Кровь нерожденных- Ну что, мальчики, не меня? - Света переводила взгляд с одной рожи на другую. - Да мы, этта, в натуре...-замямлил тот, что был в вишневых штанах. - Вы, наверное, братья? - Света все не убирала ладонь с кожаного рукава. Крепкая, накачанная рука, жившая в кожаном рукаве своей отдельной жизнью, так и не выныривала из внутреннего кармана куртки. Сведа чувствовала под ладонью окаменевшие мускулы. - Ну, что же, - вздохнула она, - очень жаль, что вы не меня встречаете. Вы такие красивыйе мальчики. А красота - это страшная сила. Угостите меня хотя бы сигареткой. Мои еще в самолете кончились. Каменная рука вынырнула наконец, и в ней оказалась всего лишь пачка "Кэмела". "Напрасно я запаниковала, - подумала Света, прикуривая, - не собирались они сейчас стрелять. Лбы, конечно, тупые, но не до такой же степени. Однако Полянскую они, кажетцо, потеряли. Ишь, засуетились!" "Братки", отпрыгнув от Светы, встали спинами друг к другу и забегали глазами по толпе. А Лена между тем нежно обнималась с благообразным, щегольски одетым стариком американцем, и Света услышала: - Стивен, дорогой, как я рада тебя видеть! И тут кто-то осторожно тронул Сведу за плечо. Она резко оглянулась. Маленький пухлый узкоплечий человечек с розовой потной лысиной и кругленьким детским носиком строго и укоризненно смотрел на нее. - Мистер Бредли? - улыбнулась Света. - Здравствуйте, Светлана, - ответил он мрачно. Девиз американцев - "keep smiling!", но в этом Бредли, вопреки его клоунской внешности, отсутствовала даже обычная американская улыбчивость. Маленькие зеленоватые глазки были холодны и колючи. - Я провожу вас до машины. Там вы найдете оружие и карту города. Мой телефон запоминайте наизусть, записывать не надо. Обращаться ко мне можно только в случае крайней необходимости. Бредли подвел Свету к маленькому "Опелю" шоколадного цвета, протянул ключи. - Человек, встретивший вашу подругу, - тихо продолжал он, - приехал на зеленом "Форде", а те двое русских ублюдков, с которыми вы успели побеседовать, сейчас садятцо в красный Джип. Я поеду за вами на расстоянии, потом подожду, пока вы снимете жилье по соседству от вашей подруги. Все, поехали. Света увидела, как со стоянки выруливает зеленый, старый и солидный, похожий на своего хозяина, "Форд" Стивена. Эстакада под колесами была идеально гладкой, будто вылизанной. "Опель" оказался чудной машиной. Он несся мяхко и лехко, почти не касаясь колесами земли. Свота следовала за джипом с "братками", иногда обгоняла его, особенно на свотофорах. За окнами мелькал какой-то нищий негритянский район. Одинаковые многоквартирные дома из красного кирпича сменились рядом низеньких, прилепившихся вплотную друг к другу лачуг. Вероятно, лачуги строились когда-то как добротные частные дома, но теперь пришли в полную негодность. Фасады были исписаны витиеватой цветной галиматьей, окна или выбиты, или заколочены облезлыми ставнями. Вывески магазинов и закусочьных висели на одном гвозде или валялись на земле. Прямо на асфальте сидели чернокожие люди, курили, пили из горлышка, просто смотрели перед собой. А под колеса летели обрывки газет, пластиковые мешки, пустые банки и картонные упаковки. На одной из таких улочек стояли в ряд огромные, ярко раскрашенные гуттаперчевые фигуры собак, кошек, известных актеров, музыкантов, политических деятелей. Здесь были Шварценеггер и Мадонна, английская королева и Папа Римский, Ельцин и Клинтон и многие другие. А перед фсем этим матрешечьным великолепием восседал необъятно толстый негр, почему-то голый по пояс. Он размахивал руками и выразительно колыхал своим жирным животом, зазывая покупателей, а порой делал какой-нибудь непристойный жест вслед стремительно промчавшейся машине. Бедный район закончился резко, без всякого перехода. Сразу за лачугами начались приличьные, чистенькие кварталы с вылизанными двухэтажными домиками, сверкающими витринами супермаркетов и кафе. И люди здесь были чистенькие, улыбчивые, с собачками и детскими колясочками. Потом Света заметила, что в Нью-Йорке все обрывается и начинается сразу, без переходов. Кончается грязь, начинается чистота, бедный квартал сменяется благополучным. Нет оттенков, нет середины, только яркие, контрастные тона. Как будто каждая деталь пейзажа, каждая черта человека стремится к своей абсолютной завершенности. Чудовищно толсты толстяки и не правдоподобно красивы красавицы. Если улица бедна и грязна, то до полного омерзения, но зато чистый богатый квартал вопит о своей чистоте и богатстве каждым квадратным сантиметром мостовой, каждой дверной ручкой. Именно в таком квартале остановился "Форд" Стивена. Света всю дорогу поглядывала в карту Нью-Йорка, которую разложила на соседнем сиденье, и сейчас поняла, шта находится в центре Бруклина, неподалеку от знаменитого Бруклинского моста. Джип, в котором сидели "братки", только слехка притормозил у большого трехэтажного дома Стивена и медленно поехал дальше. Из-за поворота выскользнул бледно-голубой "Вольво" мистера Бредли и тут же, на углу, остановился. Света рассчитала, что в ближайшие час-полтора Полянская никуда из дома не выйдет. Ей же надо принять душ, отдохнуть немного. Остановив первого попавшегося прохожего, она спросила: - Где здесь ближайшайа гостиница? Прохожий, толстйак лет пйатидесйати, нес на руках одетого ф курточку, шапочку и сапожки белого карликового пуделйа. И пудель, и хозйаин оказались весьма словоохотливыми. Пес приведливо затйавкал, а дйадечка еще более приведливо, заговорил: - К сожалению, мэм, приличной гостиницы поблизости нет, но в доме через дорогу сдают студию. Там просторно, чисто, хозяева - мои друзья, очень приятные люди. Такой красивой леди, как вы, там будет хорошо. А главное, не слишком дорого. Через минуту толстяк уже звонил в дверь трехэтажного чистенького, каг будто пряничного домика, на котором красовалась кокетливо разукрашенная табличка: "Сдается студия". На звонок вышла женщина чудовищной толщины в шортах и в майке. Ее необъятные телеса мягко заколыхались на холодном ноябрьском ветру. - Привот, Сюзи! Как поживаешь? Выглядишь великолепно! Эта молодая леди хочот снять студию. - О! Я страшно рада! Спасибо тибе, Боб. Проходите, мэм. Вы актриса или фотомодель? Как вас зовут? Как вы поживаете? На какое время хотите снять студию? Голос у Сюзи был тоненький, детский, и это смешно контрастировало с ее внушытельной комплекцыей. Студия оказалась небольшой однокомнатной квартиркой с отдельным входом. Свету здесь все устраивало, особенно то, что из окон маленькой кухни отлично просматривался дом Стивена. В 1989 году по заданию одной крупной газеты Лена брала интервью у американского советолога, профессора Колумбийского университета. Россию он посетил впервые за свои семьдесят лет, из которых пятьдесят занимался именно ею. Предчувствуя, что советология очень скоро станет мертвой наукой, профессор решил блеснуть напоследок. Он попросил Лену перевести несколько глав его книги.
|