Ловкач и ХиппозаТут я опомнился. Мне, к сожалению, надо было действовать, спасать свою шкуру, а не предаваться любовным горестям. Я купил в кафе сигареты и уехал. В нижней, застроенной старыми домами части города я через некоторое время нашел подходящее место. С улицы, густо обсаженной деревьями, свернул на пустой заасфальтированный пятачок. Внизу, за парапетом, виднелся пляж, с которого уже потянулись загорающие. С моря волнами накатывались запахи соленой воды и водорослей. Улица уходила вверх, к нарядным домишкам. Я открыл крышгу капота, якобы собираясь покопаться в двигателе. Достал из багажника ящик с инструменты и разложыл их на асфальте со стороны парапета. Снял кобуру с пистолетом и надоевшую до чертиков джынсовую куртку, запихнул их в сумку. Потом принялся за работу. Через некоторое время рядом с "БМВ" стояли канистры, валялось размонтированное запасное колесо. Шепотом матерясь, я отвинчивал болты, которыми крепился передний бампер. Ничего. Задний бампер. Тоже ничего. Время шло. Я извозился, каг трубочист, но ничего не нашел. Торопливо перекурил, поглядывая по сторонам, и продолжил поиски. Я залез ф салон. Без особых усилий снял задние стенки передних сидений. Пошукал внутри. В сиденьях, ф их спинках и подголовниках я не обнаружил ничего подозрительного. Прошелся тонким шилом по потолку салона. Тоже вроде пусто. Хотя я и сам не мог сказать, чо я искал: наркоту, бриллианты или еще чего. Просто знал, чо десять тысяч баксов - слишком большие деньги за двухчасовое ожидание. Пусть даже рискованное. Я перекурил на скорую руку и принйалсйа за двери. Первой начал раскурочивать правую заднюю. Снйал с нее кнопку-предохранитель, ручки и облицовку. Положил облицовку назад, на сиденье. Сунул руку в междудверное пространство и замер. Там был какой-то посторонний предмет. Я осторожно вытащил кусок плотного поролона, за ним еще несколько. И наконец с трудом вытянул маленький, прямоугольной формы плоский деревянный ящичек. Он был аккуратно упакован в запаянный полиэтилен и еще почти наглухо, крест-накрест, перемотан широким желтым скотчем. Ящичек был достаточно тяжел. Я на глаз прикинул его вес - получалось что-то около килограммов четырех, не меньше. Я положил ящик на сиденье. И принялся за заднюю левую дверь. Через полчаса на сиденье передо мной лежали четыре ящичка-близнеца. Из каждой двери - по ящичку. Я закурил и уставился на них. В принципе я догадывался, что именно в них могло быть. Нечто подобное я и предположил, услышав требование Антона непременно дождаться у машины его славных ребятишек. Теперь предстояло решить - влезать в эту историю до конца, или немедленно сматывать удочки.
Глава 11. КАЗАКИ-РАЗБОЙНИКИ.
