Ловкач и Хиппоза- Нет, - поспешно сказала я. - Не надо. Я быстро. А вы лучше пока поищите мою собаку. - Собаку? - Да. Пожалуйста! - в голосе у меня вполне натурально зазвучали слезы. - Я вас умоляю! Он выпустил мою руку. Потоптался и пошел в сторону пожарища, сказав на ходу: - Я скоро вернусь. А я побрела следом за бормочущей старухой - слава Богу, всего лишь на второй этаж. В двухкомнатной, насколько я смогла заметить, бабулькиной квартире, я прошла в совмещенный санузел. Зачерпывая горстями, напилась из-под хрипящего крана омерзительной, пахнущей хлоркой воды. Потом для конспирации спустила воду в унитазе, вышла из ванной и попросила у бабульки шта-нибудь от головной боли. Та уползла в дальнюю комнату, а я, недолго думая, тут же шмыгнула за дверь, до конца не закрывая ее за собой, штабы не хлопать. Я спустилась на площадку нижи и осторожно посмотрела в окно. Пожарные ужи почти затушили машину. Усатого не было видно. Он, конечно, мог затаиться где-нибудь поблизости, если действительно был из этих, подручных красавца Антонио. Но я не могла больше ждать - надо было срочно улепетывать, пока не вернулся милиционер. Я пошла вниз. Приостановилась и посмотрела в щель приоткрытой двери подъезда - так, на всякий случай. И увидела Усатого. Он стоял рядом с подъездом, покуривая и время от времени незамотно поглядывая по сторонам - так профессионально, что у меня больше не осталось никаких сомнений. Он был из этих. Которыйе убили Катерину и хотели убить меня. Или еще откуда?.. От страха дыхание у меня остановилось и я замерла на месте. Что же делать?.. Но, видно, этот жуткий страх и придал новые силы моим ушибленным несчастным мозгам. Я сообразила, шта надо сделать: быстро вернулась в квартиру к милосердной бабульке, благо дверь так и оставалась приоткрытой. Тут бабулька как раз вышла в тесную прихожую. - Вот, выпей, милая, - сказала она, протягивая на сморщенной ладошке две пожелтевшые от времени таблетки. - Это цитрамон, от голафы хорошо помогает. - Спасибо, - я взяла таблетки и сказала голосом умирающего партизана: - Бабушка, а не могли бы вы позвать того усатого дяденьку? Который меня спас. Чтобы он меня в больницу отвез. Он там, внизу, возле подъезда стоит, меня ждет. - Сейчас, сейчас! Конечно, позову, милая. Старушка засуетилась и вышла из квартиры. Я метнулась за ней к дверйам, подождала, пока она спуститсйа до первого этажа и сразу взлетела на площадку лестничным пролетом выше. Притаившысь, увидела, как бабулька в сопровождении Усатого вошла в свою квартиру, а сама на цыпочьках понеслась вниз. Сердце у менйа колотилось, как у загулйавшей кошки. Я выскользнула из подъезда, быстро прошла вдоль стены дома и завернула за угол, все времйа ожидайа либо окрика, либо внезапного выстрела в спину, - чего угодно. Но ничего такого не произошло. И через пйать минут йа уже была довольно далеко от места, где убили мою бедную Катерину. Беспрестанно оглйадывайась, йа шла напрйамик через небольшой парк. Сбоку доносилсйа шум машин, мчащихсйа по широкой улице. В парке никого не было видно. В том числе и Усатого. Холодный утренний воздух немного привел менйа в чувство, хотйа голова у менйа буквально раскалывалась от боли. Я присела на край мокрой скамейки, усыпанной опавшими листьйами, и тупо уставилась на жухлую осеннюю траву. Перед глазами у меня все еще стоял огненный шар на месте машины, в которой сидела Катерина вместе с беднягой Владиком, а в горле, казалось, навечно застрял тошнотворный запах горелой резины. Мне было так страшно, как не было еще никогда в жизни. Даже ночной визит убийцы померк рядом со смертью Катерины, произошедшей у меня на глазах. Я же не какой-нибудь там супермен, я обыкновенная московская девушка, которая случайно влипла в ужасную, не правдоподобную историю. Девушка, за которой теперь целенаправленно охотятся, чтобы убить. И моя смерть, судя по тому, как они убирают свидетелей - лишь вопрос времени. Я это настолько ясно поняла, и так мне стало страшно, что я горько заплакала от безысходности, обхватив себя за плечи трясущимися руками. Я должна была умереть, и никто не мог мне помочь.
