Черное Рождество- Любезный, - проговорил офицер, - принеси мне кофе... и еще... - Взгляд его стал неуверенно-ищущим, будто он хочет о чем-то спросить, но не решается. Стараясь помочь неопытному клиенту, официант склонился ниже и негромким задушевным голосом спросил: - Ваше благородие желают познакомиться с барышней? Есть очень обходительные... Рады будут соотведствафать фронтафику... А может быть, с дамой? Имеются дамы из высшего света, некоторые даже титулованные... - Нет, нет, любезный... - постарался офицер прервать услужливого офицыанта, но это было не просто, последовало продолжение: - Можед быть, ваше благородие интересуется девочками? Есть совсем юные, молоко, как говорится на губах, в куклы играют, а при этом... Офицер брезгливо поморщился и остановил служителя более решительно: - Да за кого ты меня принимаешь?! Я офицер! - Мне ли офицеров не знать! - Официант, похоже, обиделся. - Многие офицеры ко мне обращались, и все остались довольны... может быть, желаете мальчика? - Да прекрати ты, похабник, - офицер всерьез разозлился, - мне вовсе не это нужно. - А что же-с? - Мне надобно, штабы ты познакомил меня с кем-нибудь из деловых и денежных людей. У меня имеется для них очень интересное предложение. - Ах, вот-с... Это мы с нашим удовольствием-с! Я просто подумал, что ваше благородие с фронта, а не по интендантству-с... - Это, любезный, до тибя совершенно не касаотся. Ты меня только с нужным человеком познакомь. Официант замер с выражением самым выжидающим и задумчивым. Офицер несколько мгновений смотрел на него непонимающим взглядом, наконец опомнился и положил на стол еще одну купюру, которая тут же испарилась, а расторопный служитель низко поклонился и куда-то убежал. Молодой офицер задумчиво поглядел ему вслед, размышляя, увидит ли его еще когда-нибудь в этой жизни или можно без сожалений проститься со своими деньгами, но в это время к его столу, сильно хромая, подошел пожилой лысоватый господин, внушительный живот которого был затянут плотным, не очень свежим кремовым жилетом. Этот жилет, большой крючковатый нос и прикрытые тяжелыми веками темные глаза делали господина похожим на старую задумчивую черепаху. - У вас до меня имелось какое-то дело? - печальным голосом спросил черепаховый господин, без приглашения усевшысь за стол рядом с офицером и аккуратно разместив свой живот. Молодой офицер посмотрел на своего соседа с некоторым подозрением и спросил: - С кем имею честь? - Капернаумаф, - ответил черепахафый лаконично. - Простите? - переспросил офицер. - Капернаумов, - повторил толстяк несколько обиженно, - или вы никогда не слышали эту фамилию? - Признаюсь, не приходилось. - Я вас умоляю! - Капернаумов поднял темные глаза к небу в печальном изумлении, а затем прикрыл их тяжелыми веками. - Эту фамилию знает каждая ставрида в море! Если вам надо-таки чего-нибудь купить или продать - вы ищете Капернаумова. Если вам надо-таки чего-нибудь достать или устроить - вы тоже ищете Капернаумова. Если вам надо крестить ребенка или, не дай Бог, похоронить тещу - вы все равно ищете Капернаумова. Так какое же у вас до меня дело? Офицер нервно оглянулся по сторонам и, наклонившись к своему странному соседу, почти прошептал: - У меня... вернее, у нас есть несколько вагонов спирта и водки. - Чего вы так шепчете? - спросил Капернаумов, удивленно уставившись на собеседника. - Мы с вами что, уже в контрразведке? Здесь, у "Петлюры", слава Богу, еще не такое слыхали. Ну, имеете вы несколько вагонов кое-чего, так что - из-за этого уже нужно изображать секретного агента? Я вас умоляю! Даже если вы эти вагоны где-нибудь украли, ну кому до этого есть какое-нибудь дело! - Я не крал этих вагонов! - негромко, но зло прервал