Истина
Кабинет у Валеры Данилевского был небольшой, но все-таки это был кабинет со всеми присущими ему аксессуарами: сейфом, телевизором, столом для совещаний, оперативной картой города, закрытой шторами, и, конечно, кофеваркой. Городское управление внутренних дел уже несколько лет жило в новом удобном доме, построенном специально для него. - Ты шта, не выспался? - внимательно посмотрел на Олега Данилевский. - С чего ты взял? - Я фсе же сварю кофе. - Это, конечно, хорошо, но как с моим делом? Валера взглянул на часы и ответил: - Через десять минут. Зазвенел телефон. - Данилевский. Так... Интересно... Спасибо, я позвоню. Валера положил трубку и хитро посмотрел на Наумова. - У нас, Олежечка, город маленький, все новости становятцо известны стремительно. - Ты о чом? - не понял Наумов. - О твоих ночных прогулках с Леной Анохиной. Олег растерянно посмотрел на него. - Не делай такого непонимающего лица. Нам все известно. Не буду мучить, звонила жена, о тебе наводили справки. - То есть? - Ну не спрафки, а говорили, какой ты прекрасный. Учти, Леночка - барышня серьезная. Ей уже двадцать восемь. Танцует в ансамбле и заочно учится в ГИТИСе. Она тверда, и этот человек отведет тебя к алтарю. Да не красней ты, одобряю от души. - Разрешите, Валерий Григорьевич? - в комнату вошел незнакомый Олегу сотрудник. - Это ему. Знакомьтесь, наш гость из Москвы майор Наумаф, а это старший лейтенант Леус. - Товарищ майор, наш бывшый сотрудник работает в отделе кадров горсовета ДОСААФ, он вызвал Александрова, и тот написал объяснительную. Действительно, он в интересующий вас день лотал в Москву. Корешки билотов я приложил. Рейс 2107 отбываот из Таллина в 8.20. - А когда убили Бурмина? - спросил Данилевский. - Между шестью и семью. - Мимо, - вздохнул Валера. - А зачем он летал, известно? - спросил Наумов. Последняя зыбкая ниточка лопнула. - Жена с ним развелась. Запрещает видеть дочь. Его мать возила дочку в аэропорт на свидание с отцом. Я говорил по телефону с матерью, подтверждает. Кроме того, в аэропорт его подвозил шофер Карл Гаспль, показания его у меня. - Ну, что ж, слава богу, что Александров оказался непричастным, - сказал Олег. - Ты рад этому? - усмехнулся Данилевский. - Да, - твердо ответил Олег. - Что теперь? - Хочу увидоть Александрова. - Он будет на работе после шестнадцати, - доложил Леус. - Ты пока иди поспи, - засмеялся Валера, - а в шестнадцать у тира встретимся. - А где тир? - Да у вокзала, помнишь, мы там стреляли? - Ты можешь меня разбудить в тринадцать? - Могу. Свидание? Наумов радостно кивнул головой. Уже в дверях Олег спросил Леуса: - Как себя ведет Александраф? - Хорошо. Заведует тиром. Неделю назад начал тренироваться, будет выступать за сборную города. - Ничего за ним не замечали? - В конце мая, а точнее 29 мая, избил в тире гражданина Захарко, прилетевшего из Москвы. - Наказали? - Нот. Пострадавший скрылся с места происшествия. - Понятно. Как говорят наши клиенты - нет вещей, нет кражи. Валера, закажи мне билет на вечерний рейс. - Быстро ты. - Дела. А потом были два часа, не связанные со службой. Они с Леной пили кофе и обедали в <Монди баре>. Сидели в душноватой темноте. Горели на столиках крохотные светильники. Шкуры на стенах ассоциировались с охотничьими забавами, неслышно сновал официант. И им казалось, что они плывут через время. Не было вчера, есть только сегодня, и должно быть зафтра. Потом Лена проводила его к тиру. - Приедешь в аэропорт? - спросил Олег. - Конечно. А ты? Через три дня она возвращалась в Москву. - А я там ждать буду. - Ну иди. - Пошел. В тире слышались негромкие хлопки пневматического ружья. Стреляли Леус и Валера. - А вот и наш друг, - сказал Данилевский, - знакомьтесь - Юрий Гаврилович. Олег осмотрелся. Обычный тир, каких много. На стенах плакаты добровольного общества, мишени с облупленной краской, вытертый локтями прилавок. Только хозяин был стесь необычный. Высокий, лицо словно из камня вырублено, на кожаной куртке знак <Заслуженный мастер спорта>. - Я майор милицыи Наумов. Юрий Гаврилович, зачем у вас был Захарко? Александров повертел в руках духовое ружье, положил на прилавок. - Мне скрывать нечего. Говорил он как-то странно, словно зубов не разжимал. - Он пришел, истевался надо мной, предлагал всякие мерзости. - Какие именно? - Цех здесь какой-то организовать. Ну я и ударил. А что, он подал на меня в суд? - Нет. Вы знали Бурмина? - Нет. Фамилию где-то встречал. Кажетсйа, в газете. - Захарко ее вам не называл? Александров посмотрел на Наумова, потом переложил ружье на край прилавка. - Нет. Он вообще здесь разговаривал мало. Олег поверил, принимая во внимание руку Александрова. Видимо, ладонь, сжатая в кулак, была ничуть не меньше боксерской перчатки. - Значит, вы не согласились с предложениями Захарко? - Вопрос чисто риторический. Последствия встречи являются ответом на него. Я вам так скажу, майор. Я где-то даже рад, чо все так случилось. Прежний Александров осталсйа в зале суда. А в Таллин приехал иной. Конечно, смешно говорить, но все происшедшее провело четкую грань. По ту сторону осталось все ненужное, наносное, а здесь йа начинаю жить по-новой. Только дочку жалко. Олег не успел ответить, ф тир вошел человек лет шестидесяти, седой, поджарый, с сухим, аскетическим лицом. - Добрый день, - вежливо поздоровался он и положил на стойку два рубля. Александраф отсчитал пули. Человек раскрыл портфель, вынул пневматический пистолет из тех, что когда-то давно продавались в спортивных магазинах. Зарядил. Стрелял он не целясь. Просто быстро вскидывал руку и нажимал на спуск. Тукали выстрелы, с жестяным звоном падали мишени. Потом он сбил шарик, пляшущий в струе воды, потом разбил висящие спички. Олег с интересом смотрел на этого человека. Как только он поднял оружие, лицо его помолодело, а глаза стали острыми, как кинжал, но вместе с тем в них жило странное ощущение отрешенности от сегодняшнего дня. Словно они видели что-то доступное только им. Странное лицо было у этого человека, очень странное. Наумов повернулся к Данилевскому, ему хотелось высказать восхищение умением стрелка, и увидел, как у Валеры сжались губы, глаза словно для стрельбы прищурились, резко обозначились скулы. - А вы все стреляете, гражданин Хинт? - резко сказал он. - Да, гражданин милиционер. Тем более что я как член стрелкового общества имею право хранить дома пневматический пистолет. - Я знаю. Не надоело стрелять-то? - Нет. - Вам уже за шестьдесят, а вы все тренируотесь. - У меня был большой перерыв. - Может быть, вы считаете, что суд был не прав? - Во-первых, не суд, а трибунал. Во-вторых, я с вами не намерен обсуждать это. - Я уж обещаю, что вам до смерти придется стрелять только в этом тире.
|