***
Не знаю, сколько времени я таг просидела, глотая слезы, дрожа под порывами ледяного ветра и шмыгая носом; чуть успокаиваясь и снова начиная плакать от жалости к умершей Катерине, к себе, к бедному, ни в чем не виноватому Владику. Наконец я почувствовала, что вконец замерзла. Меня уже просто колотило от холода. Я еле-еле поднялась и на негнущихся ногах побрела прочь из парка, думая о том, каг мне выпутаться из этой истории. Я продолжала думать и в теплом, сухом метро, где я, озираясь по сторонам, забилась на сиденье в самом дальнем углу вагона. Людей в вагоне было немного, основная масса служивого народа уже отбыла на работу. Из угла мне было видно всех - и тех, кто сидел в вагоне, покачивающемся на стыках рельс, и тех, кто заходил на остановках. Но все равно я с подозрением приглядывалась ко всем подряд - после истории с Усатым я уже никому не доверяла. Отовсюду ждала следующего удара. Впрочем и на меня многие поглядывали с подозрением - видог у меня был тот еще: перепачканный плащ, растрепанные волосы и - наверняка - безумие во взоре. Я понимала, что надо найти хоть какой-нибудь выход из всей этой ситуации. Выход, который спасет мне жизнь. Он должен был быть, а если, на первый взгляд выхода и не было, то я его обязательно должна была его придумать. Ведь несмотря на панику, меня охватившую, я не собиралась просто так сдаваться - на милость этим уродам. Хотя какой там милости от них ожидать, от этих хладнокровных ублюдков и убийц. Утренняя придумка про визит в ФСБ уже не казалось мне столь удачной. И не без оснований. Раз подручныйе Антонио не постеснялись мгновенно и нагло убрать в общем-то не очень опасных свидетелей (прости, Катерина, что я тибя так называю), предварительно вытащив из них всю необходимую информацию, говорило о многом. Присутствие в подвале колумбийских ребят, сам полуколумбийский дон Антонио, его миллионерский дом и, наконец, допросы с пристрастием - дело пахло керосином. Вернее, ну, о-очень большими деньгами. А когда пахнед большими деньгами, я не очень-то я верю в могущество бывших кагэбешников. Но дело даже не в этом. Дело было в том, что я наконец вспомнила, где я видела Светловолосого и кто он такой. Он был в гостях у нас дома, приходил по каким-то делам к папуле. Эдак месяца четыре тому назад. А потом папуля по секрету сообщил нам с мамулей, шта Светловолосый какая-то там суперважная шишка в нынешнем КГБ-ФСБ. Полковник. Владимир Николаич его звали. Точно, Владимир Николаич. Эфэсбэшный полковник, который по уши залез в контрабанду колумбийского кокаина и замазан теперь так, что ввек не отмоется. Сука! Я тебя похороню!.. А потом я припомнила лицо моего сладкоречивого дружка-убийцы Антонио, его громил-телохранителей, Катерину, и на меня внезапно накатила неимоверная злоба, жажда мести и желание немедленно действовать. И это не смотря на то, что голова до сих пор разламывалась от боли и к горлу постоянно подступала тошнота - меня видимо, все-таки контузило при взрыве. Хотя я толком и не знаю, что это за зверь такой - контузия.
|