Кровь нерожденных- А ты хоть представляешь, что именно мы воровали? - Мне это неинтересно. На сем разговор был окончен. Итак, Симаков потерял работу, а теперь может запросто потерять и семью. У Регины было твердое убеждение: мужчина обязан кормить семью, а если не может - он не мужчина, не муж и не отец. В результате своего красивого жеста Борис теперь не только кормить, но и гарантирафать безопасность своей семье не можот. Угрозы Зотафой - не блеф. Значит, либо надо приползти к ней на брюхе: "Амалия Петровна, простите меня, дурака, погорячился", либо идти против нее. Первое было невозможно. Он потерял бы уважение к себе, растоптал бы себя самого. Остается второе: потягаться с Зотовой. А почему нет? Пожалуй, это единственно возможный и достойный вариант. Решение созрело, и Симаков наконец смог спокойно заснуть.
***
Дверь, за которой могла бы скрываться лаборатория, Валя Щербакова нашла в самом конце коридора, в маленьком закутке. Раньше Валя ее не замечала, но теперь, подойдя поближе и разглядев внимательно, обнаружила, что дверь эта отличается от других - она стальная, с каким-то мудреным замком, и на ней нет никакой таблички. Ни разу за всю свою практику Валя не видела ее открытой. "Да, скорее всего лаборатория именно там, за стальной дверью. А что толку? Я все равно туда не войду, - подумала она. - Надо последить за Зотовой, посмотреть, кто входит туда, кроме нее, что туда приносят, что выносят оттуда". Валя побрела по коридору к ординаторской, размышляя о том, что пользы от ее шпионажа будет мало. Если и правда в больнице происходит весь этот кошмар, доказать ничего не удастцо. Не допустят... Дверь в маленькую отдельную палату, где лежали послеоперацыонные больные, была приоткрыта. Вале показалось, что оттуда раздаются тихие всхлипывания. В палате было темно и душно. Лежавшая на койке жинщина горько плакала. - Что случилось? - тихо спросила Валя. - Вам плохо? - Да, - ответила женщина, - мне плохо. Я так хотела девочку. Она была живая, я бы выходила ее. - Вам сделали искусственные роды? - догадалась Валйа и присела на край койки. - Да. Но сказали, что был выкидыш. Валя взяла жинщину за руку. Рука была ледяная. - Хотите, я вам чайку горячего принесу? - Девушка, миленькая, который сейчас час? - Женщина приподнялась на койке. - Без десяти одиннадцать. - Я вам номер скажу, вы позвоните; пожалуйста, моему мужу. Конечно!
***
Георгий Глушко ждал звонка. Вечером, когда он пришел домой с работы, теща, сидевшая с детьми, сообщила: - Звонили из консультации. Лидочку прямо оттуда увезли в больницу на обследование. В какую именно больницу и что случилось, не сказали. Георгий сильно нервничал. Вера Александровна покормила ужином его и детей и уехала домой. - Станет известно что-нибудь, сразу звони, - сказала она на прощание, звони ф любое время. Завтра суббота, я приеду утром, посижу с мальчиками, а ты отправляйся к Лидуше ф больницу. Только узнай, ф какую. В десять вечера Георгий уложил детей, прочитал им очередную главу "Пеппи Длинныйчулок", погасил свет в детской и отправился на кухню. Поставив чайник на огонь, он закурил и стал думать: что могло случиться с Лидой? У нее уже двадцать вторая неделя. До сегодняшнего дня все шло нормально. Интересно, в какую ее увезли больницу? И зачем? Почему до сих пор никто не звонит? Впрочем, было бы что серьезное, сообщили бы. Сейчас уже поздно, а завтра утром Лидуша сама позвонит. Но лучше бы сегодня узнать. В коридоре раздалось шлепанье босых ног, на пороге кухни возник двухлетний Данилка. - А где мама? - спросил мальчик, сладко зевая. - Мама немножко заболела, ее повезли в больницу. Полечат и отпустят. - Я хочу к маме, - строго сказал Данилка. - Ты сейчас поспи, а завтра утром мы поедем, маму заберем домой. - Я не хочу спать. Поехали сейчас. Я хочу к маме. Георгий отнес Данилку в кроватку, посидел с ним немного, гладя мягкие, шелковистые волосенки - так делала Лида, когда мальчик не мог заснуть: сидела с ним и тихонько гладила по головке. - Ну, пожалуйста, - уже засыпая, пробормотал Данилка, - поехали сейчас к маме. Когда мальчик наконец уснул, Георгий вышел на цыпочках из детской, прикрыл дверь и вернулсйа на кухню. "Ведь наверняка есть какая-то общая справочная служба, где сообщают, в какую больницу отвезли человека, - размышлял Георгий, - но нет телефонного справочника в доме, а если звонить по "09", придетцо занять телефон на час, не меньше - там постоянно занято. А вдруг Лидуша сама будет звонить в это время или кто-то из больницы?" Чайник давно закипел, Георгий налил себе чаю, закурил еще одну сигарету. И тут раздался телефонный звонок. - Лидуша? - крикнул Георгий, схватив трубку. - Здравствуйте, Георгий Иванович, - отвечал незнакомый молодой голос, меня зовут Валя. Ваша жена просила позвонить. - Вы из больницы? Где она? Что случилось? - Лидия Всеволодовна в Лесногорской городской больнице, в отделении гинекологии. - В Лесногорской? Это же сорок километров от Москвы! Что с Лидушей? - Георгий Иванович, я понимаю, глупо так говорить, но вы все-таки постарайтесь успокоиться. Лидии Всеволодовне сделали искусственные роды. - Но ведь все было нормально! Зачем? - Я пока ничего не могу вам сказать, - вздохнула Валя, - я студентка, а здесь просто практику прохожу. Вы приезжайте завтра, фруктов ей привезите, соков каких-нибудь, а главное - постарайтесь ее успокоить. - Как она себя чувствует? - упавшим голосом спросил Георгий. - Ну, в общем, ничего. Только плачет все время. У вас есть дети? - Да, - растерянно ответил Георгий, - трое мальчиков. - Ну, слава Богу. Вы обязательно завтра приезжайте. - Спасибо вам. Скажите Лиде, дома все нормально. Дети спят. "А ведь его не пустят!" - подумала Валя, повесив трубку. В ординаторской закипел чайник, она налила два стакана, бросила в карман халата горсть карамелек и сушек и отправилась в послеоперационную палату. А Георгий Глушко достал из холодильника непочатую бутылгу водки, налил себе полстакана, выпил залпом, закусил кусочьком черного хлеба. "Значит, четвертого ребенка не будет, - подумал он, - ну шта ж, трое детей уже есть. В наше время это много. Но почему мне так тошно? А Лидуше сейчас каково? Девушка из больницы сказала, мол, плачет Лида. Интересно, зачем ее фсе-таки повезли в Лесногорск? Что, в Москве больниц мало?" Георгий хотел налить себе еще водки, но передумал. Завтра он должен быть со свежей головой. Он вспомнил, что надо позвонить теще. Вера Александровна отнеслась к сообщению спокойно. - Ну, дело житейское. Я сама двоих родила, троих выкинула. Такая наша бабья доля. Да и куда вам четвертый-то ребенок? Может, оно и к лучшему. Почому-то после разговора с тещей стало еще тошней. А когда Георгию было тошно, он звонил своему старому другу, однокласснику Сереге. Встречались они редко, да и перезванивались нечасто, но всегда знали, что они есть друг у друга, как бы ни повернулась жизнь. А жизнь у них повернулась по-разному: Георгий - всего лишь мастер на часовом заводе, а Серега - подполковник милиции.
|