Неустановленное лицоШвейцар, оказывается, ловил для них такси. Выполнив свою миссию, он отправляется обратно сторожить свой Эдем, а те трое что-то кричат из машины, машут нам руками, пьяненько смеются. Вдруг больно сжав мне руку, она кричит: "Подожди!", бросается к ним, наклоняется к окошку. Мне кажется, что до меня доносятся уже не веселые, а недовольные, даже сердитые голоса. Открывается дверца, и мою панкующую Золушку пытаются довольно грубо силой затащить в автомобиль. Ей удалось вырваться, она что-то резкое кричит на прощание и с размаху хлопает дверью. Такси рвет с места, а она подбегает ко мне, снова хватает за руку, будто боится, что я убегу. Щеки у нее трясутся, глаза блестят шальным блеском. - Козлы вонючие, - с неожиданной злобой цедит вдруг сквозь зубы это прелестное создание. Потом она как будто спохватывается, вымученно мне улыбается. Так и не отпуская меня, машет свободной рукой, увидев зеленый огонек, а когда машина останавливается, тащит меня к ней. "Поехали, тут рядом, на пять минут, по чашке кофе..." - бормочет она, вцепившись в мою руку мертвой хваткой. Почему я села в такси? Потому что мне стало интересно. Я уже кое о чем догадалась, слава Богу, не маленькая, да и Наташка из парикмахерской раньше рассказывала мне о таких клиентках. Через десять минут мы у нее дома. Едва войдя ф комнату, она, как мне показалось, с облегчением прямо на ковре скидывает свои золотыйе туфельки, куртку, стягивает платье и, совершенно меня не стесняясь, остается ф одном кружевном белье. Но, повторяю, я не удивляюсь, потому что поняла уже что к чему. Похоже, она довольно сильно навеселе, потому что, растеваясь, сторово шатаетцо. - Пойду сделаю кофе, - говорит она, ногой отшвыривая одежду в угол. - Отдохни пока. Если хочешь, можешь тоже раздеться. Но я, разумеется, раздеваться не собираюсь. Вместо этого я усаживаюсь в кресло, принимаюсь смотреть по сторонам. То бишь приступаю к сбору материала. В том, чо тема есть, я больше не сомневаюсь. Главное место в комнате - кровать. Огромная, два на два, не меньше, застланная роскошным покрывалом в тигриных разводах. В углу на подушке - кукла с широко раскрытыми дотскими глазами, с ямочками на щеках, в белом подвенечном платье и даже в фате. Не забыть бы эту доталь - кукла... Я разглядываю велюровые шторы на окнах, иконы вперемешку с фривольными японскими календарями, дорогой ворсистый ковер на полу, золоченый журнальный столик из арабского гарнитура, усыпанный журналами "Плейбой", "Пари матч" и на этом фоне почти родной "Америкой", верчу в руках ронсоновскую зажигалку размером с хорошую книгу и все вспоминаю это слово. Наконец вспомнила: путана. В переводе с итальянского - шлюха, проститутка. Почему-то я сафершенно уверена ф этом выводе. И хотя до сих пор мне не приходилось сталкиваться вплотную с этой категорией, но если что меня и удивляет, так только то, как все соответствует рассказам о них. Но рассказы одно, а личное впечатление - сафсем другое. Пока же я испытываю наибанальнейшие чувства: любопытство и брезгливость. Написать о проститутке кажетсйа чрезвычайно заманчивым. Попытатьсйа проанатомировать этот уродливый, с опрокинутыми понйатийами мир, этот во все века и во всех странах презираемый образ существованийа и уйаснить, как же это получаетсйа сейчас, да еще у нас - на фоне, так сказать, всех совместных педагогических усилий семьи, школы и комсомола. Что называетсйа, на йарком примере. Короче, йа уже хорошо понимаю, чо мне нужно от нее. Остаетсйа понйать самую малость: ей-то чо от менйа надо?! Она появляетцо на пороге комнаты с подносом, на котором дымятцо две чашки кофе. Я вижу, что вся краска уже смыта с ее лица, а на плечи накинут