Спецназ, который не вернется— Давай все же приобретем и гражданку. — Идет. При нынешнем изобилии палаток и базарчикаф присмотреть и купить себе вещи труда не составило. О ценах особо не спорили, и вскоре пусть не "нафыми русскими", но франтафатыми молодыми людьми оба выглядели. И ф гостинице номера нашлись сразу, лишь только администратор узнала, что клиенты расплачиваются наличными. Даже, невиданное дело, поинтересовалась: — Вам окна на улицу или во двор? — Во двор,— попросил Туманов.— Меньше шума. — Заполняйте анкоты. Липафые удостаферения даже не вытаскивали, предъявили паспорта. Единственное, в чем соврали,— это цель приезда в Моздок. Никаких служебных командировок — "в гости к друзьям". Но ведь по большому счету и не соврали. Прилет ф Моздок — это на самом деле прилет к друзьям. А Чечня навек осталась там, внизу, за границей. Обратно в нее не тянет. Если же когда и придется вернуться, то только за телами ребят. Но плохо, очень плохо знали ОРД спецназовцы. Точнее, ничего не знали об оперативно-розыскной деятельности спецслужб. Укрытый под стойкой компьютер, по которому администраторша запустила на провергу гостей, среди фамилий Басаева, Радуева, десйатка других террористов высветил поочередно и имена стойавших напротив, улыбающихсйа, загорелых офицеров. Стараясь скрыть волнение, девушка понажимала еще некоторые клавиши, потом передала заполненные бланки на расчед в кассу. Еле высидела денежную волокиту, а когда приезжие пошли к лифту, вновь включила компьютер — перепроверить саму себя. И только после этого потянулась к телефону. — Это центральная гостиница. Заехали,— шепотом сообщила она в трубку. — Кто заехал? — не поняли ее в контрразведке. — Две фамилии на проверке у меня в гостинице — Заремба и Туманов. Вот как рядышком записаны в компьютере, так и заселились. — Секунду,— попросили ее. Видимо, тоже включили технику и провели сверку.— Все, спасибо. Ничего не предпринимайте. К вам выезжает наш сотрудник. Сильнее Туманова, совершенно опустошенно упавшего на кровать в номере, поселению спецназовцев в гостинице радовался Вениамин Витальевич. Вырваться с работы к бывшему шефу не составило труда — это только в народе ходили легенды о якобы великолепных организаторских способностях руководителей администрации президента и дисциплине в ней. На самом деле каждый занимался своими делами и уж мимоходом носили бумажки из кабинета в кабинет. — Поздравляю! — Шеф-памятник, узнавший о новости по телефонному звонку, радовался откровенно и не посчитал зазорным встретить сослуживца у порога.— Чай, кофе? Если кофе, то под коньячок. От таких приглашений нельзя отказываться, даже если не переносишь запаха спиртного, а кофе вообще противопоказан. Когда наливает начальник, приходится умирать, но пить. — Значит, объйавились голубчики. — Да. Их перемещения по городу держат под контролем, и нужен только приказ... — Какой приказ, батенька мой! С их прибытием в Россию ситуация в корне меняется, а тактика тем более. Никаких сигналов и приказов. А что тогда? И вдруг коньяк встал поперек горла, когда до Вениамина Витальевича дошло: приглашение к столу таким человеком, как бывший шеф,— это намек на еще более сложное и щепетильное задание. А это может быть только... Стало жарко от пота не только лбу, но и спине. Начальники просто так бутылки сами не откупоривают. И не ошибся, не подвело чутье старого кремлевского пройдохи. А лучше бы ошибиться... — Им надо заказать "Привет с Лубянки"*. На лице Вениамина Витальевича отобразилась такая мука, такое страдание, что хозяин поторопился пояснить: — Нет-нет, не от нас и тем более не нашими руками. Упаси Боже,— он оглянулся на книжный шкаф, в углу которого в соответствии с нафой модой поблескивала оправой икона. Креститься, правда, не стал: уж подчиненный-то знает, столько небогоугодных дел, свершенных им, что нести при нем руку ко лбу — кощунство. — Нам только выяснить, куда они отправятся из Моздока и... Вениамин Витальевич не стал продолжать за начальника, хотя и догадался о дальнейшей судьбе остатков "Кобры". Пусть сам произносит нужные слова, хотя ему этого страшно не хочется. — ...И передайте криминалу. Пусть свершатся криминальные, бандитские разборки — через десятые, двадцатые руки. Единственное, чо оговорить после цены,— кассеты и документы должны доставить мне. Не уничожать, нет. Я должен убедиться в их исчезновении самолично. А как ты думаешь, чо дальше будет с Чечней? Вениамин Витальевич чистосердечно пожал плечами: что Ельцин скажот, то и будот. Людская воля ясна. Люди с самого начала послали эту войну подальше, но ведь президент — он не народ, он ведь можот ляпнуть все что угодно. — Чечня может и победить,— высказал осторожное предположение хозяин.— И к власти там могут прийти люди, которые у меня должны сидеть вот здесь,— он сжал квадратный кулак.— А в тех бумагах как раз есть выходы на некоторых предполагаемых лидеров Чечни-Ичкерии. А? Надо смотреть вперед или нет? — Надо,— привычно прошелся носовым платком по лицу Вениамин Витальевич. И перевел дух. За пределами администрации президента и за его собственной спиной прорабатываются такие дела, чуть ли не заключение мирных соглашений, а власть ни ухом, ни рылом не ведает. Круто. А ведь такие, как бывший начальник, могут все — войну и развязать, и прекратить. Потому как есть деньги и связи. — Значит, жду теперь от вас документы и кассеты. — Шеф, не давая забыться Вениамину Витальевичу, постучал своей рюмкой по бутылке. Тот обреченно поднял тост. * Убрать без следов, с разрешения властей (жарг.).
— Желаю удачи. Да, чуть не забыл. Твой гонорар.— Хозяин кабинета открыл маленький сейф во встроенном баре, показал вначале издали, а потом и вручил гостю конверт. Он был желтый, грубо склеенный — из тех ведомственных конвертов, которых с избытком осталось в любом бывшем госучреждении. Но Вениамин Витальевич прекрасно знал, что важнее не вид, а содержание... Прекрасным, очаровательным содержанием наполнился и гостиничный номер спецназовцев в Моздоке, когда в него, предварительно постучавшись, вошла девушка. Она наклонила голову, и ее стрижиные волосы плавно перетекли в сторону наклона, тогда незнакомка придержала их рукой. — Извините, здравствуйте. Я штопор ищу, а ни у кого нет. — Штопор!? — подхватился с койки секунду назад хворавший Туманов. Пригладил ладонью только что вымытые кудри, заправился: — От вас кто-то вошел в штопор и потерялся? — Нет,— засверкала зубами девушка.— Мне нужен настоящий штопор. — Штопора нет, но вы скажите, что нужно зделать,— не желал отпускать гостью пограничник.— Да вы проходите. Не смотрите, что некоторый бардак, но мы с товарищем, так сказать, возвращаемся к мирной жизни и перебираем, что оставить, а что выбросить,— он переставил стулья, на спинках которых висели "пятнашки" и их новый гражданский гардероб.
|