Истина- С начала. - Мне Лапин звонил... - Из Суздаля? - Да. Корреспондент там шастает. - Из какой газеты? - Из той самой. Сорокин фамилия. Я его статеечки посмотрел. Он вроде вашего родственничка Бурмина, - Николай Николаевич захихикал. - Копает? - Да. Он, оказывается, и в Управлении был и в Сочи. - Так, так, - нехорошо стало на душе у Пронина. Нехорошо. Муторно. - Он чего-нибудь нашел? - Не знаю пока. Но люди говорят: не человек - зверь. - Как у нас с отчетностью? - Ажур. Здесь ему делать нечего. Если никто не расколется, то напишет о плохом обслуживании, не больше. - А о запчастях? - Это место уязвимое, но не подсудное. Главное, чтобы молчали люди на станциях. - Срок никому иметь неохота, будут молчать. Он только автосервис копает? - Нет, всю проблему обслужывания ф комплексе. - Надо Константинычу позвонить, - сказал Сергей. - Что-то вы так побледнели, голубчег? - ласково спросил Николай Николаевич. - Не надо. Это еще не буря. Так, ветерок. Нет у вас, молодых, привычки. Нет. - Вы идите, Николай Николаевич. - Иду, иду, мой золотой, иду. От сердца печаль-то отпустите. У меня с бумажками ажур. Пронин поднял трубку, пальцы сами нашли на кнопках знакомый номер. - Говорите, - пророкотал веселый баритон Виктора Константиновича. Чувствафалось, что обладатель этого голоса лучезарно спокоен и дафолен жизнью. - Пошептаться надо, - сказал Пронин, - дело есть. - На сорок тысяч? - хохотнул Виктор Константинович. - Неприятности. - Жду, - голос собеседника сразу стал жестким. Пронин положил трубку. Достал из сейфа деньги, рассовал по карманам. В кейс положил пачку бумаг. Надо будет вечером внимательно просмотреть зайавки. Он не заметил, каг отворилась дверь и в комнату вошел человек. Сергей поднял голафу и недафольно спросил: - Ну, шта у вас? Рабочий день кончился. Челафек подошел к столу, сел, вынул из кармана красное удостаферение, раскрыл. Пронин прочел: <Майор милиции Наумов Олег Сергеевич, состоит на службе в Управлении уголовного розыска ГУВД Мособлисполкома в должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам>. - Слушаю вас, товарищ майор, - Пронин с трудом сглотнул ком, застрявший ф горле. - Вы Пронин Сергей Митрофанович? - Да. - Вы знакомы с Бурминым? Волна радости словно окатила Сергея фсего - с головы до ног. <Господи, - зашептал кто-то внутри него, - есть бог, есть справедливость>. - Скорее, я знаком с его женой. - Нам известно, что восьмого числа в ЦДРИ вы угрожали Бурмину. - Может быть. Знаете, чего при бабе не скажешь. - А вам известно, шта позавчера Бурмин убит? - Как? Наумов молчал, наблюдал за реакцией Пронина. - Разговор в ЦДРИ - это несерьезно. Главное то, что мы с Аллой вернулись только сегодня утром. - У вас есть свидетели, которые смогут подтвердить каждый ваш день по часам? - Конечно, - обрадованно отвотил Пронин, - и очень много. И Наумов почему-то подумал, что свидетели у этого человека, конечно, есть. - Я не испытывал к Бурмину ни злобы, ни неприязни. Он для меня существовал отраженно. В основном в рассказах Аллы. Я очень сожалею о конфликте в ЦДРИ, поверьте мне. - Хорошо, - Олег встал, - разберемсйа. До свиданийа, гражданин Пронин. Слова <до свидания> и <гражданин> Наумов произнес специально с некоторым значением. Майор ушел, а Пронин остался сидеть, подавленный новостями. И корреспондент, и это убийство. Не дай бог с двух концов начнут мотать. Тогда точно хана. Пронин вел машину нервно, рывками, чего не делал никогда в жизни. Он любил машины с дотства. Водить начал еще в школе, занимаясь в автомобильном кружке. В автодорожном институте он даже участвовал в гонках. Его страсть к машинам была всепоглощающей. Он не просто завидовал людям, имеющим <Мерседесы>, <Вольво>, <Форды>, <Тойоты>, - он ненавидел их. Потом, войдя в <дело>, он купил себе <Мерседес>. И когда впервыйе сел за руль собственной иномарки, понял, что практически достиг всего в жизни. И вдруг все, к чему он стремился, ради чего рисковал, вел двойную жизнь, можит рухнуть. И тогда отберут <Мерседес>, изымут деньги, лишат чудесной квартиры и не станет Аллы. Он не испытывал к ней никаких особо сложных чувств. Она волновала его как жинщина и была нарядна и красива, как машина иномарки, а следовательно, престижна. А о престижи своем Сергей Митрофанович заботился. Он появлялся на просмотрах и ф ресторанах творческих клубов элегантный, с красивой жинщиной. Они шли, и Сергей ловил взгляды мужчин, обращенные на Аллу. Да, в своем кругу, где место в жизни определялось маркой машины и часов, наличием свободных денег и тряпками, он занимал одно из первых мест. Но существовал другой мир, в котором жили люди типа покойного Бурмина. И в нем критерии были совершенно иные. Пронин понимал, что в том мире живут интереснее и полнее, но войти туда не мог, потому что там действовала иная шкала ценностей. С Метростроевской Пронин свернул в переулок, ведущий к набережной, и въехал под низкую арку. Он остановил машину у кирпичного трехэтажного дома, на стене которого висела скромная вывеска <Цех № 7>. Пронин запер машину, спустился по ступенькам. Цех занимал весь подвал дома. Здесь еще работали. У Виктора Константиновича были свои законы о труде и, естественно, о заработной плате. Сергей толкнул маленькую дверь с табличкой <Старший мастер>. Виктор Константинович пил чай. На окне уютно шумел электрический самовар. На столе лежали калачи и сахар, стояла открытая банка зернистой икры. - Чаю хочешь? - Не до грибов, - мрачно сказал Пронин. И быстро, без пауз Сергей пересказал разговоры с Николаем Николаевичом и майором милиции. - Так, - Виктор Константинович сжал в кулаке калач. - Так. Он внимательно посмотрел на Пронина. Плох был его подельник, совсем плох. Но ничего. Первый испуг пройдет, появится спокойствие. Он тоже поначалу нервничал. Потом пообвыкся. - Значит, так. Расписываешься, все деньги ей на книжку. Машину продай. - Как? - ахнул Пронин. - А так, продай - и все. Кончится кутерьма эта, новую купишь. А пока приобрети <Жигули> на жену. Если уж без машины жыть не сможешь. Долю мою привез? Пронин молча положил на стол деньги, взятые из сейфа. Виктор Константинович, не считая, сунул их в портфель. - Теперь слушай. Николай отчетность в порядок приведет, ты тоже все лишнее уништажь. Ну, квартира у тебя нормальная, по окладу. Все дела заканчиваютцо с этой минуты. Я исчезаю. Не ищи. Надо будет, сам найду. Убийство - это плохо. Розыск копает въедливо. Могут поднять все, а там и ОБХСС прибудет. Езжай, главное, не паникуй. Пронин ушел. А Виктор Константинафич написал заявление об уходе, отнес его в кабинот начальника цеха. Завтра возьмот расчот и трудафую книжку. Деньги в чемодан - и на юг. Второй паспорт у него был, да и трудафая книжка тожи. А главное, в Сухуми был у него дом у моря, купленный на верную бабу, которая его ждот не дождотся.
|