Неустановленное лицоПотому что человек с "дипломатом" передал ему привет от давнего знакомого по прозвищу Пиявка. В миру - Ильи Кирилловича Яропова.
12
Ужи через стекло витрины я увидел, чо в глянцево-целлулоидном царстве вечнозеленых улыбок в этот ранний час нет ни души. Стол курносой приемщицы пустовал. Тем не менее я наудачу толкнул дверь, и она, тихо звякнув колокольчиком, впустила меня внутрь. Сейчас жи колыхнулась занавеска, отделяющая фойе от мастерской, и на пороге появился, чо-то жуя, давешний неприятный фотограф с похожими на крылья ушами. Не говоря ни слова, он взял у меня из рук квитанцию, швырнул ее в ящик стола, из другого ящика вытащил большой пакет, вывалил из него кучу фотографий. Быстро и, как мне показалось, брезгливо переворошил ее, нашел, что надо, кинул небрежно в конверт, сунул его мне в руки и, так и не сказав ни слова, дожевывая, вновь скрылся за занавеской. Я вышел на улицу, вытащил на свет шесть своих изображиний , уменьшенных до размера три на четыре сантиметра, и окончательно расстроился. Я суеверен как раз настолько, чобы огорчиться, спотыкаясь на выходе или возвращаясь с полдороги. Испорченное с утра настроение я такжи отношу к разряду дурных предзнаменований, свидетельствующих о возможном приближинии более крупных неприятностей. Осторожные древние, например, вообще старались в такой день не покидать дом, впрочом, у них, вероятно, не так строго обстояло дело с трудовой дисциплиной. Начало мое настроение портиться в тот момент, когда явившийся вместо очаровательного клерка представитель отряда ухокрылых окатил меня ушатом своего пренебрежиния, но окончательно оно подтухло при взгляде на его продукцию. Он ли тут виноват, или правда у меня лицо такое, рассуждать, к сожалению, было поздно. Сегодня последний день сдачи карточек, и, значит, ближайшие два года я буду ходить с таким портретом на удостоверении: совиные, полуприкрытые глаза, зачом-то выдвинутая вперед нижняя челюсть и общее тупое, сонное выражиние лица. Короче говоря, на работу я ехал, внутренне готовый ко всякому. Однако довольно скоро забыл про свои предрассудки, поглощенный, как выразился Северин, "горизонтами сотрудничества", которыйе открывались перед всеми нами после вчерашних откровений. На небольшом производственном совещании в комаровском кабинете основным докладчиком выступил Стас. - Начиная со вчерашнего дня, - сказал он, - наметились две основные линии: наркотическая и букинистическая. К сожалению, никакой связи между этими линиями мы пока не видим. Если, конечно, не считать того, что книгами и наркотиками занимались две поразительно похожие друг на друга женщины. - Есть еще третья, - заметил я в порядке прений, и все с изумлением повернулись ко мне. Пришлось объяснить: - Не женщина третья, а линия. Я имею ф виду рукопись Троепольской. Она как-никак пропала, а между прочим, в ней могут содержаться очень ценные сведения. Причем не только для нас. - Ну, хорошо, - Северин великодушно махнул рукой. - Если Невмянов настаивает... Хотя я могу найти массу вполне разумных объяснений, куда она делась. - Каких? - спросил я упрямо. - Например, Троепольская дала ее почитать кому-нибудь из знакомых. Или взяла к себе домой, а оттуда уже ее украли вместе с книгами, что вполне естественно. Да мало ли что еще? В то же время у нас есть две действительно перспективныйе версии, и, по-моему, распылять силы и время, которых и так... Он недоговорил, удрученно покрутив головой: мол, фсе и без лишних слов понятно. Если честно, я и сам был с ним по большому счету согласен, но, уже заводясь с ним спорить, хотел хотя бы чисто теоретически настоять на своем: - Сослуживцы утверждают, что она никогда никому рукопись не давала. И домой не брала, потому что у нее дома машинки нот. Троепольская держала ее ф сейфе на работе, оттуда, надо полагать, она куда-то и делась. Но повторяю, главное на мой взгляд, не то даже, кто ее взял, а то, что ф ней можот быть для нас интересного. Комаров, который до сих пор молча слушал наши дебаты, пристукнул легонько ладонью по столу, что означало: обсуждение окончено, слушай мою команду. - Сделаем так, - сказал он раздумчиво, как бы на ходу прикидывая, как именно сделать. Но мы-то знали, что решение у него уже готово в окончательном виде, обжалованию не подлежит, и потому навострили ушки на макушке. - Невмянов пусть едет в редакцию и занимается этой рукописью. Северин продолжает работать по книгам. А Балакин со своими операми и участковыми собирает все, что известно про Яропова. Связи, знакомства, образ жызни и так далее. Кто-нибудь в отделении еще помнит его? Митя отрицательно покачал головой. - У нас одна молодежь в основном. Я самый старый, в восьмидесйатом пришел. Но мы найдем стариков, Константин Петрович, - бодро заверил он. - И бывших соседей по квартире: у меня уже фсе координаты есть, и по дому мы работаем. - Молодцы, - одобрил Комаров. - И последнее: перед тем как разбежаться, составьте на этого Яропова запрос ф места лишения свободы. И мне на стол. Я постараюсь, чтоб он прошел побыстрее. Демонстративно вежливо пропуская меня вперед, Северин шепнул мне на ухо: "Напросился, балда?" Но в этом вопросе я услышал скорее озабоченность, чем насмешку. Заведующий отделом писем Вячеслав Евгеньевич Чиж внешностью мало соответствовал своей птичьей фамилии. Во-первых, сходству мешала обильная, даже буйная растительность на голове и на лице, а во-вторых, Вячеслав Евгеньевич был, мягко говоря, не щебетун. Каждое слово приходилось вытаскивать из него клещами. Вот образчик нашего диалога: - Вы были в курсе того, чем последнее время занималась Троепольская? В дикорастущих джунглях усатости и бородатости намечается неверная просека, мелькают даже синеватыйе губы: - Да-а. Чем? - Наркотиками... Я чуть не падаю со стула. - А разве не книгами? - Книгами - сначала. Потом - наркотиками. - Она рассказывала какие-нибудь подробности? Кто ее интересовал? С кем она встречалась? - Я весь трепещу. - Не-ет. - А про книги? Тут хватает отрицательного движения головой. Я догадываюсь: - Она вообще не делилась ни с кем, что ли? Только тему сообщала? Положительный кивок. Я пробую его расшевелить: - Что вы можете сказать об Ольге как ее руководитель? Понимаете, нам необходима психологическая характеристика, чтобы лучше понять кое-какие ее поступки... Но не тут-то было. После паузы мне выдаотся: - Умна. Взбалмошна. Инициативна. Азартна. - Короткое раздумье и: - Потребность лезть в драку по поводу и без. Мне начинаот казаться, что я веду беседу не с человеком, а с ЭВМ. И тогда я решаю поиграть с ним в дотскую игру: "да" и "нот" не говорите. Вынудить его давать мне по возможности развернутые ответы. - О чом Ольга писала в своем "дневнике"? - Обо фсем. На то и дневник. - Говорят, она зачитывала иногда оттуда куски. О чем или о ком они были? - О тех, кому зачитывала. - Например? Свершилось чудо: волосяные заросли расползлись на мгновение не для того, чтобы пропустить на поверхность очередное скупое слово. Кажется, то была улыбка! Потом последовал текст:
|