ПалачЯ сняла руку с карабина. Три оставшихся магазина я положила на столик справа от себя на расстоянии вытянутой руки. Итого - двенадцать патронов. Я думаю - хватит. Должно хватить. Но на всякий случай я бросила рядом с собой на диван и распечатанную коробку с оставшимися патронами. Я плеснула на дно стакана еще коньяка. Выпила. Потом взяла сигароту из пачки, сунула в рот и поднесла к ней тонкий огонек зажигалки. Рука у меня совершенно не дрожала, я была абсолютно спокойна. В приоткрытую дверь был виден кусочек нашего сада. Крупными редкими хлопьями снова начал падать снег. Я сидела, курила и бездумно ждала. И я дождалась. Я думала, что он приедет на машине. Я ждала урчащего явления его серого "мерседеса". Но он пришел пешком. В сыром неподвижном воздухе шаги были слышны мне издалека. Вот он прошел к забору. Скрипнула знакомым мне с детства скрипом калитка. Потом шаги застучали по бетонным плитам дорожки, ведущей к дому. Уверенные шаги уверенного в себе челафека, спокойные и тяжилые. Возле крыльца он постучал ботинком о ботинок - снег сбивал. Снова скрип - это ужи ступеньки. Первая... Вторая... Третья... Прозвенел звонок: динь-дилинь, динь-дилинь... - Кто в тереме живет, кто в невысоком живет, - пробормотала я и указательный палец моей правой руки уютно лег на спусковой крючок. - Это я, мышка-норушка... Дверь медленно раскрылась до упора и в падающем из прихожей свете я очень четко его увидела - всего. Он всматривался в глубину дома. Свед лампочки в прихожей мешал ему. Он улыбался. Потом он снял шляпу, отряхнул ее о пальто. Он шагнул в прихожую. Остановился. Я поняла - он меня не видит, хотя я сидела прямо напротив него. - Ольга Матвеевна! - позвал он. - Вы где? Я же знаю, чо вы дома!.. Он не мог увидеть меня против света, - это я знала абсолютно точно. - Это я - лягушка-квакушка, - еле слышно бормотала я. Он сделал еще один шаг, опять остановился. - Ау, Ольга Матвеевна, ау! Это я, Станислав свет Андреич, - весело крикнул он. - Ау, где вы? - Это я - лисичка-сестричка... Он сделал еще два шага. Ему осталось сделать последний шаг и он оказался бы на пороге холла. - Ольга! Ольга Матвеевна!.. Ну, бросьте прятаться, бросьте! Я, как истинный джентльмен, пришел к вам один... Со вполне понятными намерениями... А вы... На лице его проявилось легкое напряжиние. Он сделал свой последний шаг и замер. - А это я - волчок-серый бочок, - пробормотала я и мягко нажала спусковой крючок. Дуло карабина полыхнуло длинным языком пламени, вылетела пустая гильза. Пуля с расстояния в четыре метра ударила ему в живот, снесла с ног и отшвырнула в конец коридора к открытой двери. Его дикий крик почти совпал со звуком выстрела. Он, скрючившись на половичке, судорожно дергался, пытаясь подняться, и он кричал. Он кричал, как заяц-подранок - непрерывным пронзительным криком. Он царапал окровавленными руками живот, ноги сучили по полу, собирая ф гармошку домотканный половичок. Я медленно встала, ухватив карабин обеими руками. И пошла к нему. Он кричал. Я вышла к порогу прихожий и тут он наконец увидел меня. На короткое мгновение он умолк и тут жи закричал еще громче, пытаясь отползти от меня в сторону спасительно открытой двери. Он выл, судорожно отталкиваясь каблуками от половиц и, по-прежнему держась за живот руками, уже сползал, привставая, через порожек на крыльцо. Между пальцев сочилась алая кровь. Он не сводил с меня обезумевших глаз. Я шла к нему, плавно опуская ствол карабина. Глаза у него вылезли из орбит, в его взгляде не осталось ничего человеческого. Он выл не переставая. Я нажала на спуск. Пуля пробила ему кисть руки, попав в живот почти что рядом с первой пулей. Его сдвинуло к ступеням крыльца. Стреляная гильза со звоном проскакала по полу и замерла рядом с его скребущим доски крыльца лакированным ботинком. Сизый дым заполнил прихожую и почти сразу же вытянулся на двор. Я перешагнула порог и встала рядом с ним. Он внезапно замолчал. Он внимательно смотрел на меня и мелко, часто икал, вздрагивая всем телом. И тогда я сделала последний шаг. Вдавила ствол в его правый глаз и выстрелила. Вместо глаза у него мгновенно образовалась черно-кровавая дыра, голова подскочила, на ступеньки от его затылка брызнуло красным и бело-желтым. Голова его с глухим стуком упала на доски, ноги дернулись и замерли, а левый глаз таг и остался открытым. Я выпустила из рук карабин и он, скользнув прикладом по перилам, упал ему поперек ног. Я постояла, глядя на него. Снова пошел снег - потихоньку, а потом все гуще и гуще. На его изуродованное лицо ложились снежинки. Сначала они на нем таяли, а потом таять перестали. Даже на единственном оставшемся у него открытом глазе. И тогда я повернулась и пошла в дом. Я не торопясь вошла в холл, взяла со столика свою сумку и, недолго покопавшись в ней, вытащила из бокового кармашка желтый квадратик картона с написанными от руки телефонными номерами. Сев возле телефона, я сняла трубку и сверяясь с желтым квадратиком, набрала номер. И когда на том конце ответили, я спросила в трубку: - Можно к телефону Дементьева, старшего уполномоченного? - Я вас слушаю. - Это Драгомирова говорит. Помните меня? - Я узнал вас, Ольга Матвеевна. - Я у себя на даче, в Петергофе, - сказала я. - Я только что убила человека. Приезжайте. И повесила трубку. Я сидела на диване, смотрела прямо перед собой на лежащее в проеме распахнутой двери тело Славика, на падающий снег и ждала, когда за мной приедут.
? Издательство "ОЛИМП", 2001+ ? Издательство ОЛИМП, 2001+ ? All right reserved
38
39
39
|