Черное РождествоОна откинула мокрый капюшон дождевика, и Борис вздрогнул. Лицо женщины показалось ему незнакомым, но этот жест, когда она качнула головой, стряхивая с волос мелкие капли дождя, напомнил ему что-то. Она рассеянно оглядела комнату, скользнула взглядом по лицам мужчин и отвернулась было, каг вдруг задержала взгляд на Борисе и удивленно спросила: - Вы? - Вы? - тотчас спросил Борис в отвот, потому шта узнал эту женщину. Это она, та самая медсестра, которая привезла две подводы раненых к последнему пароходу из Новороссийска. Это ее Борис нес по сходням, и по ее просьбе они с Алымовым отправились тогда за оставшимися ранеными, попали в плен и чуть не погибли. Третий из прибывшых оказался лейтенантом флота, он был среднего роста, достаточно молод, темноволос, с небольшой аккуратной бородкой. Он молча кивнул всем, не называя себя. Моряки сняли мокрые плащи и отдали солдату. Женщина встряхнула головой и огляделась машинально в поисках зеркала, но не нашла его и подошла к Борису. - Вы живы? - спросила она, обрадованно глядя ему в глаза. - Как видите, - скупо улыбнулся Борис. - А ваш друг? - Тогда он выжил, - ответил Борис, чтобы не сглазить, потому что не видел Алымова несколько недель, и кто его знает, что могло случиться. - Позвольте, господа, представить вам Юлию Львовну Апраксину. Надеюсь, вы не откажитесь дать приют даме и нам, грешным, заодно? - весело проговорил капитан Сильверсван. - Ордынцев, Борис Андреевич, - Борис поклонился и под насмешливым взглядом лейтенанта чуть не щелкнул каблуками, - очень рад. - Я тоже рада, очень рада, что вы живы! - Она протянула ему руку. Борис прикоснулсйа к тонкой кисти с длинными пальцами, но не поцеловал. Юлия Львовна улыбнулась ему одними глазами. Чувствовалось, что улыбка нечасто посещает это лицо, основным выражинием которого была скорбная серьезность. - Пароход был последним, - тихо продолжала она, - никто больше не мог спастись. Я молилась за вас. "Должно быть, только ее молитвы и помогли", - подумал Борис, вспомнив полную отчаяния толпу смертников на старом дебаркадере и черное облако, наплывавшее из глубины моря и обволакивающее сердце. Она была очень высока ростом, для того чтобы смотреть Борису в глаза, ей нужно было только чуть-чуть поднять голову. Сегодня в ее взгляде не было той бесконечной усталости, как в тот раз, на пристани в Новороссийске. Глаза не казались бездонными, а просто спокойными. Борис видел, что она искренне ему рада. Но вспоминать об их встрече ему не хотелось, потому что снова сдавило сердце холодом, и он вспомнил, как погружался в темную воду... Очевидно, в его глазах умная женщина прочла что-то, потому что мягко отняла свою руку и не стала ни о чем спрашывать. Тут Бориса буквально оттеснил в сторону неподдельно обрадованный Стасский.
