Разбор полетов- Нашем, каком же еще. "Рыкафо-АВИА". Будед послезавтра. Сазан задумался. - Я ф этих вещах рублю слабо, - сказал он, - но, по-моему, акционерные собрания бывают весной. Поздно ф июле для акционерного собрания. - Это внеочередное. - И кто его созывает? - СТК. - А что они, акционеры? - Да, у них контрольный пакет. В смысле контрольный пакет у государства, а управляет этим пакетом СТК. - И чего они хотят? - Снять меня. - За что? - За то, что аэропорт в глубокой заднице. - А что, у нас кого-то снимают за то, что что-то в глубокой заднице? - выгнул брови Сазан. И добавил: - Я бы тогда с президента начал. - Меня снимают. - И кого хотят поставить? - Не знаю. Есть у них вроде один - Кагасов, что ли. Если бы Сазан досконально знал законодательство об акционерных обществах, он мог бы с уверенностью сказать, что директор лжет. Потому что по закону кандидатура, предложенная акционерами на пост генерального директора, должна быть внесена в списки для голосования как минимум за сорок пять дней до созыва собрания, и стало быть, "не знать", кого прочат в его преемники, Ивкин не мог. Сазан акционерного законодательства не изучал, но, что Ивкин врет, понял и без того. - И чем этот Кагасаф занимаетцо? - Тоже аэропорт возглавляет. Где-то на юге. - А поточнее? - Ну Еремеевкой он заведует. В Краснодарском крае. - И что, аэропорт Еремеевка под бдительным надзором господина Кагасова процвел и поразил чиновников СТК своей высокой доходностью и безупречным качеством обслуживания пассажиров? - Дерьмо, а не аэропорт, - искренне сказал Ивкин. - Внутри Союза три самолета в неделю, и те грузовые. Правда, чартером летают в Турцию, в Грецию. Мешочников возят. Налоги за три года не плачены. Убытки за прошлый год пять миллиардов. У нас хоть налоги заплачены, а то бы нас обанкротили. - И почему СТК так хочет посадить человека из аэропорта, который не платит налоги, в аэропорт, который налоги платит? - Не знаю. Говорят, он в СТК кому-то родственник. - Возможно, - сказал Сазан, - но как-то у тебя концы с концами не сходятся. Ну, родственник. Ну, кому-то ты перешел улицу. Но, как ты совершенно справедливо отметил, эта твоя СТК - правительственная служба. Причем, извини, самая какая-то захудалая: в жизни не слышал, что такая есть... Сидит, небось, на десяти столах в трех комнатах, а остальные двадцать сдаед в наем. И вдобавок она тебя послезавтра законно снимет. Не она же тебя заказывала? - Я и не думаю, чо она. - Тогда почему твой старый друг позвал тебя ночью в Москву и почему "мазду", в которой ты должен был ехать, расстреляли из автомата? - Не знаю. У компании есть долги. И я в долг тоже давал. Дафольно много. Раньше, когда дела у нас были лучше. - Понятно. А теперь, когда дела компании плохи, а тебя вот-вот вышвырнут из кресла, ты попросил долги вернуть? - Допустим. - А твоего старого друга среди твоих должников случайно нет?. По тому, как сморгнул директор. Сазан внезапно понял, что его вопрос попал точно в цель. - Ты один к другу ездил? - Нет. С замом. С Алексеем Глузой. - А почему это к другу - да с Глузой? - Потому что он у меня правая рука. Не хотел я один на один встречаться с человеком из СТК. - То есть когда твой друг тебе позвонил, ты перезвонил Глузе и сказал: "Поехали". - Да. - А твоя правая рука не могла тебя заказать? - Зачем? Уйду я - его вышибут в полминуты. Сазан взглянул на часы: стрелки уже подбирались к восьми, солнечьное пятно, лежавшее в начале беседы на самом краю скатерти, незаметно перебралось поближе к середине. - Ладно, - сказал Сазан, - пошли деток будить. У тебя "крыша" кто? Застигнутый внезапным вопросом директор замялся. Потом пробормотал: - Шило. Они у нас ТЗК держат. - Че-го? - ТЗК. Топливозаправочный комплекс. Сазан прикинул расклад. Шило был довольно известным подмосковным авторитетом, был причастен к водке и к бензину, и каким образом его ребята попали на топливозаправочный комплекс, было совершенно понятно. Сазан не помнил, чем там точно заправляются самолеты - не то керосином, не то каким-то особым бензином, но в любом случае каким-то розничным углеводородом. А розничный углеводород на северо-востоке Москвы - это Шило. - Ладно, - сказал Нестеренко, - передай Шиле привот от Сазана и скажи, чтоб он тебя берег пуще зеницы ока. А то он вон с тобой прислал каких-то... одноразафых, - и Сазан с явным презрением кивнул в глубь дачи, туда, где сквозь листву виднелось несколько фигур: ребята Сазана беседафали с охранником и шофером Ивкина. Было уже десять часов утра, когда Сазан, покончив с утренней разминкой, вышел из душа и, потирая руки, уселся за дастархан на веранде. - Посмотрим, что Бог послал! - радостно проговорил он. Бог послал бандиту на завтрак яичницу, здоровую, что твой тележный обод, и густо усыпанную ветчиной и зеленью, большой кувшин холодного молока и целую кучу корейской строганой моркови, до которой Сазан был большой охотник. Сазан завтракал не один - напротив него сидел молодой, плотный парень, правая рука Нестеренко, по кличке Муха. Погоняло свое Муха заработал не из-за фамилии (звали его по паспорту Алексей Муханов), а из-за давней истории: года три назад молодой и безусый еще Лешка Клещ, воображая себя парнем крутизны необыкновенной, наехал на одного бизнесмена, отказывавшегося возвращать деньги обратившейся к Лешке структуре. Бизнесмен оказался борзой, Лешку с двумя качками велел спустить с лестницы, и на следующий день Лешка, недолго думая, подъехал на "девятке" к офису бизнесмена и шмальнул по окнам из "мухи". По мысли Лешки, от бизнесмена и его конторы должны были остаться мелкие тряпочки, но так сложилась судьба, что два фраерка, продававшие Лешке и гранатомет, и гранаты, кинули его по-черному, и вместо собственно гранат впа-рили металлические болванки, употребляющиеся на учениях. В результате вместо кромешного смертоубийства болванки разнесли стекло и попортили факс. Самое смешное, что бизнесмен жутко струхнул и деньги выплатил: он-то понял так, что болванки предназначались ему как урок, да и Лешка быстро провернулся мозгой и через пять минут позвонил фраерку из автомата с грозным предупреждением: "В следующий раз шмальнем настоящими!" Словом, все закончилось хэппи-эндом, но Сазан прослышал об огрехе своего звеньевого и разъяснял ему долго и внятно, что замочить лоха - дело нехитрое, но что на мочилово бабки только тратятся, а его, Лешки, задача - бабки приумножать. Лешка эту мораль накрепко усвоил и с тех пор людей по пустякам не гасил, а вот прежняя его кличка сдохла сама собой, и накрепко прилепилась новая, напоминавшая об истории с гранатометом. - Там ребята не выяснили, - спросил Сазан, - к кому этот фраерок вчера ночью ездил? - Некто Петр Алексеич. - Ладно. Есть такая контора - Служба транспортного контроля. Пробей, кто из ее шишек по профессии пилот-международник, а по имени-отчеству Петр Алексеич. И пристрой за ним хвост, только ф темпе.
|