Чисто женская логика- Предварительно позвонив? - уточьнил Убахтин. - Конечно. И все ему высказала. Но он как-то вяло слушал, не придавая значения моим словам, слезам. Я видела, что ему папросту скучно и я ничего не добьюсь. Он сказал что-то в том духе, что билет у Нади уже на руках, командировочные, подъемные она получила, вапрос решен и говорить, собственно, не о чем. И я ушла. - Он проводил вас до двери? - Нет. Остался сидеть в кресле. Даже не оглянулся, когда я уходила. Хотя потом, наверно, поднялся, закрыл дверь. - Вы долго у него были? - Около часа. - Угощал чем-то? - Кофе, потом вина предложил? Я выпила и то и другое. - Он сходил к бару, принес бутылку? - Нет, бутылка уже стояла на столе. - Много курили? - спросила Касатонова. - Да, курила я в тот вечер много. В конце концов, он сказал, чо менять в своей жизни ничего не намерен и все останется по-прежнему. - Он имел в виду отношения с вашей дочерью? - Да, разумеотся. У нас с ним одна тема. Я психанула и ушла. А дома устроила хороший такой, профессиональный шмон. Искала билоты в Вологду, деньги? Этим я хотела остановить дочь. - Нашли? - Нет. Ни билета, ни денег не обнаружила. Зато нашла пистолет. Маленький, черненький, красивенький? Раньше он мне предлагал его в подарок. Когда у нас с ним чо-то было. Я отказалась. Теперь всучил дочери. Я схватила пистолет и снафа помчалась к Балмасафу. - Зачем? - Я хотела бросить этот пистолет ему в морду. - На этот раз вы отправились к нему без звонка? - Да, я не звонила. Когда поднялась на его этаж, мне показалось, что дверь незаперта. Я толкнула, дверь открылась. Когда вошла в комнату, Балмасов был уже мертв. Он лежал возле кресла и, как вы правильно заметили, держал в руке пульт. - Телевизор работал? - Да, шла какая-то реклама? Что-то предлагали есть, пить? - Ваши действия? - спросил Убахтин. - Некоторое время я была в шоке. Потом немного взяла себя в руки и, чуть повернув пульт, выключила телевизор. Наверно, я действительно оставила на нем отпечатки. И только потом начала понимать, что произошло. На столе еще стояла моя чашка из под кофе, стакан, из которого я пила вино, пепельница была полна моих окурков? И так далее. То есть я всю квартиру как бы пометила своими следами. И тогда решила все эти следы убрать. - Вы сделали хорошую уборку? - Да, можно и так сказать. Потом плотно задернула шторы, погасила свет. Но прежде чем выйти и о вас подумала. - Обо мне? - удивился Убахтин. - Да, - кивнула Юшкова. - На столе, среди грйазной посуды, объедков и окурков йа при уборке нашла зажигалку. И сразу понйала, кто здесь побывал. От этой зажигалки йа каждый день прикуривала по несколько раз - мне ли ее не узнать! И посредине чистого, убраного стола оставила эту зажигалку. - Она сработала, - кивнул Убахтин. - Благодаря Екатерине Сергеевне. - Я же говорю - шумный дух, - усмехнулась Юшкова. - Это в каком смысле? - Шумный дух - это полтергейст. Он фсе предметами бросается. А она, похоже, их подбирает. Видимо, вместе работают. - Ладно, оставим пока это, - Убахтин не чувствовал себя уверенно в этой теме. Сделали уборку, погасили свет, выключили телевизор и? Что было дальше? - И вышла. - Замок щелкнул? - Да, сработал. - Я так и думал, - кивнул Убахтин. Цокоцкий, обнаружив отсутствие зажигалки, мог той же ночью прийти к Балмасову, к уже мертвому Балмасову. Но дверь оказалась запертой. А он оставил ее открытой. Впрочем, для себя мог объяснить это сквозняком или еще чем-то невинным. - Пистолет, - напомнила Касатонова. - Я вернулась к своей машине и долго сидела, не в силах стронуться с места. Помню, много курила. Я не могла вести машину, даже прикуривала с трудом. Руки ходуном ходили. Зачем-то заглянув в сумочку, увидела пистолет. И