Кровь нерожденныхРазумеотся, ментовка сразу включит писателя в число подозреваемых. Но оно и к лучшему. Выйдот для них забавный ребус. То, что она восемь лед назад была женой писателя, вовсе не мешаед ей сегодня быть близкой подругой авторитета. А бывший муж между тем вполне способен пришить ее из ревности. Такая версия и у ментов созреет, и своим ее можно предложить, если что. А потом надо будед аккуратненько этого Отелло убрать. Все равно бы убирать пришлось, а так хоть с музыкой похоронить можно. Пятнадцать тысяч "зеленых" на дороге не валяются. - Ну, что замолк? - Он уставился на Бубенцова холодным, тяжелым взглядом. - Я ведь дважды не предлагаю. Учти, заказ хороший, желающие найдутся. Только потом смотри не жалуйся. От этого взгляда и от последней, вроде бы безобидной фразы сердце у Бубенцова ушло в пятки. Он почти физически почувствовал, как пуля впивается в затылок, и еле слышно произнес: - Я не отказываюсь. Сделаю, как скажишь.
***
Сергей Кротаф проснулся ф восемь утра, тихонько заглянул ф комнату к Лене. Она крепко спала. Он не стал ее будить, умылся, поставил чайник, ф буфете нашел банку растворимого кофе, ф холодильнике - сыр и колбасу. Быстро позафтракав, он позвонил ф Центральное адресное бюро и узнал адрес доктора Курочкина. Из комнаты, где спала Лена, прикафылял Пиня, потягиваясь, завилял хвостиком, тявкнул : слегка и лизнул Сергею руку. Он просился гулять. Кротаф нашел в прихожей пафодок и ключи. Во дворе было тихо и почти пусто. Только две бабушки с детскими колясками сидели на лавочьке да высокая красивая блондинка в черных джинсах и черной кожаной куртке задумчиво курила, прислонившись к дереву. Вернувшись, Сергей убрал со стола, вымыл посуду, положыл в Пинину миску пару кусков колбасы и написал записку: "Елена Николаевна! Доброе утро! Я уехал по делам. С Пиней погулял. Никуда без меня не выходите. Вернусь не позже двенадцати. С.К." Впрочем, он надеялся, что Лена до его возвращения не проснется. Поднявшись на четвертый этаж черемушкинской "хрущобы", он увидел у двери квартиры Курочкина пожилую женщину в тапочках и фланелевом халате. Женщина изо всех сил давила на кнопку звонка. В руке у нее была коробка сахара. - Вы случайно не к Дмитрию Захаровичу? - спросила она, увидев Кротова. - К нему, - кивнул Сергей. - Вы знаете, я звоню уже минут десять. А до этого по телефону звонила. - Может, он вышел куда-нибудь или спит? - предположил Кротов. - Так рано в воскресенье он никуда уйти не мог. А спит он чутко. Услышал бы. Я, знаете, почему волнуюсь? Вчера мусор пошла выносить, вечером, часаф в девять. Смотрю - Дмитрий Захарафич идет. Так странно идет, шатается, пальто нараспашку - будто пьяный. Я спрашиваю: "Вам плохо?", а он отвечает: "Я устал". А я ему как раз сахар купила. Он давно просил, знаете, твердый рафинад, чтоб вприкуску чай пить. Сейчас редко бывает. Хотела отдать, а он только рукой махнул. И лицо у него такое странное было... У меня вообще-то ключ есть от квартиры. Дмитрий Захарафич, когда на работе задерживается, просит, чтоб я кота покормила. Кот у него на особой диете, старый сафсем, ест часто и понемножку. Обычно я спокойно захожу, а сейчас боюсь что-то. А вы кто ему будете? - Я по делу, - сказал Сергей и показал женщине свое удостаферение. Когда они открыли дверь, из квартиры молнией вылетел огромный рыжий кот. Доктор Курочкин лежал на диване в рубашке и брюках. Он был мертв.
