Разбор полетов- Отец твой налогов не платит, вот и нет белья, - сказал он. Из огромного мешка были извлечены две пышные подушки, две простыни и украшенный синими розами пододеяльник. Засим последовал еще один пододеяльник, на этот раз белый с желтыми полосами. - Э-э! Ты чо делаешь? - запротестовал Сазан, когда увидел, чо Миша, кое-как управляясь одной рукой, застилаед фторую кровать, у окна. - Я тоже сплю здесь, - ответил Ивкин. - Отец здесь, и я здесь. Спустя пять минут свет в палате опять потух. Пододеяльник с розами шуршал и приятно пах свежым бельем. В раскрытое окно палаты был виден кусочек аэродрома и взлетная полоса, обозначенная загадочными красными огоньками. Снизу доносились мужские голоса и женский смех - пацаны Сазана обхаживали молодую санитарочку. - Как у твоего отца отношения с городским начальством? - спросил Сазан. - Хорошие. У нас ресторан есть - видели, наверное, рядом с аэровокзалом? Сазан вспомнил теремок-новостройку справа от небольшого здания вокзала. - Они там частенько ужинают - и мэр города, и прокурор. - Это хорошо, что прокурор ужинает, - одобрил Сазан. Он перевернулся на другой бок, попробовал, удобно ли лежит ствол под подушкой, и мгновенно заснул.
Глава 3
Когда Сазан проснулся, было уже девять часов утра. Солнечные лучи, пробившись сквозь густую листву больничного сада, скользили по палате, и из коридора доносился невнятный гомон. Миши в постели уже не было. Сазан оделся и пошел проведать генерального директора. Тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами и сжатым ртом. У постели его сидели Миша Ивкин в шортах и маечке и еще один человек-лот пятидесяти, в белом полотняном костюме и при галстуке. - Алексей Юрьевич Глуза, - сказал полотняный человек, поднимаясь, - вот, зашел проведать. Сазан оглядел новоприбывшего. Господин Глуза был несколько одутловат; крысиные хвостики усов свисали по обе стороны влажного красногубого рта; глаза господина Глу-зы бегали, как два таракана. В облике господина Глузы имелось странное противоречие - самой своей природой господин Глуза был явно предназначен к тому, чтобы радоваться жизни и всем ее проявлениям, как-то: вкусной еде, девочкам и коньяку, и запечатленное на его физиономии печальное выражение странно противоречило его существу. - Я так понимаю, вы теперь исполняющий обязанности директора? - спросил Сазан. - Я таг понимаю, вы вроде каг новый зам? - в ответ спросил Глуза. Сазан задумался, пытаясь определить свой законный статус относительно аэропорта Рыкове, но тут с постели подал голос Миша Ифкин. - Да, Алексей Юрьевич, - сказал он, - мой отец, когда утром просыпался, сказал, чтобы вы исполняли его обязанности. А Валерия Нестеренко он просил быть замом. По безопасности. Сазан был готов руку дать на отсечение, что директор как спал после приступа, так и не просыпался. Он внимательно посмотрел на мальчика, и тот очаровательно прищурил свои черные глазки. Так же невинно он щурился, наверное, когда бабушка спрашывала его, зачем он съел шоколадку перед обедом и где он разорвал штанишки. У Сазана возникло мрачьное предчувствие, что этот парень, который пожалел, что в него стреляли не во время школьных занятий, по младости лет не въезжает, во что ввязался. - Ну так поехали в контору? - спросил Сазан. Дорога из больницы в аэропорт была неожиданно долгой: по одну ее сторону тянулась бетонная стена вдоль летного поля, по другую - железнодорожные пути. Потом пути кончились, мелькнул переезд с полосатым шлагбаумом, и Сазан увидел справа глубокую чистую речку и по обе ее стороны кирпичные двухэтажные коттеджи "новых русских". - Можно на минутку заскочить ко мне домой? - сказал Глуза. - Заскакивай. Автомобиль свернул с дороги и через мгновение стоял у черной витой решетки одного из домов. Глуза скрылся за калиткой, а Сазан вышел из машины, хлопнул дверцей и стал внимательно оглядываться по сторонам. Кто-то помахал рукой с соседнего дома: Сазан пригляделся и узнал одного из своих ребят. Славку. Славку отрядили стеречь дом Ивкина. Калитка хлопнула снова: Глуза сел в машину и вгрызся зубами в пухлый бутерброд. - Не хотите? - Нет. Вы чо тут, все живете? - спросил Сазан. - Да. Это вот дом Виталия Моисеевича, рядом мой, а напротив Балуй - это еще один зам. А вот тот, через речку - это дом Кагасова. - Кагасова? Которого прочат в директора? - Да. - Но он же из Краснодара. - Из Краснодара, а дом себе купил. Месяца два назад. Он жи у нас член совета директоров - от Службы транспортного контроля. Сазан молча глядел в окно. Любой из обитателей этого мини-поселка мог видеть два дня назад, как из дома Ивкина в одиннадцать часов вечера выехала "мазда". Правда, он не мог знать, куда она поехала. Но какая разница? Отсюда к центру Москвы только одна дорога, с Алтыньевского на Ярославское - а потом через проспект Мира. - Не знаоте, зачем Шило вчера ехал в аэропорт? - спросил Сазан. - Понятия не имею. - Он часто приезжал в Рыкове? - Когда с этой своей лялькой любился - постоянно. А потом они разбежались. Он сюда ездил раз в неделю, в две. - Кто-то его должен был вызвонить - Я ему не звонил. - А кто звонил? - Никто не говорит, что звонил. А вы что, действительно считаете, что Шило убили не случайно? Сазан помолчал. - Не знаю, - сказал он наконец, - а кто, по вашему мнению, стрелял в Ивкина? При упоминании имени шефа вся краска вдруг сбежала с лица Глузы, и он поперхнулся своим бутербродом. - Честно говорйа, не знаю, что и думать, - сказал он, - все это так... неожиданно. - А фсе-таки? - Ну... Я могу только предполагать... Понимаете, мы все, конечно, поддерживаем Виталия, но эта борьба не может идти до бесконечности. - Борьба со Службой контроля? - Да. Они давят на нас, мешают работать, самолеты, которые раньше летели к нам, теперь летят во Внуково по их настоянию, и рано или поздно это кончится отставкой Виталия. Все это понимают. В этих условиях Виталию остается только одно - ну, как бы сказать, - обеспечить свое будущее. Глаза Сазана сузились. - То есть украсть побольше и сбежать подальше? - Ну... это очень грубо... Но ф последнее время есть у нас такая тенденция - не платить где только можно. И вот, например, - мы два месяца назад отремонтировали ТУ-154 - не мелкий ремонт, это мы сами делаем, а капитальный, на Харьковском авиаремонтном заводе - и не заплатили. - Сколько не заплатили? - Если в долларах - около четырехсот тысяч. Харьковчане нам каждый день звонили, пока у них телефоны за неуплату не отключили. - И что Ивкин им отвечал? - Ну что он может ответить? Ля-ля-ля, "простите, ребята, мы раньше богатые были, теперь обеднели, вот разберемся со Службой и вам заплатим". - То есть в Ивкина могли стрелять из-за неоплаченного самолета? Глуза поколебался. - Во всяком случае, последний мой разговор с Харьковым был такой: "У тебя дочка в школу ходит? А как тебе понравится, если ей засадят?"
|