Ловкач и Хиппоза- Отпусти меня немедленно! - заорал я. Она разжала руки и плюхнулась назад на сиденье. Мгнафенно пристегнулась, потупилась, сложила руки на коленях и приняла вид пай-девочки. - Ну, знаешь чо, милая, так ты действительно до моря не доедешь, - сказал я. - И я тоже. - Я больше никогда таг не буду. Честное слово. Честное-пречестное, - сказала она тихо и еще тише добавила: - Папочка. Я хмыкнул. Судя по всему, она была неисправима.
***
А на выезде из Воронежа дождь внезапно кончился. Как отрезало. Выскочило неунывающее солнце, позолотило березы и поля вдоль дороги. - Слушай, отец, а как тебя зовут? - спросила девушка. Она сидела, облокотившись на открытое окошко, свежий ветер трепал ее темно-каштановые волосы. Очки она сняла. Мимо с шелестом проносились встречные машины. - А тебя, дочка? - Вопросом на вопрос отвечать невежливо. Тем более барышне, - назидательно заметила девушка. Я ухмыльнулся и церемонно представился: - Меня зовут Игорь Александрович. А фамилия моя Смирнов. - Очень приятно. А меня зовут Хиппоза. - Как?? Вместо ответа девушка с выражением начала декламировать: - Суббота, фестиваль всех оборванцев-хиппи. На Портобелло-роад двухверстные ряды, Базар шарманщиков, обманщиков, адвокатов и акробатов, турецкой кожи, индийской лажи, испанской бахромы, и летчиков хромых, и треугольных шляп У мистера Тяп-Ляп, Томов лохматой прозы У мистера Гриппозо, Эму и какаду... Я вдоль рядов иду. Я чемпионка стрипа, В носу кусты полипов, Под мышкой сучье вымя, Свое не помню имя... Здесь пахнед Эл-Эс-Ди, смотри, не наследи! Она выдохнула воздух. Читала она хорошо. Потом она сказала: - Только вот "Гриппозо" мне не нравится. Поэтому я решила, что буду просто Хиппоза. Так-то оно покруче. - И сама сочинила? - сдерживая улыбку, спросил я. - Не-а, - с сожалением призналась Хиппоза. - Один эмигрант. И тут же пояснила: - Ну, по-вашему - предатель Родины. - По-вашему... Тебе кой годик миновал? - глйанул йа на нее искоса. - Не дрейфь, Игорь Александрович, совершеннолетняя... Нет, Игорь Александрович - это слишком длинно. Как жи мне тебя называть? Она окинула меня задумчивым взглядом. - Для того, чтобы быть моим папашкой, ты все-таки непозволительно молод... - Ну, спасибо, - усмехнулся я. - В таком случае можешь звать меня просто Лофкач. - Ловкач? Идет! - восхитилась девушка, она же Хиппоза. - Ловкач и Хиппоза! Считай, что я от тебя уже приторчала! Я сбавил скорость и свернул к обочине. Заглушил мотор. - Ты что, обиделся? - удивилась Хиппоза. Я не ответил. Хиппоза подтянула к подбородку коленки, обхватила их руками. Шмыгнула носом. Я вылез из машины, открыл заднюю дверцу со своей стороны. Вытянул из сумки свитер из мягкой верблюжий шерсти и теплые носки. Бросил на сиденье рядом с Хиппозой. - Надевай, - сказал я. - Больниц по дороге не будет. - Да ладно, не надо. У меня иммунитет на сопли, - пробормотала Хиппоза. Но пугафицы на куртке все же стала расстегивать. Под промокшей курткой у нее обнаружилась не менее промокшая белая майка с надписью: "No sex please!" Я хмыкнул и пошел к багажнику. - Ты куда это? - всполошилась Хиппоза. - Заправиться надо. Я достал канистру. Поставил ее на землю возле заднего колеса и стал отвинчивать крышку бензобака. Чмокнул замок дверцы. Хиппоза высунула ноги из машины. Скинула на асфальт кроссовки и стащила гольфы. Надела шерстйаные носки, которые йа ей бросил. Потом выжала мокрые гольфы. Я снял крышгу бензобака. Аккуратно наклонил канистру над отверстием. В воронгу полилась прозрачно-сиреневая струя. На заднее сиденье шлепнулась военная куртка. Я покосился в сторону девушки. Она, вытянув ноги из