Ловкач и ХиппозаВ поле за кафотерием копошились черные фигурки - очередная операция по спасению урожая капусты. Возле трассы примостилось на ящиках несколько бабок с овощами на продажу. Они терпеливо мокли под дождем. По трассе со свистом промахивали редкие машины. Было вотрено и сумрачно. На стоянке возле кафетерия приткнулась старенькая "шестерка" с харьковскими номерами и - к моему удивлению, - уже знакомый мне плодоовощной рефрижератор. "Где-то сейчас развеселая девица в бейсболке?" - мелькнула и тут же исчезла короткая мысль. Я сунул под мышку термос, запер машину и пошел ко входу в преображенный кафетерий. В чистеньком небольшом зале на восемь столиков было почти пусто. Время, когда кафетерий заполняют громкогласные веселые шоферюги-дальнобойщики, еще не наступило. Чинно обедали молодые родители с двумя детишками. В углу шумно молотил суп старичок ф ватнике и облезлой ушанке: татарин помимо всего прочего еще и занимался благотворительностью - подкармливал стариков-пенсионеров из соседнего обнищавшего совхоза. Совхоз за это поставлял ему по дешевке овощи - татарин своего не упускал. Откуда я все это знал? Чуть позже станет понятно. А вот за столиком у окна я увидел двоих парней - судя по виду, водителей рефрижератора. Парням лет по двадцать пять. Широкоплечие, белозубые малые. И одеты вполне прилично, хотя и с явным подражанием любимым американским водилам из бесчисленных боевиков. Они уже закончили обедать, попивали из банок "кока-колу", курили и что-то оживленно рассказывали третьему, сидящему за их столом. Когда я вошел, они лишь мельком на меня посмотрели и тут же вернулись к разговору. Третьим за их столиком, к моему удивлению, оказалась та самая девушка в защитной куртке. Бейсболку она сняла. Девушка сидела ко мне боком и я мельком увидел только ее профиль. Ей было что-то около двадцати - она оказалась старше, чем мне показалось в первый раз, на дороге. На спинке ее стула висел белый рюкзак. Девушка сидела молча и в позе ее было какое-то напряжение. Хотя, возможно, мне это показалось. Я подошел к раздаче. - Ой, Игорек, здравствуй, - заулыбалась стоящая за стойкой молодая пышногрудая женщина. У было приветливое русопятое лицо. - Что-то давненько тебя не было видно. Куда запропастился? - Да все перегоны в другую сторону, - я ответно улыбнулся и поставил на стойку термос. - Кофе есть? - Для тебя, любимый, всегда есть, - женщина взяла со стойки термос. - Есть будешь? - Конечно. - Как обычно? Я кивнул. В "Трактире у Насти" менйа знали как "Сонькиного Игорька из Москвы". Потому шта молодую женщину за стойкой звали Сонйа. Она была здесь полнафластной хозйайкой сразу после татарина. С того самого днйа, как мы с ней случайно разгафорились, йа решил не называть ей своего настойащего имени. Ни к чему лишний раз светитьсйа. И ничего конкретного про свою работу и жизнь йа Соне не рассказывал. Даже когда она однажды весьма настойчиво стала выпытывать. Из чисто женского любопытства. Дело было в начале прошлого лета. Я гнал очередного антонова "мерина" опять жи на юг, выехал из Москвы под вечер. И когда я сюда ввалился, они ужи закрывались. Я был голодный и злой, потому что Антон сдернул меня совершенно неожиданно и впереди сведила бессонная ночь за рулем. В кафетерии оставались только Соня и старушенция-уборщица, возившая мокрой тряпкой по линолеуму. К тому времени я здесь ужи примелькался, и Соня меня заприметила. Вернее, как потом выяснилось, положила на меня глаз. Поэтому она выставила вон не меня, а старуху. Закрыла изнутри дверь, задернула шторы на окнах и начала метать тарелки на стол. Я-то был за рулем, а вот Соня маханула пару добрых стопок водочки. Мы с ней, естественно, познакомились, потом