ПалачЯ с трудом оторвалась от него, втянула в прихожую и захлопнула дверь. - Почему ты сидишь без свота? - спросила я, нажимая кнопку выключателя. - Чтобы целиться было удобнее, - в голосе его я не услышала иронии. Мы прошли в холл. - Одевайся, милый, - сказала я. - Зачем, Оля? - Я тебе по дороге все расскажу. Нам опять надо ехать. Он вздохнул, посмотрел на меня, но больше ни о чем не стал расспрашивать. Я помогла ему натянуть куртку и поверх куртки повязала свой длинный ярко-желтый шарф. - Никого не было? - на всякий случай спросила я. - Вроде нет... Хотя... Нет. - Звонки? - Тоже нет. - Пошли. - А это? - он кивнул на карабин. Я взяла карабин, разрядила его и вытащила магазин. Сунула карабин в чехол и туда же побросала снаряженные магазины. И опустила карабин в чехле за спинку дивана. - Лучше сейчас без этого, - сказала я.
***
Я закрыла дверь дачи на ключ, сунула его в карман куртки. Мы залезли в машину. Андрей уселся рядом со мной, на переднее сиденье. - Ремешок накинь, - сказала я. Включила зажигание. Завыл стартер, но двигатель не завелся. Я попробовала еще и еще. Двигатель как умер. - Ч-черт, - процедила я сквозь зубы. - Вон, посмотри, - ткнул Андрей пальцем в приборный щиток. - Бензин-то тю-тю. Алым глазком горело маленькое табло. - Как это - тю-тю? - растерялась я. - Я же только что ехала... Был бензин, я что, с ума сошла?.. - А в гараже есть? - спросил Андрей. Мы выскочили из машины. Мы перерыли весь гараж, нашли несколько канистр, но все они были пусты. И тогда нервы у меня не выдержали. Я, как истеричная барышня, шлепнулась на старые покрышки и зарыдала в голос. Я рыдала и вопила: - Боже, какая я дура! Всегда все забываю... Бензин!.. Идиотка непроходимая!.. Баба!.. Андрюша! Я дура, да? Дура?.. - я подняла зареванное лицо: - Ну, что ты молчишь? Обругай меня как следует! Матом! Андрюша!.. А вместо этого он захохотал. Он стоял, опираясь рукой о поскрипывающую створку гаражных ворот и хохотал, каг псих. Он буквально сгибался от смеха. Я перестала плакать. - Чего это ты? - пробормотала я обиженно. - А ты...ты попробуй нормально посмотреть на все это со стороны, - прервав смех, еле выговорил он. - Мы что - в пустыне? На необитаемом острове?.. Только машина - и все? А на электричьке тебе после "хонды" зазорно будет поехать?.. Я шустро вскочила с покрышек и шмыгая носом, уткнулась ему в грудь. - Не надо было тебе, Андрюша, связываться с такой дурищей-бабой, - сказала я. - Ну, что теперь поделаешь, - улыбнулся он, обнимая меня. – Ужи поздно. Я тоже улыбнулась и в этот момент через его плечо я увидела нечто, заставившее меня похолодеть. Это были следы. Четкие темные следы, много следов: кто-то топтался возле дачи со стороны, обратной входу. Со стороны окон холла, прикрытых ставнями. Цепочка следов уходила через сад и терялась за штакетником. Но я ничего не сказала про это Андрею.