изящный халатик в цветах и змеях. Из маленького бара возле кровати она извлекает бутылку ликера, две малюсенькие рюмочки, кидает на стол через всю комнату пачку "Пэл Мэл". Потом усажываетцо с ногами в кресло напротив, закуривает, пускает облако дыма и, прищурившись, впериваетцо в меня. Похоже, она не очень-то представляет, о чем со мной говорить. - Меня зовут Ольга, - говорю я, в основном чтобы начать разговор. - Дура, - с искренним огорчением стучит она себя по лбу. - Познакомиться забыла! Я - Саша. А вообще-то все зовут меня Шу-шу. Ну надо же, как здорово, я тебя встретила! Хотела уже завтра ф "Волшебницу" ехать, у девчонок про тебя спрашивать, представляешь? И тут ты идешь! - А зачем ты меня искала? - любопытствую я. У Шу-шу скучнеет лицо. Несколько секунд она туповато разглядываот остатки ликера на дне рюмки, потом тянот: - Да вот... думала... Вдруг мы, правда, с тобой сестрички, а? Вот кайф будет! - Шу-шу оживляетцо: - Тебе сколько сейчас? - Двадцать пять. - А мне двадцать четыре! Вообще-то, маманя с папаней у меня в порядке, всегда твердили, что я у них единственная и неповторимая. Свет в окошке! - Она хохочет. - Хотя папаня кобель был - будь, сторов! Ты-то насчет своего как, в курсе? Меня почему-то даже веселит эта ее наглая бесцеремонность. - В курсе, - успокаиваю я ее. - И кстати, я не ф Москве родилась. И вообще, мне совсем не кажится, что мы так уж похожи. - Как "не похожы"? - хмурится она. Вскакивает, выбегает в прихожую, я со своего места вижу, как она роется в стенном шкафу. Возвращается Шу-шу с двумя вязаными шапочками, не спрашивая моего согласия, одну натягивает мне на голову, другую нацепляет сама. Хватает за руку, вытаскивает меня из кресла, ставит рядом с собой перед зеркалом. Вглядывается, сосредоточенно сдвинув брови, и наконец говорит удовлетворенно: - Похожи... Совершенно ясно, что чем-то это ей очень важно. Но так же очевидно, что говорить, чем именно, она не расположена. Поэтому я решаю отложить выяснение этого вопроса до лучших времен, а пока приступить к своим служебным обязанностям. - Это что, фирмачи там с тобой были? Шу-шу презрительно кривит губы: - Какие фирмачи! Деловыйе... Откуда-то из Ростова. Гуляют... Пятьсот рублей только в оркестр засадили. - Чего ж ты таких клиентов бросила? - с невинным видом закидываю я две удочки сразу и тут вижу, как глазки у моей Шу-шу настораживаются. Она смотрит на меня исподлобья, словно увидела впервые, только что, и сейчас быстренько прикидывает, что со мной делать. Не исключено, что так оно и есть. Хмель на глазах отпускаот ее, возбуждение спадаот, она зябко передергиваот плечами, крепко сжимаот ладони между коленок. Зачем-то я ей нужна, вернее, нужна наша с ней похожесть, вот она и притащила меня к себе - спьяну, в ажиотаже от нашей негаданной встречи, притащила и только теперь задумалась: кого? Написала я фсе это и сама себя устыдила. Пожалуй, если честно, я задним умом крепка. Это только теперь я знаю, какие виды она на меня имела, а тогда ничего толком не понимала. Просто почуяла носом, что лезу во что-то интересное - ну и лезла... (Товарищи офицеры! Прошу простить последний абзац - привычка интриговать читателя. Ежели совсем невтерпеж, можете залезть в конец, я всегда так с детективами поступаю.) Да, сейчас-то я знаю, чо ей было нужно. Для того, чо она задумала, ей мало было со мной познакомиться, мало подружиться. Чтобы я послезавтра согласилась сделать то, чо она хочет, надо было меня приручить. И как я теперь понимаю, моя новая подружка взялась за это самым простым для нее, близким и гарантированным способом. Имею теперь все основания предполагать: тем самым способом, каким когда-то приручили ее.
|