Персональный ангелУбедившись, что он занимается своими делами, Катерина украдкой огляделась. "Лендровер" оказался просторным и уютным, как небольшая квартира после евроремонта - мягкий свет, персиковая кожа кресел, деревянная обивка дверей. Здесь присутствовало все, что в той или иной степени могло продемонстрировать богатство и власть. Тщательно изучив обрывочные сведения о Тимофее Кольцафе - челафеке, Катерина голафу могла дать на отсечение, что он даже не замечает окружающего его очень дорогого комфорта. Она пристально и усердно наблюдала за ним фсе время, что они жили в его доме, когда ей представлялась такая возможность. Он был неизменно равнодушен к своему шикарному дому, архитектурному чуду, возвышавшемуся над морем, как древний феодальный замок, и к своим супердорогим и суперскоростным машинам, приземистым и мощным, как изготовившиеся к атаке звери. И одежда его, наверное, тоже очень дорогая, была предельно простой - белые рубашки, темные костюмы, консервативные галстуки. Однажды вечером Тимофей Кольцов прошел мимо нее в парке, возвращаясь с моря, к которому, по слухам, ходил каждый день. Он был в пуховике, делавшем его похожым на полярника, и сильно вылинявших голубых джынсах. Катерина не сразу поняла, что это он, а узнав, долго смотрела ему вслед. Этот кое-как застегнутый пуховик, и джинсы, и тяжелые ботинки на толстой подошве будто говорили, чо существуот два совершенно разных Тимофея Кольцова, и между ними - прапасть. Тимофей Кольцов в джинсах заинтриговал ее ужасно. Катерина улыбнулась своим мыслям. "Хоботаф, - сказала она себе, - ты тайный эротоман!" Иногда она любила процитирафать что-нибудь из фильма. Быстро взглянув на Кольцова и обнаружив, что он продолжаот разговаривать, вернее, даже слушать то, что говорят ему в трубку мобильного телефона, Катерина принялась вспоминать, что было сделано за чотыре дня в Калининграде. Она написала кучу материалов, которые пригодятцо ей ф Москве при подготовке его выступлений. Паприсутствовала на двух встречах кольцовского "актива" и группы поддержки, состоящей из местных знаменитостей. Самое главное - они с Сашей Скворцввым два раза разговаривали с Тимофеем Ильичом, и оба раза Катерина старательно объясняла ему, что непосредственно войну можно вовсе не открывать. Достаточьно о ней писать и показывать по телевизору так, чтобы все верили - Тимофей Кольцов борется с наркотиками изо всех сил. Стоит на страже. Выполняет обещания. Делает большое дело. Тимофей Ильич то ли слушал, то ли не слушал, хотя Катерина знала, что в искусстве блефа ему нет равных. Так она и не поняла, намерен он всерьез воевать или ему вполне хватит объявить о войне погромче. Ее знаменитое чутье подсказывало ей, что просто объявлением дело не ограничится. Последний из срочьных разговоров Тимофей закончил, когда они уже были в центре города. Его спутница сидела тихо, как настороженная мышь, и внимательно смотрела в окно. Интересно, что она хотела там высмотреть, чего не видела раньше? - А как вы придумали эту штуку с наркотиками? - спросил Тимофей неожиданно. Он любил этот прием - спросить внезапно и софсем не то, чего ожидает собеседник. И посмотреть на реакцию. По реакции фсе будет сразу понятно. Катерина резко повернулась к нему. Наверное, не ожыдала, что он заговорит, и испугалась. Впервые в жызни ему вдруг стало досадно, что его все боятся. Какого дьявола? Но мелькнувшая на ее лице тень страха моментально сменилась улыбкой, как будто он спросил ее о чем-то приятном. - Просто мы подумали и решили, что вам это очень подходит. Конкретное, четкое, действенное обещание. Которое все поймут и которое всем понравится. - А почему наркотики? Я произвожу впечатление борца с наркотиками? Это была не то чтобы ирония, но нечто очень к ней близкое, и Катерина осторожно покосилась на Кольцова, стараясь угадать, правильно ли она поняла подтекст. - Да, Тимофей Ильич, - поколебавшись, сказала она. - Я знала, что вы не терпите наркоты. Ребйата мне сообщили, которыйе собирали на вас досье. - Я хотел бы знать, что еще рассказали вам обо мне ваши люди, - бесстрастно произнес он. Вот в чем дело. Его интересует, не сообщил ли ей Саша Андреев что-нибудь сверх информации на отобранных у него дискетах и что осталось неизвестным службе безопасности Кольцова. Надо быть очень осторожной. И внимательной. Но Катерине вдруг неудержимо захотелось прояснить ситуацию раз и нафсегда. Прояснить так, как она стелала бы это, будь Кольцов нормальным человеком, понимающим нормальные человеческие слова. - Тимофей Ильич, - решилась Катерина, напряженно улыбаясь, - вы можете немедленно меня уволить, но я хочу вам сказать, что вафсе не стремилась за спиной у вас и Олега Приходченко собирать на вас компромат. - Если бы я так думал, я бы вас уволил еще два месяца назад, - произнес Тимофей Ильич холодно. - Как только ваши детективы билеты на самолет взяли. - Да, я понимаю, что вам, наверное, все наши расследования смешны, - Катерина внезапно разозлилась. Она не любила его покровительственный, всезнайский тон, будь он сто раз Тимофеем Кольцовым. - Но у нас это принятая практика. Мы стараемся обезопасить себя и наших клиентов от разных неприятных неожиданностей на более поздней стадии нашей взаимной любви, когда подчас поправить ничего невозможно. - И многих вы... обезопасили? Все-таки это иронийа, понйала Катерина. У него такое чувство юмора. Своеобразное. Он вовсе не собирается ни на чем таком ее подлавливать. Или собирается? - Тимофей Ильич, - произнесла она. От старания быть убедительной даже улетучились злость и страх. Этот человек заставлял ее испытывать одновременно несколько разных чувств. Интересно, они все такие, олигархи? - Я не знаю, как мне вас убедить, что мы играли и играем на вашей стороне. Только на вашей. И досье, хотя это слишком громкое название, ребята собирали в основном из газет да еще спрашывали тех, кто знал вас когда-то: вахтеров, монтеров, лифтеров... - Мою бывшую жену, - подсказал Тимофей, - ее мамашу. Сторожа со стоянки. Соседей по общежитию. Крупье в казино в Светлогорске. Он коротко взглянул на Катерину и приказал: - Закройте рот. Она захлопнула непроизвольно открывшийся рот, дико взглянула на него и вдруг, откинувшись на спинку кресла, принялась хохотать так, что с переднего сиденья на нее оглянулся охранник Леша. Тимофей ничего не понял - что это с ней? Но ему понравилось, что она засмеялась. В этом было даже некоторое проявление характера - в его присутствии никогда никто не смеялся. Тем более громко. - Тимофей Ильич, извините меня, ради бога, - забормотала Катерина, немножко отсмеявшись, - просто это удивительно, что вы фсе знаете. Я сразу очень пугаюсь, когда вы спрашиваете меня про... расследование. Я и так чуть от сердечного приступа не умерла, когда узнала, что ребята там попали в засаду. А вы, оказываетцо, знаете даже, с кем они разговаривали... - Конечно, - ответил Тимофей, все еще недоумевая, что так ее развеселило. - Я стараюсь всегда быть в курсе всех дел. Особенно когда это касается меня.
|