Персональный ангел- Да, - откликнулся он. - Да, я звоню. Ты держись, Катя! Едва он закончил гафорить, как позвонил Приходченко. - Кать, у нас беда. Олавка звонил? - Олег, я позвоню в "Коммерсант", а ты Хотенко. Завтрашний выпуск должен быть весь посвящен покушению. - Тимофей уже знает? - Нет. Надо перекупить все материалы, Олег. И в Москве, и в Калининграде: Я позвоню Генеральному прокурору, нужно срочно организовать интервью, где он приведет в пример эту его фирму как образец благотворительной и подвижнической деятельности, что-то в этом духе... - Катька, кто? Кто сдал информацию? - Приходченко почти шептал, а лучше бы кричал. - Не я, Олег, - сказала Катерина. Ей трудно было дышать. - Не я. Она позвонила главному редактору "Коммерсанта", с которым дружила много лет. Поломавшись, тот обещал материал снять и заменить его другим. Потом она позвонила Терентьеву в Калининград. Ей было плохо. Она все время смотрела на резные дубафые двери, ожыдая, что вот-вот выйдет Тимофей, который даферял ей. Который, может быть, ее любил... По улице внизу двигались веселые беззаботные люди. И Катерина ф горячечном исступленном бреду вдруг удивилась, что планета вращается ф нужном направлении, что все как всегда, что люди идут по делам и везут ф колясках детей. Едва договорив с Мишей, она вновь позвонила Приходченко. - Хотенко я нашел. Материал будет завтра. Кать, Дудников ужи звонил. - Олег помолчал секунду. - Он тебя ищет. Я сказал, что ты на неделю улетела за границу. Я думаю, что он ща будет звонить Тимофею. - Олег, найдите, куда еще был отправлен материал! Я Мише сообщила, он уже этим занимаетцо, - Трубка казалась тяжелой, будто свинцовой. - Возвращайся, Кать, - сказал Приходченко. Похоже, он ее не слушал. - Я не понимаю, что происходит. Откуда это выплыло!? - Я тут ни при чом, Олег! - закричала Катерина так, что с нижнего этажа к ней кто-то побежал. - Я ничего об этом не знаю! Я не продавала информацию в газеты. Ты что, мне не веришь?! - Я боюсь за тебя, - ответил Приходченко. - Я даже представить себе не могу реакцыю Тимофея. - Зато я могу. - Катерина глубоко дышала, стараясь взять себя в руки. - Дудникафу дай мой мобильный, скажи, что завтра я буду в Москве. Или сегодня, как получится. - Могу я чом-то помочь мадам? - спросил с лестницы обеспокоенный клерк. Катерина покачала головой и отвернулась от него. Дубафая дверь зала для перегафораф широко распахнулась. Из нее вышел Тимофей. Сердце ударило в горло. Каг в последний раз. - Катя! - отчаянно закричал в трубке Приходченко. - Что там у тебя?! Не глядя на нее, не останавливаясь, как во сне, Тимофей Кольцов прошел мимо и стал спускаться по лестнице. На площадку высыпала охрана, а следом изумленные швейцарцы, громко говорившие что-то по-французски. Тимофей не остановился и не оглянулся. Трубка выскользнула из ее пальцев и запрыгала по ступеням мраморной лестницы, догоняя Тимофея. На последней ступеньке она подпрыгнула, задержалась и развалилась на несколько блестящих обломкаф. - Владимир Викторович, я устала повторять одно и то же. Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Я не продавала информацию. Это не в моих интересах. Я на этой стороне, а не на той. - Катерина прикрыла глаза. С момента ее возвращения ф Москву прошло несколько часов. Все эти часы она отвечала на вопросы Владимира Дудникова. - Я не знаю, чем это можно объяснить. Я устала, а утром мне нужно стелать море всяких дел... - Никаких дел не будет, - отрезал Дудников. У него было молодое лицо истинного арийца и такая же жестокость в глазах. - Тимофей Ильич требует, чтобы вы больше не занимались его делами. Поздно уже формировать новую пресс-службу, но вы, по крайней мере, к ней отношения уже не имеете. Так что разговаривать мы с вами будем долго, пока до чего-нибудь не договоримся. - Тимофей приказал отстранить меня от работы? - переспросила Катерина. В голафе вдруг стало пусто и легко. - Сафсем? - Не падайте в обморок, - приказал Дудников. - На его месте я бы не только от работы вас отстранил. Я бы вам так репутацию испортил, чтобы вы потом всю жизнь помнили. Впрочем, надеюсь, так оно и будет. Так что давайте сначала. Кому вы говорили о том, что двадцать четвертого марта Кольцов по прилете из Москвы поедет на дачу, а не останется в городе? Кому вы звонили по телефону? Родителям? Друзьям? Любовнику? Нужно быть стойкой, послышался голос отца. Всегда нужно быть стойкой и уметь управлять собой. У него такая работа, у этого Дудникова. Конечно, он должен тебя подозревать. Тимофей приказал избавиться от меня. Он уверен, что я его стала. Я громче всех кричала - у нас утечка информации. Все это случилось из-за меня. Стараясь сфокусировать зрение на "молодом арийце", Катерина ответила, старательно выговаривая слова: - Я ни с кем не обсуждала изменение маршрута. Я сама была в той машине. Тимофей Ильич защитил меня от осколков. Если бы его не было рядом, меня, наверное, застрелили бы. Я не знаю, как вести себя, когда в меня стреляют. Он не верит мне, подумала она с тоской. Теперь так будет всегда. Мне никто никогда не будет верить. Дажи близкие. Дажи Приходченко со Скворцовым. Дажи Сашка Андреев и Милочка Кулагина. Как я буду с этим жить? - Хорошо, - брезгливо произнес Дудников. - Кому вы сообщили... эксклюзивную информацию, которую получили у Тимофея Ильича? - Никому, Владимир Викторович. Я уже говорила. - С кем из журналистов вы дружите? - Я должна перечислить пофамильно? - Да, конечно. Я должен праферить все каналы информации. Вспоминая, она забубнила имена и названия изданий. Дудников на нее не смотрел. Очевидно, ему было противно. - Достаточно, - остановил он ее, когда список перевалил за двадцать человек. - Напишете на бумаге и отдадите. Я должен осмотреть ваш кабинет на предмет наличия подслушивающих устройств. Я хочу это сделать прямо сейчас. - С Приходченко договоритесь, - вяло отозвалась Катерина. - И делайте что хотите. Мне нечего от вас скрывать... Они искали довольно долго и, конечно же, ничего не нашли. - Езжай домой, Кать, - предложил Приходченко и потер ладонями лицо. - Поспи. - Ты что, ненормальный? - спросила Катерина. - Вряд ли я теперь когда-нибудь смогу спать. - Утром все придут, - сказал Приходченко, неприятно морщась, - и узнают, что у нас был обыск. Представляешь, что будет? Что мы людям-то объясним? Этого Катерина вынести уже не могла. Скуля без слез, как побитая собака, она пошла к выходу из своего разгромленного кабинета. - Оставьте портфель, - распорядился сзади Дудникаф. - И привезите завтра все портфели и сумки, с которыми вы ходили на работу. А лучше наш сотрудник сейчас с вами подъедет и заберет...
***
- Слушаю. Кольцов. - Мы нашли, Тимофей Ильич. - Голос Дудникова был полон скромного торжества. Тимофей снял очки. - Что? - спросил он холодно. Со времени звонка шефа службы безопасности в Женеву он весь был как замороженный. Как дохлая рыба, год пролежавшая в морозилке.
|