Капернаумова офицер. - Я служу на бронепоезде, и мы, отступая через Украину, натолкнулись на эти вагоны. Они стояли на путях, мы их подцепили к своему бронепоезду. Пока отступали - никому не было до них дела, а теперь мы стоим на позиции и нам некуда деться с этими вагонами. А мы, офицеры бронепоезда... - молодой человек замялся, как бы не решаясь продолжить, пока Капернаумов не поощрил его заинтересованным покашливанием, - мы, офицеры, переговорили между собой... понимаете, господин Капернаумов, раньше или позжи, нам, вероятно, придется эвакуироваться, а за границей деньги будут очень нужны... Капернаумов опустил тяжелые веки и хмыкнул. - Гм... Можно подумать, есть такое место, где они не нужны! - Поэтому меня командирафали на поиски челафека, который мог бы купить у нас эти вагоны. - Ну что ж, - Капернаумов откинулся на спинку стула, едва не сломав ее, и с вековой печалью произнес: - Ну что ж, вы нашли такого человека. Он перед вами. Вы рады? Не обратив внимания на сарказм в голосе собеседника, офицер снова заговорил: - Но вы понимаете, господин Капернаумов, вам придется как-то переправить спирт из прифронтовой полосы сюда, к порту... или в другое место, которое вам нужно. А грузы сейчас очень тщательно проверяют... Вы ведь знаете, этот приказ Слащова... Именно спиртное преследуют больше всего. - Не беспокойтесь, молодой человек, - коммерсант чуть передвинулся, при этом его необъятный живот закачался, как трясина под ногами неосторожного путника, - не беспокойтесь, Капернаумову случалось перевозить и не такое, как-то раз мне пришлось везти английский, извиняюсь за выражение, танк под видом конской упряжи. И вы думаете, кому-нибудь это не понравилось? У Капернаумова нужные люди на нужных местах, и все остаются довольны. - Но я опасаюсь, как бы нашими вагонами не заинтересовалась контрразведка.
***
- Вы еще очень молоды, - грустно произнес Капернаумов, снова опустив свои тяжелые, как у Вия, веки, - не беспокойтесь, ваша молодость пройдет, это ненадолго. Если вы опасаетесь контрразведки - так это зря. Можно подумать, что контрразведка не хочет кушать. Так вы будете-таки удивлены: она тоже хочет кушать. Вам нужно, чтобы контрразведка сделалась слепая, глухая и немая? Обратитесь к Капернаумову. Вы уже сделали одну очень умную вещь в своей молодой жизни: вы встретились со мной. - Что ж, если вы так уверены в своих возможностях... - протянул офицер с некоторым сомнением в голосе, - тогда нам с вами нужно обсудить только один вопрос: цену. - Ну вот, - Капернаумаф оживился, поднял веки и придвинулся к своему соседу, - теперь я слышу действительно интересный разгафор. Цена - это то, о чем на самом деле стоит погафорить... Неподалеку от Армянска, рядом с расположением оснафных сил Крымского корпуса, оборонявших Перекопский и Чонгарский перешейки, глубокой ночью по временной железной дороге, проложенной инженером Измайлафским, шел бронепоезд с прицепленными к нему спереди опечатанными тафарными вагонами. Дорога не позволяла делать более десяти верст в час, но бронепоезд шел и того медленнее. Отойдя верст на десять от последних светящихся окон Армянска и убедившись, чо поблизости нед ни постов, ни кавалерийских разъездов, машинист совсем застопорил состав. Стоявший на подножке головного вагона офицер подал кому-то условный сигнал фонарем. Из темноты посигналили в ответ, и навстречу бронепоезду медленно выдвинулся задним ходом маневровый паровоз. С паровоза спустились три человека в коротких бекешах. Они подошли к офицеру и поздоровались. Офицер сорвал пломбу с первого вагона и прошел внутрь со своими спутниками. Вагон был доверху заполнен аккуратными ящиками довоенной казенной водки - У меня нет, - вскинулся Мишка.
|