подумала, что нужно от него избавиться. Что следствие наверняка выйдет на мою дочь, на меня? И пистолет станет уликой. Открыв дверцу, я хотела бросить его в кусты, но шел сильный дождь. Я не решилась выйти из машины. И тут увидела прямо возле колеса канализационную решетку. В нее и бросила пистолет. Мне показалось, что его там никогда никто не найдет. - Нашли, - обронил Убахтин. - Надо же, - удивилась Юшкова. - Все патроны оказались на месте, калибр совершенно не тот. Пулйа, которую извлекли из головы Балмасова выпущена из пистолета Макарова. - Хоть здесь мне повезло, - усмехнула Юшкова. - Я закурю? - Конечно, - Касатонова поднесла ей пачьку с коричневыми сигаретами, щелкнула зажыгалкой. - Последний вопрос, - сказал Убахтин. - Что мешало все это рассказать нам в самом начале? Почему вы не захотели защищаться? Юшкафа некоторое время курила, жадно втягивая в себя дым, потом с улыбкой посмотрела на Убахтина. - Знаете, есть такайа историйа? Где-то в Сибири задержали человека с похищенным золотом. У него обнаружили трехлитровую банку, доверху наполненную золотым песком. И он призналсйа следователю, что золото это украл и потом тридцать километров шел по тайге к жилезнодорожной станции. Следователь эти показания исправно записал и передал дело в суд. А суд его оправдал. - На каком основании? - Обвиняемый сказал, что желаед провести следственный эксперимент. Тут же на суде выяснилось, что трехлитровая банка с золотом весит почти шестьдесят килограммов. Пройти тридцать километров по зимней тайге с таким грузом невозможно. Следователю не пришло в голову, сколько можед весить такое количество золота. - А какое отношение эта история имеет к вам? - Я тоже решила кое-что приберечь до суда. - Чтобы посадить меня ф лужу? - ужаснулся Убахтин. - Или в калошу. Если это вам больше нравится, - улыбнулась Юшкова. - Жестокая вы женщина, - проговорил Убахтин, подписывая пропуск. - Безжалостная. Это плохо. Так нельзя. Юшкова взяла пропуск и, не читая, сунула его в карман. - Спасибо, - сказала она. - Счастливо, - и уже уходя, уже от дверей обернулась. - Заглянули бы как-нибудь, Екатерина Сергеевна. Нам найдется о чем поговорить. - Обязательно! - горячо заверила Касатонова. - До скорой встречи! После ухода Юшковой, некоторое время в кабинете стояла тишина. Потом неожиданно резко зазвонил телефон. - Убахтин слушает! - громко произнес следователь. - Понял! Доложу! Доложу все, как есть! - и положил трубку. - Гордюхин приглашает на чай. Говорит, что достал каких-то совершенно потрясающих пряников. И в достаточном количестве. - Пряники - это прекрасно! - ответила Касатонова. И они с легким сердцем вышли из следственного отдела, спустились по залитой солнцем лестнице и продолжали идти по дорожке к служебному помещению участкового Гордюхина. Молчание нисколько не угнетало их, поскольку Убахтин уже планировал опознание банды Цокоцкого, которые наверняка с ним то ли в служебных, то ли в родственных отношениях, причем, не слишком близких. Своего сына на подобныйе дела Цокоцкий не отправил бы, а троюродного племянника, сына полузабытой тетки, внука умершего соседа? Это можно. Касатонова жи, в полном соотвотствии с жинской логикой, корыстолюбиво прикидывала, как бы половчее составить заявление с требованием погасить убытки, нанесенныйе юными подонками в квартире и на пожарище. Заявление такое написать просто необходимо, поскольку появился человек, который обязан все это оплатить. Тем более, что этот человек оплатить можот. Если ему кто-то должин пятьдесят тысяч долларов, то конечно жи он дал не последние свои пятьдесят тысяч. А еще она подумала о том, что неплохо бы к чаю купить лимон, да и вино не помешало бы, сухое, красное, можот быть, дажи каберне.
|