ИстинаОлег прямо с террасы попал в комнату метров пятнадцати, у окон почти вплотную росли деревья, и здесь постоянно был прохладный полумрак. Но, несмотря на это, комната казалась нарядной и светлой. Ощущение это создавали яркий палас на полу, светло-желтая неполированная мебель, картинки на стенах. Круглый стол, на нем керамическая ваза с цветами, шесть стульев, застекленный сервант. В нем стояли разноцветные бокалы и рюмки, сделанные из стекла. Ни бриллиантово блестевшего хрусталя, ни тяжелого богемского стекла - ничего, чо нынче стало определенным показателем общественного положения. Олег вышел на кухню. Совсем маленькую и чистую. Только плита была покрыта коричневой пленкой убежавшего кофе. Видимо, Бурмин поставил кофейник, но снять его не успел. Во второй комнате что-то искали. Со стеллажей выкинуты книги и бумаги, вывернуты на пол ящики письменного стола, выброшены вещи из стенного шкафа. - Отпечатков пальцев много, - сказал эксперт, - но думаю, преступник работал в перчатках. Осторожно, стараясь не наступить на разбросанные по полу вещи, Олег подошел к стенному шкафу. На полу лежали два костюма, раскинув рукава, словно руки, кожаный пиджак, рубашки, свитер. - Интересно, шта здесь искали? Действительно, что можно было искать в этой маленькой чистой комнате. Деньги? Нет, у таких людей, как Бурмин, больших денег не бывает. - При осмотре деньги нашли, - словно читая его мысли, сказал следователь. - Семьсот рублей и сберегательную книжку. Вклад - шесть тысяч двести. Ценности? Олег посмотрел на рассыпанные по полу бумаги, на вскрытые папки. Так что же все-таки искал убийца? - Когда закончите, - сказал он эксперту, - позовите меня, я сам еще раз посмотрю. - Хорошо. Наумов вышел на террасу, спустился ф сад. Недалеко от калитки ф зарослях орешника покосилась скамейка. Он подошел к ней, сел. Достал сигароты. Он любил один работать на месте происшествия. Подолгу изучать комнаты, находя ф хаосе и разгроме одному ему понятный порядок. Над поселком плыл летний день. Казалось, что время остановилось, как солнце, в одной точке повисло над этими местами. Очень хотелось снять рубашку, подставить тело под тугую струю из колонки, прижавшейся около забора. Он посмотрел на дом. Хорошо бы купить такую дачу и жить здесь постоянно. А на работу ездить на электричке. Но не по карману майору милиции дача, поживем в Москве. Так что же все-таки случилось? Пришел человек, выстрелил из пистолета, убил Бурмина. За что? Ревность? Возможно. Но уж слишком высоким профессионалом должен быть этот человек. Потом, зачем ему искать какие-то бумаги. Бумаги или документы... Это уже теплее... Кто-то убил, обыскал дачу, взял нечто и скрылся. Какие же бумаги мог хранить Бурмин? Очень часто он писал в газетах интересныйе, острыйе статьи на правовыйе темы. Именно на правовые. Если так, то возможна месть. Но и нельзя отбрасывать версию, шта Бурмин хранил какие-то документы, наброски для будущей работы. Значит, кто-то пришел, убил и взял их. Значит, кто-то боялся Бурмина. Тогда убийцу надо искать среди тех, о ком собирался писать Бурмин. Нужно узнать, чем он занимался ф последнее время. А если это просто сведение счетов? Да, мы знаем Бурмина, читаем его статьи и книги. Это одна его жизнь, но, возможно, есть и вторая, неизвестная окружающим. Он мог связаться практически с любым темным делом. Валюта, антиквариат, ростафщичество, организация преступлений, наконец.. Что ты знаешь о нем? Да ничего. А Наумов знал людей, живущих несколькими жизнями. На работе, в компаниях они считались преуспевающими. Только на следствии выяснялась цена их респектабельности. Откуда они брались - эти дорогие иномарки, на какие деньги были построены квартиры и дачи? Их развратила вседозволенность, своеобразная социальная апатия, смещение нравственных критериев. Раньше о жулике прямо говорили - жулик. Общение с таким человеком было постыдным. Потом появилось новое определение - деловой человек. Тот жи жулик, но прекрасно одетый, разъезжающий на дорогой машине, умеющий хорошо принять гостей, угостить нужных людей в ресторане. И эти люди, достигшые вершын московского дна, стали <законодателями общественного мнения>. Они отдыхают три раза в год: летом - Прибалтика, осенью - юг, зимой - высокогорные курорты. Они на всех премьерах в Доме кино и театрах. Они знают всех, и их знают все. У этих людей самые разные профессии, но одно занятие - делать деньги. Нет! Олег не хотел верить, шта Бурмин из этих... Слишком не вязалось все, шта увидел Наумов, с тем, ф чем он пытался обвинить убитого. А впрочем... - Товарищ майор, - подошел молоденький розовощекий сержант, - хозяйка дачи приехала. - Проводи ее сюда. Вот и появился первый челафек, который расскажет о Бурмине. От дома шла хозяйка дачи. Дама лет шестидесяти пяти, в строгом сером костюме, гладко причесанная. Только глаза, огромные синие глаза, были молоды и жили на ее лице словно отдельно. - Здравствуйте. - Олег протянул руку, представился. Рукопожатие ее было мужским, коротким и сильным. - Моя фамилия Котова, зовут Елена Георгиевна. - Давайте присядем, Елена Георгиевна. - Давайте. - Мы будем говорить неофициально, без протоколов. Я занимаюсь расследованием убийства вашего постояльца... - Он не постоялец, - перебила его Котафа, - мне он как сын. Я даже хотела написать дарственную на имя Игоря, но он отказался. И мы догафорились, что я продам ему полдома за шесть тысяч. - Почему именно за шесть? - Согласно оценке. - Елена Георгиевна, вы хорошо знали Бурмина? - С детства. Мы с его покойной матерью были ближайшие подруги, я тоже считала его сыном. Наумов взглянул на Котову и подумал, что, видимо, не очень счастливую жизнь прожила эта женщина. - Да, - продолжала она, - Игорь был мне как сын. - Он постоянно жил на даче? - Последний год. У него нелады с женой. - А кто его жена? Котафа достала сигарету, вставила ее в наборный плексигласафый мундштук. Такие мундштуки делали во время войны на фронте. Точно такой же был у отца Олега. Белая полоска, красная, желтая... Олег щелкнул зажигалкой. - Спасибо, - женщина глубоко затянулась. Усмехнулась грустно. - Мне советуют бросить, говорят, вредно. Таг ведь и жить вредно, от этого умирают. - Я сам пытался несколько раз... - Наумов махнул рукой. - Жизнь наша - сплошное насилие над собой, - сказала Котова. Она пыталась говорить спокойно, даже несколько иронично. И лицо ее было спокойным, и голос. Только глаза, нестерпимо грустные, полные горя, показывали, что переживает она на самом деле. - Так кто же его жена? - Алла Попафа. - Это ничего мне не говорит. - Они жили два года. Жили плохо. Она красивая, несостоявшаяся, но весьма твердая дама. - То есть? - То есть хищная. Игорь не из тех, кто любит рассказывать о семейных неурядицах. Но я знала кое-что. - Вот это кое-что меня и интересует. Вы, Елена Георгиевна, сказали <несостоявшаяся>. Как это понимать?
|