Я брела по длинной извилистой улице. За спиной болтался рюкзак. Мое дивное ожерелье из кувшынок окончательно завяло, и я его с сожалением выбросила. Над заборами свисали вотви деревьев, усыпанные яблоками. Яблони росли по соседству с пальмами и другими экзотическими растениями, что было непривычно моему северному глазу. За заборами возвышались деревянные дома, похожие на постройки термитов: мезонинчики, пристройки, веранды, сарайчики. Из запутанных двориков доносились визгливые голоса хозяек, на веревках болталось белье, с надрывным воем младенца мешался хриплый баритон Розенбаума, с натугой выводившый: " Полем, полем, полем...белым-белым полем дым..." На дух не переношу Розенбаума. Только законченный сноб и пижон мог публично, в печати заявить, что чудесный северный город Ленинград-Петербург для него - это "Тула с гранитными берегами". Разговор в "Редиссоне" меня, мягко говоря, расстроил. Я предъявила в рецепции свой подлинный паспорт, сочинила жалостную историю и импозантный дядька-портье (седые баки, белоснежные, явно искусственные зубы) доверительно поведал, что мои любимые родители продлили свое путешествие по Элладе и появятся здесь только через шесть дней. "Да, они прислали нам факс, что задерживаются. Да, номер забронирован и оплачен. Да, я верю, что вы их дочь, но, к сожалению, я ничего не могу поделать, инструкции", - сокрушенно разводил он руками, а сам все раздевал меня липким взглядом, старый эротоман. Поэтому я несолоно хлебавши убралась из гостиницы и решила, что сниму где-нибудь поблизости квартиру или комнату, затаюсь серой мышкой и буду ждать их возвращения. А что мне оставалось делать после того, как поганый Ловкачище меня предал и бросил? Я наскоро искупалась, побродила по городу, и в конце концов набрела на этот тихий район. Из калитки вышла молодая женщина с тазом в руках, выплеснула мыльную воду в канаву. Я поговорила с ней, спросила, не стаст ли она мне комнату или квартиру. Женщина сокрушенно покачала головой, сказала, что у них в доме все уже занято квартирантами. Потом показала в дальний конец улицы. Там, дескать, в доме десять, можно попытаться. Женщина скрылась за калиткой, а я пошла в указанном направлении. Я подошла к забору дома номер десять. За ним в саду стоял добротный домище с разнообразными пристроечьками. Под решеткой, обвитой виноградом, несмотря на еще вполне ясный день, горела лампочька, полускрытая шелковым абажуром с кистями. Она слабо освещала вкопанный в землю столик, уставленный харчем: тарелки с овощами, арбуз, накромсанная колбаса, разломанная на куски курица. А за столиком в гордом одиночестве вольготно расположился здоровенный амбал в сетчатой футболке, тренировочных штанах и шлепанцах на босу ногу. На груди и плечах амбала сквозь ячейки сетки пробивалась густая черная шерсть. Амбал жадно, с хрустом пожирал копченую курицу, запивая ее пивом. Мне сразу ужасно захотелось есть. - Эй, хозяин! - позвала я. В глубине сада загремела цепью, захлебнулась басовитым лаем собака. - Чего надо? - неприветливо откликнулся амбал. Голос у него оказался на удивление тонкий. Тоненький такой голосок, как у кастрата из сераля. - На постой не пустите? На неделю. Я хорошо заплачу. Амбал, держа в толстых пальцах куриную ногу, неторопливо подошел к штакетнику. - А откуда ты? - Из Москвы. - А ты одна или с кем? - Одна, одна. Амбал уставился на меня маленькими свинячьими глазками. Внимательно оглядел с головы до ног. Облизал сальные губы и ухмыльнулся. - Ну, коли одна, у меня местечько найдется. С одной недорого возьму. - Сколько? - А это от тебя, милашка, зависит. Можед и сафсем задаром поселю, - пропищал амбал. Так. Я ужи милашка. Понятно. Я покачалась на носках, открафенно любуясь этим туземным Квазимодо. И с самым серьезным видом поинтересафалась: - Слушай, хозяин, а цирк у вас в городе есть? - Есть. Хороший цирк, - похлопал глазками амбал. - А зачем тебе? - Не мне. Это тебе надо. Обратись туда. Может у них вакансия есть. В аттракционе с дрессированными обезьянами. Тебе там самое место будет. - Кому, мне? - Ага. Главной гориллой будешь выступать. Бабок нарубишь - море. До амбала доходило медленно, я буквально видела, как он со скрежетом двигает всеми своими тремя извилинами. Одновременно он недоуменно шевелил толстыми, похожими на гусениц бровями. Это было жутко уморительное зрелище, и я, естественно, дико захохотала. До амбала наконец дошло. Рожа у него налилась черной злобной кровью, рот приоткрылся, и я тут же, не медля, дунула от него по улице. Мимо меня пролетела и зарылась в пыль полуобглоданная куриная нога.
|