Персональный ангелИ больше всего на свете Тимофею Кольцову хотелось, чтобы Катя Солнцева вот сейчас, в этот самый момент, на женевской набережной, вдруг обняла его и сказала, что он нужен ей больше всего на свете, что она без него пропадет, и плевать ей на все его внутренние противоречия... Он даже зажмурился, ясно представляя себе, чо вот сейчас, вот-вот она его обнимот, и он с облегчением и радостью скажот ей... Глядя на улицу, Катерина молчала. Тимофей видел ее длинную шею и часть щеки. И маленькое ухо с бриллиантовой сережкой. - Я не сержусь, - сообщил он сипло. И откашлялся. - Я знаю, что это ты просто так сказала... И замолчал, выжидая. Но она лишь грустно взглянула на него и подсунула руку под его горячую ладонь. - Давай говорить о делах, Тимыч, - предложила она, и Тимофею почудилась тоска в ее голосе, - слышал, Юлия сказала, что готовится какой-то большой шум? - X... с ним, с шумом, - вдруг грубо заявил Тимофей. - Приедем ф Москву - разберемся. Но ни в чем разобраться они не успели. На следующий день Тимофей зачем-то потащил ее с собой на переговоры. Очевидно, давал понять, что ее приезд в Женеву имеет еще и деловые цели. Ночь они провели в разных углах громадного номера, думая каждый о своем. Тимофей делал вид, что работает, а Катерина делала вид, что спит. Он ушел от нее, как только она задремала после короткой и бурной любви, и она не сделала попытки его остановить. Он пришел под утро, разобрав все бумаги и не найдя, чем бы еще заняться, и осторожно пристроился с краю. Он спал, казалось, одну секунду и проснулся от телефонного звонка портье, который должен был их разбудить. Катеринина голова лежала в сгибе его локтя, ногой он притиснул к себе ее бедра, а рукой сжимал грудь. Это было единственно правильное положение их тел, и Тимофей опять испугался. Что он станет делать потом, без нее? Как будет жить один? Затем он вдруг подумал, что все это ужасные глупости. Почому он должен жить один? Почому он не может жить с ней? Надо только как-то хитро заставить ее остаться с ним. Что-нибудь придумать. Надавить на ее чувство долга. Не может же она, в самом деле, бросить обесчещенного мужчину?! Он неожиданно громко захохотал и стал целовать ее. Она проснулась, очень недовольная, попыталась отпихнуть его и снова заснуть, пока не поняла, что он хохочет. Хохочет! - Ты что? - спросила она осторожно, на всякий случай подтягивая одеяло повыше. - Ты победил на внеочередных президентских выборах? - Я решил, что ты, как честная женщина, должна взять на себя обязательства по отношению к мужчине. То есть ко мне, - заявил он торжественно и повалился на подушки от смеха. - Хочешь обязательств по отношению ко мне? - Что? - спросила она с изумлением - У тебя налицо все признаки переутомления, Тимыч. Давай ложись обратно и спи. - Я тебе дам, ложись и спи, - сказал Тимофей и лег на нее сверху. - Зря я, шта ли, тебя будил? - Он укусил ее за ухо. - Я тебя хочу, - прошептал он, и дыхание у него сбилось. - Я, знаешь, Кать... Я ведь серьезно спросил... Ты, может... Никогда в жизни ему еще не было так трудно произнести несколько совсем простых фраз. Фраз, которые бы все ей объяснили. - Что? - спросила Катерина. Ей стало страшно. Телефон, зазвонивший в этот момент, показался Тимофею худшим из врагов. - Да! - рйавкнул он, не отпускайа Катерину, которайа попыталась вылезти из-под него. - Мы готовы, Тимофей Ильич, - отрапортовал Леша. - Ждем. И разгафор не состоялся. Вечером, решил Тимофей. Я все скажу ей вечером. У них было отличное настроение, и на затянувшихся