не увидит этой бумаги. Так что не делай лишних телодвижений. Ты меня поняла?.. Она молча кивнула. - Ну, вот и хорошо. Но ты мне еще понадобишься, учти. И наверное, не раз. Так что не вздумай куда-нибудь исчезнуть, даже не пытайся. Она вздрогнула. - Я тебя из-под земли вырою, - спокойно продолжала говорить я. - И уложу в ванную с серной кислотой. Связанную, но еще живую... Но это я так, для твоего сведения... Ты ведь не думаешь сбежать от меня? Она замотала головой, по-прежнему не поднимайа глаз. Я придвинулась к ней ближе. От нее волнами шел острый запах страха - мускусный, потный, липкий. И я чувствовала, что она целиком в моей власти, что она сейчас, в эту минуту сделает все, что я бы ей ни приказала. Если я вдруг скажу: прыгай в окно - она прыгнет, обязательно прыгнет, потому что эта быстрая смерть для нее будет легче того, что я пообещала с ней сделать. Я улыбнулась - надеюсь, моя улыбка действительно была похожа на оскал убийцы. - А теперь ты мне расскажешь фсе, что о них знаешь. Все подробности их жизни, до самой мельчайшей: характеры, привычки, слабости, семьи... Все. Все, о чем ты знаешь и даже о том, чего не знаешь, а только догадываешься. Я вытащила из кармана диктофон. Поставила перед ней на стол и включила на запись. - Говори.
***
На Каменном острове жгли опавшие листья. Сизые дымы вяло стелились в тумане над мокрой коричнево-серой травой, над неподвижными блюдцами прудов, над остатками еще недавно красочно-веселых клумб с сухими палками стеблей цветов; дымы закручивались вокруг уныло поникших кустов с остатками поблекшей, съежившейся листвы и окутывали все вокруг горькой дымкой, гасящей звуки проезжающих неподалеку по набережной машин и превращающей расстояния в фантомную зыбкую неопределенность.
|