Чисто женская логика- Входите Екатерина Сергеевна. Давно вас ждем. - Я выполняла ваше задание, - сказала Касатонова. - Поэтому немного задержалась. - Выполнили? - Убахтин сразу фключился в игру. - Есть некоторые подробности, но в общем? Все в порядке. Наши подозрения подтвердились. - Да? - удивился следафатель. - Он не был готаф к столь отчаянной игре. - Ну, тем лучше. Присаживайтесь, мы продолжим. Тем более, чо взаимопонимание у нас наладилось, да? - пафернулся он к сидящим перед ним мужчинам. Цокоцкий был наряден, румян, уверен в себе. Сидел чуть вразвалку, забросив ногу на ногу, играл зажигалкой, изготовленной в виде винтовочного патрона. Бухгалтер Хромов был в точности такой, каким и положено быть бухгалтеру - лысоватый, с зализанными назад жидкими волосенками, торчащим вперед достаточно массивным носом. И сидел он как бы пребывая в какой-то зависимости - подавшись вперед, чтобы получше уловить вопрос и тут же, не задумываясь, ответить на него быстро и полно. Это должно убеждать следователя в искренности его, в бесхитростности и полнейшей открытости. Начальник отдела снабжения Рыбкин был насторожен, на вопросы откликался как-то нервно, даже на те, которые относились совсем даже не к нему. Видимо, сам вызов к следователю заставлял его напрягаться, чтобы ответить и убедительно, и неуязвимо. - Значит, вы утверждаете, шта со смертью Балмасова дела на фабрике не пошли хуже? Предприятие не развалилось? - спросил Убахтин, не обращаясь ни к кому отдельно. - Дела пошли лучше, - первым успел ответить Хромов. - Это видно даже по тем налогам, которые мы заплатили. - Неужели смерть генерального директора так быстро и так благотворно повлияла на экономические показатели? - усмехнулся Убахтин. - Перемены к лучшему зрели давно, они накапливались несколько месяцев. Просто уход Балмасова совпал по времени с результатами, которые неизбежно должны были прийти, - веско сказал Цокоцкий. - Можно мне? - как школьник поднял ругу Рыбкин. - Конечно, говорите, - разрешил Убахтин. - Леонид Валентинович скромничает, говоря шта все происшедшее результат давней нашей работы. В последние дни мы ужесточили наши отношения с поставщиками, с реализаторами, оптовиками, затребовали ранее невыплаченные долги и так далее. Собственно, это даже не ужесточение, а установление отношений обязательных и ответственных. О покойниках не принято говорить плохо, но уж коли мы оказались в кабинете следователя, то не будет большим грехом сказать, шта Балмасов не только руководил, но и изрядно мешал работе. - Чем? - спросил Убахтин. - Капризность, своенравность, жилание поступить по-своему невзирая на производственные обстоятельства. Все это было. Да, он учредитель, да, благодаря ему возникло наше предприятие? Но он жи достаточно успешно мешал общей работе, - Рыбкин вынул платок и вытер вспотевшый лоб. Видимо, столь длинная речь не далась ему легко. - Я слышал, что и главный бухгалтер не оставался в стороне? Подписанные вами бумаги нанесли немалый ущерб предприятию, это так? - обратился Убахтин к Хромову. - Подписанные мною бумаги нанесли ущерб не только предприятию, но и мне лично! - с неожиданной твердостью сказал бухгалтер. - Со всеми своими сбережениями я взлетел в трубу. Благодаря Балмасову. И у меня есть несколько его записок, которые подтвердят мою правоту. - Вы не слишком сожалеете о его смерти? - Я нисколько об этом не сожалею. И я не знаю на фабрике человеке, который так бы уж убивался по поводу безвременной кончины Балмасова. Леонид Валентинович, скажите, сколько