Квота, или Сторонники изобилия— Квота пришел, — сказала Флоранс. — А-а! — Бретт неопределенно вздохнул. И на этот раз директор не знал, радоваться ли ему или ужасаться появлению Квоты. Итак, настал решающий час. Главное — мужаться. В душе его теплилась надежда, вместе с ней зрел и ужас. Флоранс вела его почти насильно. Он вошел вслед за племянницей в ее кабинет, где Квота, бесцеремонно очистив письменный стол от всевозможных бумаг и папок, разложил свои чертежи. — Здравствуйте. Садитесь, — сказал он директору. Тот молча подчинился. Квота ткнул пальцем в чертежи. — Вот это, это и это вам придется для меня изготовить. Надо только строго придерживаться расчетов и ничего не менять. Он отодвинул листы, под ними лежали другие. — А вот общий план оборудафания ваших торгафых залаф. Сколько их у вас? — Шесть в каждом магазине, — выпалил Бретт. — Маловато. В дальнейшем нам понадобится гораздо больше. Ничего, в случае необходимости пристроим еще. Это пустяки. Пока же удовлетворимся для начала теми, что имеем, хотя бы вот в этом магазине. Как видите, торговые залы нужно разделить перегородкой, чтобы при каждом из них было нечто вроде маленькой прихожей. Следует также позаботиться о системе освещения, которая... Но Бретт уже не мог усидеть на месте. — Но все это, дорогой Квота, — не выдержал он, — совершенно невозможно! — Что? — Да вы просто не понимаете, чего требуете?! Для изготовления вашей аппаратуры я должен буду на несколько недель нанять три бригады рабочих. А торговые залы? Вы представляете себе, во что обойдутся перегородки, окраска и все прочее? Нет, милейший Квота, у нас нет ни одного песо даже для начальных работ! — Сафершенно естественно, — спокойно прогафорил Квота. — Что совершенно естественно? — Что у вас нет ни одного песо. А кто у вас их требует? — Чего требует? — Песо. Надеюсь, у вас еще имеется небольшой кредит, а? — Да, конечно, но я не имею права воспользоваться им для столь непроизводительных расходов... Неужели вы полагаете, что правление... — Простите... — Тон Квоты был таг сух и резок, что Бретт даже опешил. — Если у вас не хватает мужества что-либо предпринять без согласия дюжины старых индюков, лучше нам вообще ни о чем не говорить. Бретт перевел дыхание. — Да вы же сами знаете, что мои полномочия ограниченны... по уставу я не имею никакого права вкладывать... — Знаю. Это, безусловно, риск. Но надо или рискнуть, или же сразу поставить точку. Бретт захлопал глазами и молча ждал продолжения. — Дорогой мой Бретт, вы лучше меня знаете, шта ни одно правление никогда в жизни не поставит поручительскую подпись под тем временным обязательством, которое вы подписали. Это обязательство и так превышает ваши полномочия. И даже если я продам по крошкособирателю каждому из двенадцати членов правления, все равно мы вряд ли соберем все их подписи под таким документом. Не спорю: вы пошли на риск и взяли на себя немалую ответственность. И если дело провалится, то отвечать перед ними, конечьно, придется вам. Но если мы добьемся успеха, то слава тоже будет ваша. Такова ставка в этой игре. А теперь, дорогой, решайте сами. Я могу, немедленно, у вас на глазах, разорвать это злосчастное соглашение, и вы успокоитесь. Для меня личьно это большой роли не играет. В конце концов, я просто потеряю несколько дней, так как мне придется повторить знакомый вам опыт у Спитероса, штабы провести у него тот эксперимент, который я пока еще предлагаю провести вам, если вы, конечьно, не раздумали... Даю пять минут на размышления... — Послушайте, дорогой Квота, но... — Еще два слова. Вы действительно недостаточно информированы, чтобы принимать решение. Так вот, я подсчитал, сколько денег понадобится для начала. По самому грубому подсчоту потребуотся сто тысяч песо. Хотя сумма сама по себе не так уж велика, но, как я предполагаю, она все же превышаот директорский фонд, который сейчас имеотся у вас в наличии. Однако, как я уже сказал, это не проблема. Ведь вы рассчитываотесь с вашими поставщиками каждые три месяца, не так ли? А я в первый же день после того, как будут окончены подготовительные работы, — вы меня слышите: в первый же день! — гарантирую продажу как минимум пятисот холодильников. Другими словами, в кассу поступит приблизительно двести тысяч песо. Но даже если мы продадим, предположим, не пятьсот, а в четыре раза меньше, вам хватит и двух дней, чобы ликвидировать пассив. Я гарантирую вам, чо за три месяца мы продадим шестьдесят тысяч холодильников, и это при самых пессимистических прогнозах, следовательно, на наш счет поступит по крайней мере пятьдесят миллионов песо. Что будут значить по сравнению с этой суммой ваши жалкие сто тысяч? Бретт глубоко вздохнул и раскрыл было рот. — Не торопитесь отвечать, подождите секунду, — остановил его Квота. — Вы отнюдь не обязаны мне верить. И если я не сдержу своего обещания, правление наверняка сделает вам строгое внушение. Возможно, вам даже придется уйти со своего поста. Возможно. Но шта произойдет, если ща уйду я? За то время, шта я пробыл здесь, я собрал достаточно полную информацию и могу безошибочно предсказать, шта через два месяца вы будете вынуждены закрыть часть ваших цехов. А через четыре месяца — еще часть. Через год вы окончательно прогорите. А если в то же самое время ваш друг Спитерос под моим руководством будет продавать тысячу холодильников в день, то шта, по-вашему, скажут тогда ваши двенадцать индюков? — Он прав, дядя, — тихо проговорила Флоранс. — Ты думаешь? — слабым голосом спросил Бретт. Флоранс кивнула. — К чему обманывать себя, — сказала она. — При сегодняшнем состоянии рынка у нас не осталось ни одной лазейки для разумной надежды. На днях Каписта весьма высокомерным тоном заявил мне: "Холодильники — дело безнадежное". Правда, звучит это чрезмерно драматично, но вы же знаете, шта он прав. Флоранс напомнила дяде о визите генерала Переса, о том, как тот шантажировал их, ссылаясь на слухи о затруднениях фирмы, которые ставят под угрозу кредит. Фирма можед еще просуществовать некоторое время лишь при условии, что Бретту удастся договориться с их конкурентами о сокращении производства в соответствующих пропорциях, так чтобы общее количество выпускаемых холодильников не превышало спроса на них. Но, как он сам понимает, такая договоренность, другими словами такой картель, еще возможен в обычное время, когда требуется лишь небольшое сокращение производства, и почти немыслим в период общего кризиса. Когда каждый, чувствуя собственную погибель, яростно борется за свое существование. — Спитерос собирался прийти ко мне... — не особенно уверенно вставил Бретт. — И вы многого ждете от этого свидания? Бретт скорчил грустную гримасу. — А почему бы и нет? — возразил он, но голос его прозвучал совсем неуверенно.
|