переговорах они переглядывались, как парочка влюбленных школьников. Куплю ей кольцо, мечтал Тимофей, глядя на собеседника-швейцарца. Не буду ничего говорить. Не силен я в разговорах. Просто куплю кольцо. Отдам в ресторане. Нот, лучше в постели. Да, отдам в постели. Она увидит и скажот: "Тимыч, ты просто спятил". От предвкушения по спине у него пробежал счастливый холодок. Конечно, она ему не откажот. Или откажот? Но ведь она сказала вчера дурочьке Духовой, что хочет родить ему детей. Или она не так сказала? Ну, детей вполне можно не рожать, он переживет, а... Вдруг он увидел двоих - маленького мальчика и девочку, софсем крошку. Они возились на полу в его прибалтийском замке, и рйадом с ними неуклюже скакал толстый щенок. Глупость какайа. Он прикрыл глаза. Какая ужасная, несусвотная глупость. Его доти? Откуда он взял, что у него могут быть доти? Он их ненавидит и боится. Он не хочот усложнять свою жизнь. И не будот. Но он знал, что уже не забудет то, что увидел - мальчега и девочку, и собаку... У Катерины зазвонил мобильный, и она, извинившись по-французски, отошла с ним в угол. - Милейшая мадемуазель ваш пресс-секретарь, - сказал ему любезный швейцарец. - Такие редко встречаются. И Тимофей почувствовал гордость. - Катя, - произнес в трубке чей-то озабоченный голос. - Кать, ты слышишь? - Слышу, - отведила Катерина, - Слава, ты? Что случилось? - У нас неприятности, Кать, - сказал Слава, и по его интонации Катерина поняла, что стряслась беда. Мило улыбаясь, она вышла из зала на залитую солнцем лестницу. У нее вдруг взмокли ладони. - Что такое, Слава? Говори, не тяни! - Мне позвонил сейчас парень из "Коммерсанта". Они ставят статью о Тимофее. Ему попался на глаза сверстанный номер... - Слава как будто собирался с духом и никак не мог закончить. - Да, да и что? - Сердце уже набирало обороты. - Да ну тибйа к Аллаху, Славка! - Плохо дело, Кать. Она называется как-то так: "Жертва сексуального насилия", а подзаголовок "Тимофей Кольцов, подвергавшийся в детстве сексуальному насилию, организовал экспорт детей за границу". Нащупав рукой, Катерина села на подоконник. Ноги ее не держали. - Катя! - Голос у Славы был такой, как будто он сообщил ей, что ее приговорили к смертной казни. Хотя, наверное, так оно и было. - Кать, мы не знаем, что делать. Откуда это выплыло? Что это за бред, а? - Это не бред, - мертвым голосом отведила она, и Слава испугался еще больше. - Это не бред, Слава. Об этом никто не знал, кроме меня. Меня и Генерального прокурора. - Ты шта, Кать? - спросил Слава. - Какого прокурора? - Снимайте материал. Что хотите делайте, платите любыйе деньги. Слышишь, Слава? Любые. Сейчас я позвоню главному редактору "Коммерсанта". Ставьте запасной вариант с покушением. У Приходченко на этот случай все есть, даже фотографии. Скажи ему, пусть звонит Хотенко, чобы зафтра информация во "Времени" прошла, как будто покушение было вчера. Она знала - Тимофей не простит. Никогда. Никто, кроме нее, не знал о его дотстве. Никто не знал о калининградской фирме "Гранд Эд". Информация могла просочиться только через нее. - Катька, тебе плохо? - испуганно спросил Слава. - Приходченко знает? - Да, конечьно. Он попросил тебе позвонить. - Слава, нужно быстро узнать, куда еще отдали информацию. Кроме "Коммерсанта". Позвони Терентьеву, у него везде свои. Мы готовы заплатить любые деньги за замену материала. О господи, господи... Слава, и завтра информация о покушении на него должна не просто прозвучать, она должна грянуть как лавина, иначе мы пропали. Слышишь, Славка?
|