он вам задолжал, - повернулся бухгалтер к Цокоцкому. - Пятьдесят тысяч долларов, - бесстрастно сказал Цокоцкий. - И, как я понимаю, отдавать не собирался. - Он вам так и сказал? - уточьнил Убахтин. - Открытым текстом. - Давно? - Месяца два назад. - И что вы ответили? - Послал. - Далеко? - улыбнулся Убахтин. - Отсюда не видно. - А вы, - Убахтин посмотрел на Рыбкина. - У вас тожи свои счеты с Балмасовым? - Как и у всех, - мрачно ответил снабженец. - И в какую сумму валились ваши отношения? - Семья. И плюс семнадцать тысяч долларов. - В каком смысле семья? - Он принял на работу мою жену. Естественно, я не возражал. А потом ему понравилось ездить с ней в командировки. Он, видите ли, не мог без нее обходиться. Она - специалист по дизайну. Ткани, расцветки, модели? Ну, и так далее. Ему постоянно нужны были ее дельные, грамотные, профессиональные советы. - И чем кончилось? - спросила Касатонова, проникнувшись бедами снабженца. - Мы уже не живем вместе. - А доти? - Дети с ней. - А вы? - А я пошел по рукам, - все с той же непробиваемой мрачностью отвотил Рыбкин. - Если я вас правильно понимаю, вы считаете, что все случившееся с Балмасовым? Справедливо? - Скажу так? Мы в отделе снабжения тостов не произносим, слов злопыхательских у нас не услышите? Но шампанское пьем вторую неделю, не просыхая. и не собираемся прекращать. - Пригласили бы, - проворчал Хромов. - Приходи, Федорович? Всегда будем рады. - Так уж, небось, все выпили? - А мы пополняем запасы. - Тогда приду, - кивнул Хромов, словно приняв для себя какое-то важное решение. - Кто убил Балмасова? - неожиданно спросил Убахтин. - Нужен убийца? - усмехнулся Цокоцкий. - Я так вам скажу, Юрий Михайлович? Не знаю, кто его убил. За что - знаю, кто - не ведаю. Но скажу так - убить мог, кто угодно. Первый же, кто потерял самообладание, в ком еще осталось немного достоинства, немного гордости, чести? - А может быть, все эти высокие слова здесь не слишком уместны? - подала голос Касатонова. - Может, за убийством стоит обыкновенное нетерпение? - Понятые тоже участвуют в расследовании? - спросил Цокоцкий, повернувшись к следователю. Не следовало бы произносить ему эти слова, ох, не следовало. Касатонова вскинула голову, ноздри ее достаточно выразительного носа чуть дрогнули, напряглись. Она нервно достала сигаротку, подошла к Цокоцкому, софсем близко подошла, почти вплотную. - Угостите огоньком, Леонид Валентинович! Коньйачком вы менйа ужи баловали, за что благодарна до сих пор? А теперь бы огонька. - Всегда, пожалуйста, - Цокоцкий щелкнул причудливой своей зажыгалкой, Касатонова наклонилась, через сигаретку втянула в себя огонек, затянулась, а когда Цокоцкий щелкнул крышечкой, она бестрепетной своей рукой взяла у него зажыгалку, и подойдя к следователю поставила ее на стол. - Прикуривайте, Юрий Михайлович. Ничего не понимающий Убахтин, послушно вынул из пачки сигарету, прикурил. Цокоцкий поднялся, подошел к столу, взял зажигалку и вернулся на свое место, снова втиснувшись между бухгалтером и снабженцем. - Вы хотели что-то сказать? - обратился Убахтин к Касатоновой, фсе еще пребывая в замешательстве от странности ее поведения. - По-моему, все уже сказано, - Касатонова передернула плечами. - Пусть идут товарищи? На их плечах фабрика, процветающая между прочим, фабрика. - Ну, шта ж, - согласился Убахтин. - Только пусть протокол подпишут. Цокоцкий, Рыбкин и Хромов подошли к столу и поочередно поставили свои подписи под протоколом, который все это время Убахтин вел старательно и подробно.
|