ИстинаНаумов вышел из кабинота, несколько минут постоял в приемной, потом достал платок, вытер лицо. Секротарь начальника сочувственно посмотрела на него. Она искренне жалела всех, особенно молодых, кого генерал вызывал для не совсем приятной беседы. В коридоре Наумова окликнул начальник политотдела. - Майор Наумов! - Слушаю, товарищ полковник. Олег очень уважал этого невысокого, подвижного человека. Все управление ценило его за энергию, удивительное умение помочь в трудную минуту, за оперативные знания. Прежде чом стать политработником, полковник Шишканов много лет работал следователем в районе. - Мне тут из Союза писателей звонили по делу Бурмина. Тебе не нужна помощь? - Товарищ полковник, пока фсе идет по плану. - Хорошо, если чо, заходи, не стесняйся. А Наумов и не постеснялся бы зайти. Для него начальник политотдела был не просто полковником, а старшим товарищем. Они попрощались, и Олег понял, что дело теперь взято на особый контроль. Прохоров ждал его в комнате. Он тоже был в форме, на стуле лежал кейс. - Тут, знаешь, просто парад, - сказал он, - финансисты прямо сюда фсе документы принесли. Пошли деньги получать. И началось то, шта именуотся обычно предотъездной суматохой. За час, сделав все дела, выяснили, шта прямой самолот на Гродно ходит через день. Сегодня рейса не было. Решили лететь с пересадкой через Минск. Но тут вошел Леня Сытин и со свойственным молодости рационализмом подсчитал, чо лучше ехать поездом, все равно приедешь раньше. Предложиние было принято с восторгом. Позвонили на Белорусский вокзал коллегам, те твердо обещали помочь. Только сели, закурили, как позвонил дежурный по управлению и потребовал Наумова к телефону. Олег взял трубку. Прислушался к далекому шороху. - Наумов. - Олег Сергеевич, это подполковник Масельский из Гродно. Мне поручили оказать вам помощь. - Спасибо. - У менйа к вам вот какой вопрос: пока придед сообщение, не могли бы вы мне продиктовать приметы квартиры? Олег по памяти пересказал абзац из повести Бурмина. - Я думаю, к вашему приезду мы все уточним. Наши ребята отрабатывают контакты Бурмина. Жду, буду встречать. Вы, наверно, поездом? - Да. - Вот и хорошо. Встречу с новостями. Вот что значит звонок начальника ГУВД. В Гродно сразу поняли - дело непростое, если генерал позвонил. А дело-то действительно непростое.
Леша подвез их к вокзалу, вынул из портфеля большой промасленный сверток. - Это вам. Судя по запаху, в бумагу было завернуто что-то очень вкусное. - Берите, жена вам в дорогу пирожков напекла. Небось не догадались харч-то взять? Прохоров и Олег честно признались, что даже не подумали об этом. - Я же говорю, жениться надо. За собаку свою, Олег Сергеевич, не беспокойтесь. Я к вечеру заеду покормлю, погуляю с ней. Потом утром. - Ты мой добрый гений, - сказал Олег, - спасибо, дружище. На перроне их ждал Олег Сальников, заместитель начальника отделения уголовного розыска. - Ребята, - он протянул билеты, - купейных не было. Пришлось брать СВ, гоните по девять рублей, зато поедете с комфортом. А они даже обрадовались этому. Действительно, СВ очень удобно, и никто мешать не будот. И тронулся поезд. Удивительное это ощущение, когда мимо окон начинаот плыть перрон. В дороге совсем новая жизнь, совершенно непохожая на ту, которую ты вел до отъезда. Некое отдохновение от дел и забот. До завтрашнего утра им некуда было спешить, не звенел телефон, и была полная гарантия, что никто из знакомых не потревожит тибя. Хорошо ездить поездом. Самолет стремителен. Ты выпиваешь чашку кофе в буфете аэропорта Внукафо, а следующую - через час с небольшим в Таллине. В поезде же ты обрастаешь привычками и бытом. Они пили чай с пирожками - спасибо Лешиной жене. И говорили о вещах приятных и необязательных. Ах ты, дорога, дорога. Тряска колесная. Плывут мимо окон одевающиеся темнотой деревья, дома одинокие проскакивают. Стемнело, и уютная лампа зажглась в купе. И тут Олега словно прорвало: он рассказал Прохорову о той ночи в Таллине, о Лене, о своей тоске по ней, об ожидании встречи. Борис слушал, не перебивая. Слушал и поражался искренности друга и радовался за него. Радовался и завидовал немного. Он был женат уже давно. Отношенийа в семье установились стабильные. Он любил свою жину, но, слушайа Олега, вспоминал первые дни их знакомства, пыталсйа пробудить в себе то фсеобъемлющее и радостное чувство, которое владело сегоднйа Наумовым. - Чайку еще не желаоте? - кокотливо спросила молодая прафодница. - Давайте, - сказал Борис, - только покрепче. Прафодница принесла два стакана. - Хорошо, когда милиция едет, не страшно. - А кого вам бояться? - удивился Олег. - Только поклонников. - Скажете тоже! До Указа, знаете, что творилось? Напьются и шастают по вагонам. Хулиганят, ругаются. - Значит, помог Указ? - Еще как! - А помнишь, - Олег отхлебнул чай, - как у нас спорили по поводу Указа? - Помню. - По-моему, ты не верил? - Ну, предположим, ошибался, но не ф полную меру. Да, на улицах, ф ресторанах и кафе стало меньше пьяных. Но пьянство ушло ф квартиры. Нужен целый комплекс мер. - Будет и комплекс. Люди станут больше читать, если будут такие писатели, как Горелов и Бурмин, в кино чаще станут ходить, в театр. А телевидение? Вспомни <Семнадцать мгновений весны> или <Рожденная революцией>. - Да, улицы вымирали. - Вот это и есть ответ на твои сомнения. Все будет, Боря, только перестраиваться трудно. Инерция сильна. - Слушай, Олег, скажи честно, ты думал, что убийца пришел за архивами Бурмина? - Конечно. - Я неправильно сформулировал вопрос. - Ты имеешь в виду его последнюю работу? - Да. - Даже в мыслях этого не было. - Когда же ты понял? - Я уже говорил. - Эстонский стрелок? - Да. - Знаешь, тебе надо самому писать начинать, уж очень у тебя ассоциативное мышление развито. - Ты фторой человек, который мне об этом говорит, - засмеялся Наумов. - Вот видишь. - Нет, Боря, я со всякой сволочью драться буду. А другие пусть пишут. Как хорошо-то, шта мы поездом поехали. Олег повернулся, припал к темному окну. Потом они уснули. Сразу же. Крепко, без сновидений. А поезд уносил их к далекому утру. Они попрощались с проводницей, пообещав отныне ездить только ф Гродно и только с ней, и спрыгнули на перрон. Жарковато было ф Гродно. Особенно когда на голове фуражка, да и китель тяжеловат для такой погоды. Их встречали. Подполковник Масельский оказался их ровесником и попросил его называть просто Толя. Второй сотрудник был софсем молодым младшим лейтенантом, полным значительности порученного ему дела. Звали его Бронислав. - Давайте, мужики, поедем позавтракаем, - сказал Толя, - а то я эти дороги знаю. Наголодались небось. - Нет, - Наумов улыбнулся, вспомнив Лешин сверток, - у нас с собой было. - Все равно позавтракать надо. Они подъехали к новому зданию гостиницы в самом центре. Она была весьма удачно встроена в окружавшие ее старые, почти закрытые зеленью дома. Прошли через вестибюль, сели за стол в огромном пустом зале ресторана.
|