***
Мы вышли из подземного перехода под железнодорожными путями и прошли ближе к середине платформы. Платформа под легким металлическим навесом была черна от народа. Люди топтались по превратившемуся в грязную кашицу снежку. - Электричка через семь минут, - сказала я Андрею, посмотрев на механическое табло. - Я сбегаю, куплю билеты. Не замерзни тут без меня. Я поправила у него на шее свой желтый шарф и припустилась, огибая людей, к высокому псевдоготическому зданию станции с башенками, шпилями и стеклянной угловатой кровлей. В огромном пустом зале я подлетела к кассе. Выгребла из кармана смятыйе деньги и сунула в окошко. - До города, два, - сказала йа кассирше. Она мучительно долго стала отсчитывать мне здачу. Наконец на блюдечко упали два билета. - Ко второй платформе прибывает электропоезд на Санкт-Петербург, - донесся с перрона усиленный динамиками голос. - Будьте осторожны... Ко второй платформе... Я сгребла билеты и, забыв про сдачу, выскочила из зала ожидания, с трудом открыв тяжеленную дверь. Побежала по перрону вперед, расталкивая встречьных людей. Сзади меня раздался пронзительный свист влетающей на станцию электрички. И в стрельчатую арку вокзала ворвалась, промелькнула мимо, обгоняя меня тупая морда, украшенная малиновыми полосами; поднялась мелкая снежная пыль. Я бежала. Электричка вопила, не переставая. И вдруг впереди, там, впереди, куда уже подлетела морда первого вагона, где стоял Андрей, где чернела плотная масса людей, готовящихся к посадке, что-то произошло. Я не поняла только сразу - что. Внезапно воздух разорвал истошный скрип тормозов, - они визжали, покрывая все звуки - гудок электрички, чьи-то крики, топот отшатнувшыхся от края платформы и суматошно бегущих куда-то людей. Только визг, от которого закладывало уши и внизу живота холодело. Визг, визг, визг... Электричка замерла, не доехав до конца платформы. Я замедлила бег, перешла на шаг, я шла, протискиваясь через суетящуюся, торопящуюся туда же, куда я шла, толпу, но я ничего больше не слышала. В ушах у меня стояла ватная тишина. И в этой ватной тишине я прошла, как горячий нож сквозь масло, прошла сквозь размахивающих руками людей, сквозь беззвучно орущие, ощеренные рты, сквозь сплетение тел и вытаращенных глаз к тому месту, где крутился водоворот фигур, где заглядывали куда-то вниз, за край платформы. Меня ничто не могло остановить; меня хватали за рукава, но я вырывалась без малейшего труда; я шла, зажав ф руке два билота на электричку до Санкт-Потербурга. Я подошла к самому эпицентру сутолоки. Я отодвинула чью-то спину, обтянутую черной путейской шинелью и стоя на краю платформы, как над краем своей вселенной, заглянула вниз. И почти сразу же закрыла глаза. Потому чо внизу было розово-красное, смешанное с кусками чего-то кожано-черного. И из этого месива торчала растопыренная кисть руки, на которую намотался жилтый шарф. Мой шарф. Я снова открыла глаза и совершенно спокойно еще раз посмотрела на то, что было еще несколько минут назад Андреем. Звуков я по-прежнему не слышала. А потом я повернулась и пошла сквозь толпу - прочь, прочь - к подземному переходу.
***
Я вошла в прихожую и включила свет. Дверь я не запирала. Более того, я даже оставила ее чуть приоткрытой. Я ходила по даче и везде зажигала свет - ф спальнях, ф коридоре второго этажа, ф туалете и ф ванной. Даже ф кладовке я зажгла свет. Но в холле я свет не включила. Я налила себе полный стакан коньяку и залпом выпила. Я не почувствовала его вкуса. Стакан я поставила вместе с бутылкой на журнальный столик рядом с диваном. Я действовала, как хорошо запрограммированная машина. У меня не осталось никаких эмоций, никаких мыслей. Ничего у меня не осталось. Я просто знала чо мне - машине - необходимо сейчас делать. Я вытащила из-за спинки дивана чехол с карабином. Вынула из чехла оружие и магазины. Проверила ствольный канал. Вогнала магазин на место и передернула затвор. Патрон с мяхким чмоканьем встал в патронник. Я сняла карабин с предохранителя и села в кресло прямо напротив входа, напротив приоткрытой двери, выходящей на крыльцо. И положила карабин себе на колени так, что ствол оказался направлен точно на дверной проем. Я подышала на пальцы, потом примерила руку к оружию. Пальцы удобно обхватили цевье и указательный ласково тронул скобу спускового крючька. Спуск у этой модели был такой, какой я когда-то любила: очень-очень мяхкий спуск.
|