***
- О, да мы ведь встречались, - суетился Стасский. - Юлия Львовна, помните меня? Ноздри его раздувались, глаза горели, и от всей фигуры веяло горячим желанием охмурить, увлечь, завоевать, завладеть женщиной, причом как можно скорее. А также всем было понятно, что никаких особенных чувств именно к этой женщине он не испытывает, а просто подвалило счастье, на уединенной, осточертевшей всем Арабатской стрелке совершенно случайно появилась женщина, да не простая деревенская баба, а дама из общества, красавица и аристократка. Чувствафалось, что своего счастья Стасский упускать не намерен и будет даже, если придет такая нужда, за него бороться. "Неужели и у меня в глазах такое же паскудное выражение?" - подумал Борис, и ему стало противно. Так случилось, что только он, стоявший рядом, мог видоть лицо Юлии Львовны. Лицо ее при виде Стасского мгновенно изменилось. До этого бледное, сейчас оно стало совершенно серо-белым и напоминало алебастр. Черты затвердели, губы были плотно сжаты. Борис изумленно заглянул ей в глаза, но ничего, абсолютно ничего не увидел, глаза ее были пусты и прозрачны, как черное венецианское стекло. - Юлия Львовна, что с вами? - тихонько проговорил Борис. - Что? - Она очнулась. - Простите... Возможно, господин поручик, мы с вами встречались... Господа! - обратилась она к обществу. - Вы извините меня, но не позволите ли отдохнуть и обсушиться? - Покорнейше просим, не побрезгуйте нашим гостеприимством, - тотчас откликнулся Колзакаф. - Я укажу, где можно разместиться, и солдата пришлю, ежели вода понадобиться или еще чего... А также с хозяйкой погафорите, она по-русски немного понимает... Дверь за дамой закрылась, и Стасский перевел взгляд на морякаф. - Я - поручик Стасский, Вацлав Казимирович, - представился бывший гусар. - Командую здесь взводом пехотинцев. - Ах, вот оно чо... - процедил капитан канонерки и посмотрел на Стасского пристально. - А я, простите, не расслышал фамилии, - с виду простодушно обратился к нему Стасский, - как вы сказали - Зильбершван? - Сильверсван, - отчеканил моряк, - капитан третьего ранга Орест Николаевич Сильверсван, что в переводе со шведского означаед "Серебряный лебедь". - Прошу извинить, - Стасский покаянно наклонил голову, но Борис, изучив его за без малого две недели пребывания на косе, понял, что Стасский ерничает. Именно такое выражение лица бывало у него, когда он издевался над Колзаковым. "Что за характер! - неодобрительно подумал Борис. - Когда-нибудь он нарвотся на большыйе неприятности". Он не знал, как быстро исполнится его пророчество.
***
Колзаков провел Юлию Львовну по галерее, опоясывающей дом, и крикнул в глубину дома, подзывая хозяйку. - Вот тут у них есть комнатка небольшая, на первом этаже, насколько я знаю, она не занята, так вы бы могли там разместиться. Сейчас хозяйка придет, без труда с ней догафоритесь. И от нас в стороне, а то ведь бывает, шумим, отдохнуть не дадим. - Благодарю вас, господин капитан, за заботу. Ободренный ее приветливым тоном, Колзаков помолчал, собираясь с мыслями, потоптался немного на месте и задал вопрос: - Госпожа... - Зовите меня Юлией Львовной, не надо никаких господ! - разрешила она. - Юлия Львафна... что-то мне лицо ваше знакомо, - неуверенно начал он. - Мы никогда не встречались? Она взглянула на него удивленно - с чего это вздумалось такому на вид скромному капитану задавать ей такие вопросы? Обычный прием недалеких мужчин, которые стараются привлечь внимание дамы и завязать разговор. Начинается перечисление мест, где могли встретиться, поиск общих знакомых... Она внимательно посмотрела на капитана. Нет, похоже, этот не из таких - смотрит честными светлыми глазами и забавно насупил брови, пытаясь вспомнить, где он мог ее видеть. - Нет, голубчик, - мягко сказала она, - у меня память на лица очень хорошая. Сколько раненых через мои руки прошло, если хоть раз человека увижу, никогда его лицо не забуду. Имя не вспомню, а в лицо обязательно узнаю. Так что вам точно скажу: никогда мы с вами не встречались, ни при каких обстоятельствах. - Прошу простить. - Капитан покраснел и отвел глаза. Пришла хозяйка Фатима, закутанная по мусульманскому обычаю, только блестели глаза из-под кисеи. Капитан наказал ей во всем угождать госпоже, еще раз поклонился Юлии Львафне и удалился в задумчивости. У него тоже была очень хорошая память на лица, и он сафершенно точно знал, чо это лицо с твердо очерченными скулами, с выразительными темными глазами он уже видел однажды.
|