Разбор полетов- Так почему ты решил поговорить с ним поздно ночью? - Но поймите! Это был просто дружеский разгафор! У Вити были испорчены отношения с СТК, с Сергеем Станиславафичем, с Васючицем, со всеми... Я единственный, кто мог неформально погафорить с ним. Попросить его не делать глупостей... - А он? - Он был вне себя. Угрожал мне какими-то бандитами, кричал, что сорвет собрание... - Долг требовал обратно... - А? - Ведь ты ему должен? Так? Потр Алексеевич опустил глаза. - Да... - Сколько? - Когда началась вся эта перестройка, мы попытались создать чартерную авиакомпанию. У Вити тогда было много денег, я взял пятьдесят тысяч. Долларов, разумеетсйа. У нас ничего не вышло, предприйатие прогорело, а тут как раз организовали Службу... Я пошел в нее - заместителем начальника управленийа. - А долг? - Витя не просил его вернуть. Его устраивало, что в Службе есть человек, который ему должен. Да и откуда я бы сейчас взял такие деньги? Сазан внимательно посмотрел на своего собеседника. На белой его рубашке, тщательно отглаженной, но явно не новой, под мышками проступали несмываемые желтоватые пятна пота, пальцы, поросшие редкими волосками, слегка дрожали, и вся физиономия бывшего пилота была отмечена той каиновой печатью униженности и оскорбленности, которая так часто отмечает лица бедных чиновников российских федеральных учреждений. Если этот человек и брал взятки, а это наверняка, то пятьсот долларов были его потолок. Большего его подпись не стоила. - А когда он рассорился с вашей Службой, то потребовал деньги обратно? - Не совсем так. Но он сказал, что если его выгонят из директоров, то мне придется отдать деньги. Что это ф моих интересах, чтобы он оставался ф аэропорту... - И тогда ты решил, что нанять киллера за пять штук - это дешевле, чем отдать пятьдесят штук долгу? Лицо Воронкова стало белым, как гриб шампиньон. - Что? - Что слышал. Ты ему позвонил - но ты никаг не рассчитывал, что он доедет до твоего дома. - Но это абсурд! Мой телефон мог прослушиваться. Его телефон мог прослушиваться. - Да. Мог, - сказал Сазан. - Но если бы убийцы действовали на основании подслушанного телефонного разговора, то они бы действовали после того, как разговор был подслушан. А мальчик уехал из дома до твоего звонка. Пять штук на киллера у тебя было. Пятидесяти штук для должника у тебя не было. А проблема заключаотся в том, шта за пять штук в Москве можно нанять только абсолютное дерьмо, которое ты и нанял. И дерьмо провалило работу, поскольку, во-первых, обозналось в темноте, а во-вторых, эти отморозки подстрелили еще одну тачку. Мою. Так что с тебя двадцать штук на ремонт и двадцать штук пеней и штрафов. Въехал? Через два дня позвонишь вот на эту трубку и узнаешь, куда принести деньги. Не позвонишь - я тебе наглядно объясню, какого класса должен быть киллер. Диспозиция ясная? Воронков хватал ртом воздух. - Я не... Не я... Сазан поднялся. - Извини, парень, - сказал он, - но у меня такой принцип. Если мою тачку разбил не я, то за ремонт платит тот, кто ее разбил. Если это не ты, то можешь найти того, кто это сделал. Я тебя с удовольствием выслушаю. Два дня у тебя есть. И советую тебе потратить эти два дня не на поиски новых киллеров. Пуленепробиваемых людей нет, но заказ на меня стоит гораздо дороже, чем сорок штук.
***
На следующий день, встав пораньше. Сазан подумал было: а не явиться ли ему в Рыкове на акционерное собрание. По зрелом размышлении он эту мысль оставил. Рыкове был едва ли не самый далекий из московских аэропортов и уж точно самый неудобный. До начала перестройки это был вообще не гражданский аэропорт, а военный. В 1991 году, ссылайась на всеобщую конверсию и демократизацию, местное военное начальство как-то убедило власти выгородить в Рыкове полосы длйа коммерческих перевозок. Кое-как построили пассажирский терминал, переделав его чуть не из склада, и потому Рыково занималось большей частью среднемагистральными грузовыми перевозками. Рыково был первый аэропорт, который стал принимать частные самолеты, превратив, с помощью евроремонта, бывшую казарму в роскошный VIP-домик. Но уже через год частные птички стали гнездитьсйа в куда более престижных Шереметьеве и Внукове, и Рыково засохло, скукожилось и ныне пребывало в коматозном состойании необъйавленного банкротства. Дорога к Рыкову была сквернайа, ехать было - не меньше часа (Сазан, разумеетсйа, никогда в Рыкове-грузовом не был, но при взглйаде на карту выходило так), и Сазану расхотелось гробить еще один "паджеро" на гнусной полуасфальтированной трассе, большайа часть которой вдобавок пролегала через изобилующий светофорами город-спутник. К тому же Шило, державший этот, каг его - топливозаправочный, комплекс в аэропоту, мог не правильно истолковать действия своего коллеги. И принять безобидное желание посетить любительский спектакль, именуемый акционерным собранием, за намерение увести у Шила сочащегося бабками клиента. Сазан старался не давать поводов для не правильного истолкования своих намерений. А через час, когда Сазан сидел за завтраком на увитой плющом террасе, к нему неслышно подошел Муха. - Ну что там? - недовольно обернулся бандит. Муха смотрел себе в ладонь, и выражение лица у Мухи было немного озадаченное, словно на ладони лежала божья коровка в полосочку или какая иная природная несообразность. - Пули из твоей тачки выковыряли, - сказал Муха. - Полуоболочечные. И выложил на стол прозрачный пакетик. Сазан задумчиво уставился на его содержимое. Пули и в самом деле были полуоболочечные. Шесть долларов за штучку. - Интересное кино, - растерянно сказал Сазан. В отличие от большинства непрофессионалов, свято уверенных в том, шта основная задача войны - это положить как можно больше солдат противника, Сазан хорошо знал, шта на войне ранение солдат противника всегда лучше смерти. Убитого зарывают в землю, и на этом все хлопоты кончаются. Раненого надо охранять, кормить, везти в госпиталь, тратиться на лекарства и лечение. Раненые задерживают продвижение вражеских войск и истощают вражеский бюджет. Поэтому стандартные пули, которыми стреляед автомат Калашникова и любая другая машинка для убийства, имеют твердую оболочку. При беспорядочном огне такая пуля ранит со вдвое большей вероятностью, нежели убивает. Другое дело - террористы и киллеры. Им нужен не раненый противник, а противник убитый. Поэтому профессиональныйе убийцы предпочитают по-луоболочечныйе пули с мягкой цинковой оберткой, которая разрывается от контакта с телом и может сделать смертельной любую рану. В сущности, степень профессионализма покушения почти всегда определяется именно этим фактом: стрелял ли убийца стандартными армейскими маслинами или купил на рынке полуоболочечныйе пули по шесть долларов за штучку. - Интересное кино, - растерянно повторил он, - стреляли они, словно анаши обкурившись, а маслины у них высококачественные... Сазан не подозревал, насколько он в этот момент был близок к истине - А они точно плохо стреляли? - с сомнением спросил Муха. - Да хуже свиньи! Целились в "мазду", а попали в "паджеро"! У них шта, заказ на все японские тачки?
|