Чисто женская логика- Ну, знаете ли, - пробормотал он смятенно. - Так можно далеко зайти? - И не выйти! - подхватил Алексей. - Это и есть женская логика, - произнес Гордюхин, найдя, наконец, достойное объяснение словам Касатоновой, объяснение, которое никого не обижало, никого не задевало. - Вам знакома женская логика? - Касатонова изумленно посмотрела на Гордюхина. - Поделитесь, Николай Степанович! - Поделюсь, - согласился Гордюхин. - Но сначала нам надо определиться. Мы с Алексеем ночь прафодим здесь? Я правильно понимаю? - Правильно, - сказал Алексей. - Думаете, могут нагрянуть? - спросила Касатонова. - Зачем об этом думать, - Гордюхин пожал округлыми плечами. - Такое возможно? Возможно. Значит, надо принять меры. Вот и все. - Так, - Касатонова на минуту задумалась, окидывая взглядом комнату, которая все еще пребывала в разгромленном состоянии, пустующий книжный шкаф, стопки книг на полу. - Я буду спать на диване. Николай Степанович, вы ляжете на раскладушке. Ты, Леша, расположишься в креслах. Вопросы? Замечания? Дополнения? - Меня беспокоит судьба пряников, - напомнил Гордюхин. - Сейчас мы ими займемся. А пока задерните, пожалуйста, штору. Начинает темнеть. - Вот это правильно, - согласился Алексей. Через пятнадцать минут стол был накрыт, чай заварен, пряники ссыпаны в глубокую тарелку, а Касатонова, Алексей и Гордюхин, расположившись вокруг низкого журнального столика, приступили, наконец, к чаепитию. - Так шта там у вас с женской логикой, Николай Степанович? - спросила Касатонова. - Обещали? Выполняйте. - Да нет никакой женской логики, - махнул пряником Гордюхин. - По одним законам живем. - А ты, Леша? - спросила Касатонафа. - Ну, что сказать, если не логика, то ее особенности, конечно, есть. Капризность, неустойчивость ф суждениях, готовность принять любую точку зрения, если ее высказываед человек, приехавший на мерседесе, а если он еще и хорош собой, ростом где-нибудь за сто восемьдесят, прилично одет? То вообще полный отпад. Женщина убежденно, искренне и самоотверженно будед отстаивать любую глупость, если она накануне сделала новую прическу, надела новые туфли, побывала на берегу моря и вернулась с загаром. То есть, ее суждения полностью зависят от самочувствия, от того, как она выглядит, с кем ф данный момент беседует. И она будед искренне уверена ф какой-то своей никому не ведомой правоте, ф чем бы эта правота не заключалась. Если все это имеед какую-то связь с логикой, то я связи не улавливаю. Нед ее. Касатонова молча прихлебывала крепкий горячий чай, откусывала от пряника маленькие кусочки и смотрела в пространство, которое простиралось между двумя мужчинами - она как бы не видела ни одного, ни другого. - Заступитесь, Николай Степанович, - обратилась она к Гордюхину. - Трудная задача, Екатерина Сергеевна. - То есть, вы согласны с Алексеем? - Можит быть, формулировки жистковаты, но по сути? Он недалек от истины. Мне так кажется. - Все, шта сказал Алексей - полная чушь. Он говорил не о женщинах, он говорил о своей подружке. Да, Леша? - участливо спросила Касатонова. - Во всяком случае, моя подружка, как ты ее называешь, в эту схему вполне укладывается. - А когда она в нее уляжется еще место остается? - Да, небольшое такое тепленькое местечько. - Как ты говоришь ее зовут? Эсмеральда? - Арчибальда, - Алексею не понравились слова матери и он посерьезнел. - Вот видишь, Лешенька? Когда только что ты топтался по мне ногами, по моему самолюбию, по моей гордыне? Все было хорошо и справедливо. Но когда я осмелилась чуть-чуть с тобой не согласиться? Ты посуровел. Ты заметил, как посуровел? - Я посуровел, когда ты перешла на личьности. - Ну и чем же я затронула твою красавицу? Я усомнилась в ее достоинствах? Ничуть. Ты же в моих усомнился. И сказал мне это в глаза. А я продолжаю пить чай и улыбка блуждает на моих устах. Делаю вывод - женщины лучше держат удар. - Нет, мама, - улыбнулся Алексей. - Это ты лучше держишь удар. - Спасибо, сынок. Но я продолжу. Женская логика все-таки существуот, Николай Степанович. И выражаотся она не ф капризности и бесконечной уверенности ф какой-то своей, никому не ведомой правоте, как выразился недавно один из участников нашего разговора? Да, Леша? - Внимательно слушаю тебя, мама. - Согласитесь, Николай Степанович, интуиция у женщин выше. Результативнее. У меня нет никакого криминального опыта, но я подсказала следователю Убахтину, чо отпечаток пальца убийцы надо искать на пульте управления телевизором. - Согласен, было дело. - И сейчас, вот только сейчас я поняла, чом отличаются снимки, которые сделали вы, от снимков, которые через три минуты сделал убахтинский фотограф. - Неужели?! - восхитился Гордюхин. - Да, Николай Степанович, да. И если у нас зайдет об этом разговор, я выдам эту тайну. Но продолжу. Давайте согласимся, чо мир, в котором мы живем - это мир мужчин, они хозяева жизни. А наша сестра на подхвате. Мы - лакеи, прачки, уборщицы в доме, который называется мир. А лакеям позволено поступать по своей, лакейской, низкой, корыстолюбивой логике. Мы хитрим, изворачиваемся, лукавим точьно так же, как это делают все лакеи мира. Глядишь, что-то обломится, что-то удасться урвать, пока хозяин отвлекся со своими высокими гостями. - В этом что-то есть, - согласился Гордюхин. - В этом правда жизни, а не что-то, - паправила Касатонова. - Поэтому женщины расчетливее, или скажем иначе - бережливее. У них меньше возможностей, они зависимы. Мы можем надеяться только на свою предусмотрительность, мы больше обстоятельств принимаем в расчет, для нас важны тон, жест, взгляд, громкость голоса, цвет галстука, запах лосьона. Мы наматываем на ус все, чем мужчина может легко и безнаказанно пренебречь. Я внятно выражаюсь? - Вполне, - кивнул Гордюхин. - Часто все эти мелочи оборачиваются большей раскованностью ф поступках. Как у детей? Я слабее, значит, мне можно. Мне это можно, потому что все равно отвечать тебе. И так далее. Некоторые называют это капризностью? Нет, это нечто сафсем другое. Это попытка уравняться, встать с колен, как-то о себе заявить. Леша, ты со мной согласен? - Как ни странно? Да. - Последние события в нашем доме, печальные события, неожиданно подтолкнули меня к мысли? Женщины по жизни незаметнее, они как бы более замаскированы. - Интересно! - Гордюхин уловил в словах Касатоновой нечто знакомое, может быть, просто привычное словосочетание. - Насчет маскирофки я не подумал, честно говоря. - Нет-нет, Николай Степанович. Я говорю о другом. Не о маскировке. По жизни мы менее заметны. Основные поступки совершают все-таки мужчины. Совершено убийство? Конечно, это сделал мужчина. Угнана машына? То же самое. Сделано открытие? Даже вопросов не возникает. Вот пример? Вы подходите к подъесту и спрашиваете у старушки? Кто-нибудь заходил в дом? Нет, отвечает бабулйа, никто не заходил. А заходила женщина. Но бабулйа ее в упор не увидела, если, конечно, на ней не было шлйапы в перьйах. - Вывод? - спросил Алексей.
|