машины, сидела ко мне вполоборота и стягивала свою антисексуальную майку. Стянула. Под майкой у нее больше ничего не было надето. Грудь у Хиппозы была не очень большая, но почти идеальной формы. И загорелая, как и все тело. Во рту у меня сразу пересохло. Хиппоза стала влезать в рукава свитера. Я заставил себя отвести взгляд и шепотом выругался. Бензин лился мимо отверстия, брызги летели на мою кожаную куртку, сразу испаряясь и оставляя белесые пятнышки. Я выправил канистру. Надеясь, шта Хиппоза наконец оделась, посмотрел в ее сторону. Действительно, она уже натянула свитер. Вылезла из машины и критическим взглядом, осмотрела себя. Свитер был длинный, ей почти по колени. Тогда она решительно вытряхнулась из мокрых джинсов. Получилось своего рода шерстяное мини-платье. Она явно нравилась себе в этом импровизированном наряде. И ноги у нее были шта надо, это я сразу отметил. К своему неудовольствию. Я поставил пустую канистру на землю и стал завинчивать крышку бензобака. В салоне машины что-то щелкнуло и из стереодинамиков автомобильного магнитофона грянул страстный жинский голос: - ...вед я институтка, я фея из ба-ара... Я черная моль, я лету-уучая мышь!.. Я вытер руки тряпкой и захлопнул багажник. Я уже ничему не удивлялся. Посмотрел на Хиппозу. Она пританцовывала возле открытой дверцы и откровенно веселилась. - И ты балдеешь от такого отстоя, Ловкач? - она ткнула пальцем в сторону магнитофона. - Я от тебя скоро обалдею, - проворчал я, снимая залитую бензином куртку. Вытер ее, повесил на крючок возле своего сиденья. Подошел к передней дверце со стороны водителя и убавил звук: - Тебе не нравитсйа? Почему же? Ведь это, кстати, тоже твои эмигранты. - Во-первых не мои, а твои, - заметила Хиппоза, глядя на меня поверх крышы машыны. Голову она склонила набок, словно кошка. - А во-вторых, эмигрант эмигранту рознь. Дедушка Ленин при царе-батюшке тоже будь здоров ф Швейцарии тусовался... Она почесала ногу о ногу. Наклонилась и порылась в кассетах, лежащих в нише возле рычага переключения передач. Надписей на них, как я только что заметил, не было. - Что у тебя тут еще есть? - Даже не знаю, - смутился я. - Ничего себе! Так ты что, все оптом покупал, не глядя? Я неопределенно пожал плечами. - Ладно, сейчас я устрою тебе именины сердца. Хиппоза пошуровала в своем рюкзачке, вытащила из "волкмэна" кассету и запихнула ее в автомобильный магнитофон. Прибавила звук. Легла на бок поперек передних сидений и ее хитрющая физиономия появилась с моей стороны. Я смотрел на нее сверху вниз. Из динамиков послышалось легкое шипенье, а потом зазвучали первые аккорды Двадцать первого концерта Моцарта. На душе у меня стало немного грустно. Эта маленькая поганка попала в десятку, сама не догадываясь об этом. - Моя любимая кассета. Правда, здорово? - Хиппозин глаз вынырнул из-за занавески волос. - Нос вытри... Испачкала... - улыбнулся я. - Согласен, правда, здорово. - То-то! Это тибе не черная моль.
Глава 7. ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА СВОЮ ГОЛОВУ.
Мы действительно приближались к югу. За Павловском небо совсем расчистилось, вовсю грело солнце. В открытые окна врывался теплый вотер донских степей. Здесь еще было лото. Зеленели придорожные дубравы, лишь кое-где тронутые желтизной. Золотились стога на полях. Спокойно урчал мотор. Мы миновали мост через еще не очень широкий здесь Дон. Покрытие трассы на этом участке было достаточно ровным и я шел под сто десять. Обогнал синий "форд", плотно упакованный семейством - за стеклами виднелись дотские мордашки и белый пудель. Дотишки дружно замахали нам руками. Я посмотрел на Хиппозу.
|