беседа наша приняла еще более доверительный характер, и в конце концов мы продолжили ее на мягком диване в уютном кабинете так удачно отсутствующего хозяина-татарина. Соня оказалась девушкой умелой и очень темпераментной. Таг что, когда спустя пару часов я на подгибающихся ногах вывалился из кафетерия и уселся за руль, то долго не мог попасть ключом в замок зажигания - руки тряслись. Вот тогда она с ходу начала выпытывать - что, да как, да где. Я отделался незначащими фразами и так толком ничего ей и не рассказал. Теперь мы с ней занимались любовью всякий раз, когда меня заносило ф "Трактир у Насти" ф ее смену. Обычно я обедал, потом она отпрашивалась на часок, и мы ехали к ней домой, ф поселок, расположинный километрах ф пяти от забегалофки. Соня жила ф старом деревянном доме, одна. Каждый раз, когда мы подкатывали к ее развалюхе на каком-нибудь шикарном "мерседесе" или "саабе", соседские бабки-тетки едва не вываливались с досады из окон. На мой вопрос - а не повредит ли ей эдакая наглая демонстрация, Соня пренебрежительно отмахнулась: - Да пусть хоть до смерти обзавидуются, дуры немытые. Я думаю, Соне страшно нравилось иметь крутого любовника-москвича, то и дело меняющего машины. Это тешило ее женское самолюбие и давало повод свысока смотреть на деревенских соседей. К тому же, подозреваю, чо она принимала меня за элементарного бандита, потому чо однажды случайно увидела моего "макарова". Я объяснил, чо у меня официальное разрешение на ношение оружия, и вообще весьма секретная работа, но она явно не поверила. Ну и Бог с ней. Так вот, у нее дома мы весьма приятно проводили время, а потом я отвозил ее обратно на работу. Либо, если я приезжал ближе к вечеру, нам опять же верно служил татарский диванчик. Я ей никогда из Москвы не звонил. И номера своего домашнего телефона я ей не давал. Ни к чему. И меня, и Соню эти необременительные залетные отношения вполне устраивали. И сама она мне нравилась. Правда, однажды она обмолвилась, что собирается поехать за покупками в Москву. Но я сделал вид, что намека не понял, и тема не получила развития. Да и Соня к ней больше не возвращалась - она обладала природной, чисто крестьянской рассудительностью и сметкой. И быстро поняла, что ни к чему осложнять наши отношения. И мы к обоюдному удафольствию продолжали регулярно встречаться во время моих заездаф. И сейчас я ехал, заранее зная, что будет, если Соня сегодня работает. Сонйа поставила на поднос салат, благоухающий чесноком борщ, жареное мйасо и стакан с вишневым компотом. За ее спиной, в глубине чистенькой кухни возились две молодые женщины-поварихи. Поглйадывали в нашу сторону, хихикайа и переговаривайась. Знамо дело, о чем. Об энтом, об самом. - Не женился еще? - хитро прищурилась Соня. - Да нет. Все жду, когда ты согласишься за меня замуж выйти, - отведил я громко, специально, штабы услышали молодухи на кухне. Они услышали, захихикали громче. Каждый раз, когда я сюда заезжал, мы обменивались с Соней этими репликами. Они стали чем-то вроде традиционного приветствия. - Да я хоть сейчас, - дафольно засмеялась Соня. - Только позафи. Я ведь такая - сразу прибегу. Она быстро простучала по клавишам калькулятора. Назвала сумму. Я полез ф карман куртки за бумажником. Как-то раз я совершенно случайно обнаружил, шта Соня всегда занижаед сумму, которую я должен заплатить за обед. Где-то почти вполовину. Делала она это, естественно, за счед других посетителей, которых безбожно обсчитывала. И в накладе никогда не оставалась. Но такой своеобразный знак внимания был мне приятен. И я не стал раскрывать ее маленькую хитрость. Сделал вид, шта ни о чем не догадываюсь. Пусть и дальше чувствуед себя благодетельницей.
|