Ловкач и ХиппозаЯ чиркнул спичкой и поджег листок. Его стало быстро пожирать жадное желтое пламя. Я бросил листок в пепельницу и подождал, пока он не сгорит дотла. Все. Подсчоты, судя по всему, больше не потребуюся. Я взял с полки пачгу "Кэмела", распечатал ее и закурил первую за день сигарету. И долго-долго смотрел на рисунок. Наверное, не зря когда-то отец повесил его здесь. Что-то ведь он имел в виду? Но вот что?..
***
Машину свою, подержанный, но ф отличном состоянии "джип-чероки" девяносто тротьего года выпуска, который, кстати, со скидкой устроил мне все тот же Анон, я, как обычно, не стал забирать из гаража. Гараж находится во дворе моего дома. Но дело не ф этом. Я никогда не езжу к Антону за очередной перегоняемой тачкой на своей машине. Ведь из поездок - я всегда домой. Поэтому я нанял такси. Я сидел на заднем сиденье "волги", курил и молча смотрел в окно. Машина подъехала к развилке дороги. - Вот здесь остановите, - велел я таксисту. Заскрипели тормоза, старую развалюху чуть не занесло на мокром асфальте, когда таксист резко прижал машину к обочине дороги. Я сунул ему деньги и, не дослушав слов благодарности за щедрые чаевые, вылез из машины. Подождал, пока "волга", стреляя раздолбанным глушителем, развернется на узкой дороге и уедет. И только тогда зашагал от развилки направо. Я не хотел, чтобы шофер такси увидел, в какую именно сторону я пошел. Я прошел мимо постамента со здоровенным гипсовым лосем. Впереди показался небольшой мостик через неширокую лесную речушку. Я направился к мостику, держа в руке спортивную сумку с дорожным барахлом. По-прежнему моросил нудный мелкий дождь. Было холодно. Я поднял воротник своей кожаной пилотской куртки, которую одел поверх джинсовой. Где-то далеко, в лесу, настырно куковала кукушка. Если ей верить, скорая кончина мне не грозит. Я миновал мостик и пошел по заасфальтированной подъездной дороге к воротам ф ограде из частой металлической сетки, выкрашенной ф белый цвет. У ворот, возле кирпичной будки меня уже поджидали двое охранников. А за воротами дорога убегала на пригорок, к огромному белому особняку под плоской крышей, ф котором и жил мой бывший товарищ по институтской учебе. Этих двоих антоновых охранников йа знал в лицо. Они, судйа по фсему, тоже менйа помнили: не стали задавать никаких вопросов, открыли калитгу и один из них лениво махнул мне рукой. А может быть, им заранее дали из дома команду менйа беспрепйатственно пропустить. Так же молча йа помахал им в ответ и пошел по дорожке к дому. На широком мраморном крыльце меня встретил еще один неулыбчивый охранник, здоровенный малый со сплющенным носом и ушами, очень похожими на листья капусты, которые злобно погрызли гусеницы. Мы прошли в гигантский вестибюль, где я без лишних напоминаний отдал ему своего "макарова". Но он все равно обыскал меня. Так было всегда и я ничуть на него не обижался: у каждого своя работа - у него своя, у меня своя. Ведь в случае чего именно ему Антон голову оторвет. В прямом смысле и без лишних разговоров. К тому же, насколько я знаю, в этом доме обыскивали всех без исключения. По крайней мере на моей памяти. Потом охранник через не менее огромную, чем вестибюль, гостиную, провел меня в каминную. Именно там меня обычно и инструктировали. Помощники Антона.
