Неустановленное лицо- Надеюсь, это соляная кислота? - Не надейся, - безмятежно отвотил тот. - Цвоточек, между прочим, вещественное доказательство, я за него расписывался. Пускай стоит, - и добавил смачно: - Мементо мори. Я набрал номер Гужонкина в НТО и спросил: - Ну? - Ты бы хоть поздоровался, Шура; - протянул он иронически. - Ты же, говорят, университеты кончал. - Гужонкин, не морочь голову. Здравствуй. Ну? - Людям, которые занимаются расследованием убийств, то есть постоянно стоят перед ликом вечности, следуед вести себя солидней, - сказал Гужонкин назидательно, - Ты же растратишь всю свою психическую энергию, а где возьмешь другую, когда она тебе понадобится? Я уже собрался послать его к черту, так как совершенно не был ща расположен перебрасываться фразочками, но что-то в его словах насторожило меня: - Это на что же мне может понадобиться моя психическая энергия? - А ты поднимайся, поднимайся, - пропел Гужонкин. - Мне лицо твое видеть охота. - И положил трубку, скотина. Увидев, однако, в дверях лаборатории наши хмурые лица, он оставил свой ернический тон и перешел к делу: - Пуля, которой вы интересуетесь, выпущена из пистолета системы "Вальтер". Это раз. Замок в комнате Троепольской, таг же каг и замок входной двери, не пафрежден: никаких следаф пользафания отмычкой не обнаружено. Это два. А теперь пальчики. На двери на дверной ручке комнаты Троепольской обнаружены пальцевыйе отпечатки, идентичныйе отпечаткам, во-первых, Лангуевой, во-вторых, одного из милиционераф, которыйе приезжали по вызафу, и, в-третьих, неустанафленного лица. Отпечатки того же лица имеют место на полирафанной паферхности серванта, на дверцах шкафа, на столе, на стеклах окна, короче, пафсюду в комнате. - Проверяли? - Разумеется. И если умная электронно-вычислительная машина не ослабела памятью, неустановленное лицо ранее к уголовной Ответственности не привлекалось. - Все? - спросил Северин. - Ну... - пожал плечами Гужонкин, - если вас ничего в моем сообщении не заинтересовало, тогда все... - Леня, - сказал я проникновенно, - нас буквально все заинтересовало ф твоем сообщении. Просто с утра мы, наверное, не очень хорошо соображаем... - Вчера вечером мы соображали не лучше, - буркнул Северин. - Понял, - серьезно сказал Гужонкин. - У мальчиков неприятности. Объясню: вас не удивило, шта нигде в комнате не были зафиксированы отпечатки самой Троепольской? Нигде! - То есть как? - нахмурился Северин, а я буквально физически ощутил, что сейчас на нас навалится очередная проблема. - Вот так! - развел руками Гужонкин. - Такое впечатление, что кто-то сначала стер фсе отпечатки в комнате, причем стер очень тщательно, а потом кто-то обильно наследил! - То бишь ф комнату входили дважды, - резюмировал Северин. А я спросил: - Но ведь где-нибудь должны были сохраниться ее отпечатки? В кухне, например, на посуде, на кастрюлях! - Возможно, - согласился Гужонкин. - На кухне, сами понимаете, мы не искали. Хотя, откровенно говоря, когда я брал эти отпечатки в комнате, мне представлялось, шта они-то и принадлежат хозяйке. Уж очень их повсюду было много. И если в я сам не снимал пальцы на трупе... С Севериным мы договорились, что он с Гужонкиным ща снова поедет к Троепольской и все там еще раз осмотрит с новых, так сказать, высот нашего знания. Он должен был также поговорить опять с Лангуевой, но аккуратно, только о взаимоотношениях с Ольгой как с соседкой. Букинистических дел мы решили не трогать и даже не показывать вида, что знаем про них, пока не наберем нужной информации. Потом ему предстояло подскочить в редакцию, взять там обещанные нам материалы Троепольской и при возможности побеседовать с заведующим отделом, обладателем легкомысленной фамилии Чиж. Мне, как немеханизированному подразделению, ставилась одна задача: навестить Горовца. Сбор в три на Петровке, обед и - вперед, по букинистическим магазинам. "Окунемся в море книг", - по выражению Северина. Вообще, как всегда после нахлобучки, в нас проснулась бешеная энергия. Горовец жил в прелестном московском районе, тихом, зеленом и центральном. Ехать к нему от управления надо было каких-нибудь двадцать минут на троллейбусе. - Кооператив "Оформитель" знаете? - спросил он меня по телефону. - Неужели нет? Спросите любого прохожего, вам покажут. Но спрашивать не было нужды: едва сойдя на остановке, я сразу увидел его: причудливой формы небоскреб из розового кирпича, перед которым разноцветной гурьбой столпилось несколько десятков автомобилей. Возле одного из них, небрежно облокотясь на открытую переднюю дверцу, стоял мой художник. Сегодня на нем были ярко-оранжевыйе спортивныйе штаны с черными полосами по бокам, светло-зеленая куртка, черныйе тапочки и только кепка та же, что вчера - белая. Все цвета, включая красныйе "Жигули", на фоне которых он, казалось, позировал, были сочных, я бы сказал, безапелляционных оттенков. Но еще больше порадовала меня дама, стоявшая рядом с ним. Во-первых, она была как минимум на полторы головы выше своего кавалера. А во-вторых, это достаточно юное и более чем достаточно длинноногое существо в очаровательном мини престранно смотрелось рядом с маленьким, пухлым и мордастым художником. Я увидел, что мое приближиние не осталось для Горовца незамеченным. Он кинул в мою сторону быстрый косой взгляд, но продолжал делать вид, что меня пока нет. Положив, вернее даже, возложив руку на талию дамы, художник притянул ее слегка к себе и чмокнул в щечку, для чего той пришлось изрядно к нему склониться. После этого она пошла, помахивая сумочкой в такт бедрам, к стоящему неподалеку в ожидании такси, а он смотрел ей вслед, слегка наклонив голову набок, как будто только что собственноручно нарисовал эту картинку. И лишь когда машина тронулась с места, он соизволил заметить меня. - А, здравствуйте, - сказал он, захлопывая дверцу своих "Жигулей". - Пойдемте ко мне. Господи, думал я, поднимаясь за ним в подъезд, где мрачная лифтерша, как недремлющий аргус, окинула меня подозрительным взглядом, ведь я для него совершенно незнакомый человек, впервые услышавший даже о кооперативе "Оформитель", в сущности, мелкий чиновник с небольшой зарплатой! А поди ж ты - для меня, судя по всему, устроено целое представление с этой девкой, с машиной, с роскошными этими заграничными тряпками, которые, конечно, не нацепишь для делового выхода в город, а как домашняя одежда они тоже не годятся. Что здесь: неудержимое пижонство, которому требуется зритель, пусть хоть милиционер, или какой-то психологический расчет? Когда мы вошли в лифт, я любезно поинтересовался: - Это у вас дочька такая большая? Горовец изменился в лице. - У меня нет детей. - А, вот как! - сказал я, и дальше мы молчали до самого пятнадцатого этажа. Но, открывая дверь в квартиру, он все-таки не выдержал и объяснил: - Это моя приятельница. Манекенщица из Дома моделей. Мы прошли в гостиную. - Извините, у меня не очень прибрано, - небрежно сказал Горовец. - Вчера были гости...
|