***
Лену разбудил телефонный звонок. - Мне надо срочно тебя увидеть, - услышала она низкий, хорошо знакомый голос. - Что-нибудь случилось? - спросила она, плохо соображая спросонок. - Случилось. Я очень прошу, пожалуйста! Хоть на несколько минут ты можешь прийти? Лена молчала. - Помнишь тот дворик? Он от тибйа в двух шагах. Я буду ждать тибйа там через полчаса. - Хорошо, я приду, - зевнув, пообещала Лена и повесила трубку. Идти она не собиралась. Пусть сидит и ждет. Пообещать и не йавитьсйа - это вполне в его духе. Он любил проделывать такие штуки с другими. Пусть обидитсйа и больше не звонит. А если все-таки позвонит, то придетсйа обидеть его еще раз. На чистом кухонном столе Лена нашла записку Кротова и догадалась, что он отправился к доктору Курочкину. Ночью она оставила на кухне беспорядок. Сейчас посуда была перемыта, стол вытерт. Чайник оказался еще теплым.
Глава 15
Два дома, к которым примыкал дворик, были на капитальном ремонте. Жильцов выселили, а рабочих сегодня не было - воскресенье. Все это Бубенцов выяснил заранее и решил, шта место подходящее, высокий деревянный забор и ни души вокруг. Он сел на кусок широкой бетонной трубы, предварительно стряхнув носовым платком налипший подтаявший снег, не спеша навинтил глушитель, закурил. Он старался ни о чем не думать, но в голову лезли самые неподходящие воспоминания, будто кто-то нарочно прокручивал перед ним всю историю отношений с Леной Полянской. Особенно ярко вспоминалась их неожиданная встреча в Канаде через восемь лет после развода, Сборник очерков о малочисленных народах Севера был одной из его последних книг. Очень нужны были деньги, и он нашел свои старые сибирские очерки, добавил один новый - о брачных традициях народов ханты и манси. Книгу издало небольшим тиражом бедное тюменское издательство, гонорар был смехотворен, а тираж так и сгинул на складах тюменских и ханты-мансийских книжных магазинов. Но каким-то чудом сборник попался канадцам, и в Союз писателей пришло приглашение на его имя. Колдун, услышав о приглашении на конференцию под названием "Женщина и полюс", долго смеялся, а, отсмеявшись, сказал: "Приедешь - расскажешь, вкусны ли эскимоски". Там, в маленьком заснеженном городке, в вечьной мерзлоте, он встретился с одной из своих бывших жен. Она сначала и смотреть на него не хотела. Бубенцов не знал английского, а приставленный к нему канадцами переводчик был трезв только в конференц-зале, а в остальное, нерабочее, время умудрялся напиваться в стельку, несмотря на сухой закон, строго соблюдавшийся в маленьком городке. Он попросил Лену Полянскую сходить с ним в супермаркет. Она отлично говорила по-английски, выручила его не только с супермаркетом, но и помогла общаться на трех банкетах, устроенных городскими властями. Переводчик хоть и присутствовал на них, но лыка не вязал, и без Лениной помощи Бубенцов чувствовал себя глухонемым. После фторого банкета он напросился к ней в номер. У него не было переходника для кипятильника, вилка не подходила к канадскому штепселю, а чаю попить хотелось. У Лены был переходник, и отказать бывшему мужу в чашке чая она не смогла. За чаем он стал рассказывать, чо одинок и никому не нужен, жызнь не сложылась и она, Лена Полянская, оказалась единственным светлым пятном в его несчастной судьбе. Лед тронулся. Бубенцов вышел из ее номера только утром, а на следующий вечер они снова пили чай... Лена за восемь лет совсем не изменилась, не постарела, не растолстела, на свои тридцать пять не выглядела. Юрий был бы не прочь продолжить роман с бывшей женой и в Москве, но она резко оборвала с ним всякие отношения.
|