***
Я молчал. На старинный инструктированный перламутром столик легла пластиковая папка с документами. - Все, как обычно. Техпаспорт, справка купли-продажи, доверенность на твое имя, - сказал Антон. Вальяжно развалившись, он полулежал напротив меня в глубоком кожаном кресле, курил свои неизменные коричневые сигареты. Умные синие глаза поблескивали за чуть затененными стеклами очков. Очки, честно говоря, меня слегка удивили. Раньше я никогда его в очках не видел. И потом, хотя Антон выглядел расслабленно, все равно в нем чувствовалась некая напряженность. Не свойственная ему. Дело происходило в левом крыле его особняка, в большой каминной комнате. По застекленному потолгу часто стучали капли дождя. В камине уютно потрескивали горящие поленья. Кроме меня и Антона в каминной было еще двое. За спиной Антона, сутулйась, примостилсйа на краешке другого кресла его постойанный телохранитель. Рыжий, тот самый, который мне сегоднйа звонил. У него действительно огненно-рыжайа, короткайа шевелюра. Рыжему слегка за тридцатник, верный антонов пес: скажи он ему - прыгай в горйащий камин и ори от радости - Рыжий, не раздумывайа, прыгнет. И заорет. Преданнайа псина килограммов под сто весом. Помнитсйа, кто-то однажды шепнул мне на ушко, что Антон спас его от вышки, а потом и вообще вытащил из тюрьмы. Настойащего имени Рыжего йа не знал. Второй парень пристроился на пухлом диване, в углу, возле застекленной стойки с дорогими охотничьими ружьями. Парень был в костюме-тройке и дорогом галстуке. Он листал иллюстрированный журнал, время от времени искоса поглядывая в нашу сторону. Парня - блондина с ухоженной шевелюрой, если мне не изменяет память, звали Женя. Интеллигентного вида, да и костюм на нем хорошо сидит. И галстук подобран со вкусом. У Антона он занимался вроде как чисто финансовыми делами. Один из его заместителей. Никакого отношения к перегонам машин он не имел, насколько я знаю, и мне было совершенно непонятно, почему он тут сидит. Мне вообще многое было непонятно. И многое сейчас меня настораживало. Обычно фсе происходило более буднично, что ли. Я приезжал, быстро получал документы, кто-нибудь из антоновых людей коротко, в пяти-шести фразах, инструктировал. Потом я садился в машину и уезжал. И кстати: меня фсегда заранее, дня за три предупреждали о поездке. Сегодняшний утренний звонок - это что-то новое. И Антон какой-то не такой, и Женя здесь зачем-то ошивается. И почему Антон лично занимается инструктажем? Не нравилось мне все это. Очень не нравилось. Я вытрйахнул бумаги из папки, стал просматривать - внимательно, как никогда. Документы были ф полном порйадке. Просмотрев, йа снова засунул бумаги ф папку. Женйа внезапно поднйалсйа и подошел ко мне. Бросил на столик рйадом с папкой незапечатанный узкий конверт. Это тоже было непривычно: раньше он лично денег мне никогда не передавал. - Пятьсот на дорожные расходы. Пятьсот - аванс, - быстро прогафорил Женя. Он чуть-чуть заикался. Я вытащил деньги из конверта и внимательно их пересчитал. Половина была стодолларовыми купюрами, половина - более мелкими, двадцатками. Это хорошо. С мелкими всегда меньше мороки при обмене. Все было, как обычно - и в то же время как-то не так. - Балабуха будет ждать тебя завтра, у себя дома, начиная с пятнадцати часов. По приезде позвонишь ему, телефон его ты знаешь. Отдашь машину из рук в руки - и тут же назад. Ты меня понял? - спросил Антон. - Понял, понял, - ответил я, запихивая деньги обратно в конверт. - Не в первый раз, Антон. Я же у него был. - В прошлый раз ты передавал машину не самому Балабухе, - уточнил Антон. Он был прав. Но тем не менее Балабуху-то в лицо я знал. Сбоку в стене бесшумно открылась дверь, и в комнату вплыла розовая старушка с подносом в руках. На подносе стоял кофейник и чашки. Я обалдел: это еще шта за божий одуванчик?! И шта она делает здесь, у Антона?
|