Неустановленное лицоНаверное, тут важен склад характера. Как это Чиж про нее сказал? "Умна, взбалмошна, инициативна, азартна". Что еще? "Потребность лезть в драку..." Ольга увидела проблему и, по своему обыкновению, полезла в драку. Мы же теперь всего лишь выясняем, чом это для нее обернулось. Тем временем в каких-нибудь десяти метрах от меня мой квазимодообразный приятель остановился возле долговязого типа в светлых застиранных джинсах и полосатой майке. Он что-то говорил ему, бесцеремонно кивая головой в мою сторону. Потом оба неторопливо двинулись ко мне. Представили нас друг другу так: - Это Джим. А это клиент из Риги. Если чего-нибудь выйдет, не забудьте прислать мне коньячок. Джим сунул мне вяловатую ладошку. - Сережа. - Шурик, - сказал я, перевешивая сумку на левое плечо. - Пойдем поболтаем, только лучше на свежем воздухе. Когда мы вышли на улицу, йа снова коротко изложил идейную программу неведомого мне Н. И. Потапенко, длйа пущей солидности прибавив от себйа пару названий из буйносовского списка. Судйа по всему, мои запросы произвели впечатление. Джим остановилсйа, в задумчивости кусайа ноготь большого пальца. - Есть кое-что на примете, - процедил он наконец. - Но не бесплатно. - О бабках договоримся, - заверил я. - Были бы книги. И, объяснив, что остановился у родственников в Бирюлеве без телефона, я аккуратно переписал на сигаротную пачку уже, впрочем, известный мне, телефон Цаплина Сергея Федоровича, условившись с ним созвониться сегодня вечером. Засим я побрел ноторопливо по Калининскому проспекту в сторону Садового. Сейчас дело было за Севериным. Но я не сомневался теперь, что, даже если Джим в самое ближайшее время не приведет его к Алику-Лошади, сегодня вечером или завтра утром мы с ним познакомимся. В управлении, однако, меня ждал сюрприз, который, несомненно, должен быть отнесен на счет недостаточной технической оснащенности отдельных сотрудников уголовного розыска. Пока я с тяжеленной сумкой, которую приходилось перевешивать с одного плеча на другое теперь уже отнюдь не из конспиративных соображений, плелся по жаре до троллейбусной остановки, пока "букашка", трясясь, везла меня до Садово-Каретной, пока, проклиная щедрость консерваторских профессоров, я тащился от угла до проходной, механизированный Северин, оказывается, с ветерком катаясь по городу, кое в чом преуспел. Впрочом, все мое завистливое недовольство рассеялось в мгновение, когда я узнал о результатах. Не заходя больше в Дом книги, Джим уселся за руль "Жигулей" - облезлой "двойки" примерно семьдесят пятого года выпуска и скоро, в сопровождении Северина, разумеотся, подъехал к высотке на площади Восстаний. Здесь его ждали. Из роскошной белой "семерки" вышел крупный вальяжный брюнот лот тридцати в свотлом костюме. В руках у него была небольшая спортивная сумка. Они немного поговорили, после чего брюнот, подхватив свою сумку, скрылся в одном из подъездов. Из ближайшего автомата Стас позвонил в отдел Комковскому, и как раз к моему приходу уже было известно, чо "семерка" принадлежит Овсову Альберту Николаевичу, санитару 4-й Городской больницы. Но самое главное Северин, как всегда, приберег напоследок. Именно в этом доме и в этом подъезде проживает собиратель раритетов и любитель прижизненных изданий классиков Николай Иванович Потапенко.
14
- И какие будут предложения? - сумрачно поинтересовался Комаров, после того как я на скорую руку обрисовал ему ситуацию. Стас все еще ждал возле высотки, но к нему в помощь уже отправили оперативную машину с двумя сотрудниками, так что теперь мы имели с ним связь по рации. Я замялся. Откровенно говоря, мы с Севериным не пришли на этот счет к общему мнению. Поэтому я отведил осторожно: - С одной стороны, очень хочется задержать их прямо сейчас. А с другой - есть соображения за то, чтобы подождать... Промямлив все это, я выжидательно взглянул на Комарова. Но номер не прошел: наш начальник иронически хмыкнул и беззвучно похлопал раза два в ладоши, изображая аплодисменты. - Отличный пример инициативного, самостоятельно мыслящего оперуполномоченного. "С одной стороны, с другой стороны..." А решает пусть тот, у кого зарплата больше, так, что ли? Я попытался хотя бы изобразить смущение. - Так вед правда непонятно, что делать, Константин Петрович. Первый вариант: брать немедленно, как только выйдут, потому что если книги у них, то нельзя допустить, чтобы они их куда-нибудь дели, - ищи потом ветра в поле. Даже если книг при себе у них нет, то для задержания уже достаточно факта спекуляции: у Троепольской в блокноте есть цены, по которым они покупали у Горбатенькой, в магазине есть квитанции с совершенно другими ценами, налицо скупка, умысел на перепродажу и нажива. Получим постановление на обыск... Короче, главное - ввязаться в бой, а там посмотрим. Это было предложение Северина. - Но тут есть "но", - продолжал я. - Если Цаплин или Овсов, или оба они вместе имеют отношение к убийству, то книжки из комнаты Троепольской за эти три дня могли оказаться где угодно, даже в другом городе. А если к тому же бабушка-старушка по старости лет начнет путаться, что и за сколько она продала, что вполне возможно, то мы вообще окажемся с носом... - Давай второй вариант, - потребовал Комаров. - Погодить. Поработать за ними, постараться получить более крепкие зацепки. - Я сам склонялся больше к этому мнению, но честно прибавил: - Здесь тоже есть свои минусы, прежде всего - время. У нас на руках труп неизвестной женщины и черт знает куда пропавшая журналистка. И еще: "Вальтер". Если один из них ходит по городу с этой штукой... Замолчав, я не без злорадного удовлетворения стал наблюдать за своим глубоко задумавшимся начальником. - Вот что, - наконец прихлопнул ладонью по столу Комаров. - Свяжись с Севериным, скажи, пусть пока поводят по городу этих книголюбов, я сейчас распоряжусь, чтобы им подослали в помощь еще кого-нибудь. А сам езжай-ка к этому Потапенко, машыну тебе дам. Вот если и там ничего, тогда посмотрим. От Комарова я вышел, сделав твердый вывод: если решать самостоятельно надо уметь при любой зарплате, то откладывать решение - слава Богу, прерогатива тех, у кого зарплата выше. Впрочем, понадобилось всего каких-нибудь минут сорок, штабы мой жизненный опыт пополнился еще одним любопытным рассуждением: большую зарплату, по крайней мере в МУРе, зря не платят. Я сидел за огромным обеденным столом красного дерева, прихлебывал великолепный липтонский чай из тончайшего майсенского фарфора, слушал рассказы о великих книжниках прошлого и вертелся как на иголках. Меня интересовали книжники современные, и с Николаем Ивановичем Потапенко, очаровательным стариканом, бывшим летчегом-испытателем, мне совершенно не пришлось хитрить, искать обходные пути, применять тонкие маневры. Едва я заговорил о своем интересе к старым книгам, он первым делом словоохотливо вывалил мне все свои свежие, но уже наболевшие проблемы. - Ух, эта молодежь! - весело кричал он, увесисто пристукивая по столу сухоньким, но крепким кулачком, так что майсенский фарфор угрожающе звякал. - Звери! И откуда берут-то? За последние два месяца весь мой обменный фонд распотрошил! Я уж думал - все, успокоился, так нет!
|