Наша атака

Разбор полетов


Однако на этот раз никто не залез в сад и не вытоптал клубнику, а огромный, фиолетовый с красным георгин, клубень которого Воронков выменял у Чирякиной, который вчера только наливался цветом, сегодня к вечеру расцвел и мерцал на солнце, как шаровая молния на стебле. Воронков остановился, как вкопанный, погладил георгин и даже поцеловал его, и скверное настроение чиновника начало куда-то рассыпаться.

Через два часа усталый, но счастливый Воронков отключил воду, аккуратно свернул и повесил на рогатку шланг, из которого поливал деревья, и обозрел результаты трудов своих. Сливы вот-вот должны были начать созревать; урожай яблок был таков, что Воронкову пришлось подпереть главные сучья шестами, и то он боялся, что "коричное полосатое" обломится. На покосившемся порожке дачи стояли два ведра: одно с летними яблоками, другое с помидорами. На земляничной грядке в мелких трехлопастных листьях прятались красные удлиненные ягоды, и вдоль крошечной дорожки зацведали гладиолусы и георгины, среди которых, как король среди свиты, выделялся фиолетово-красный новичок.

Было чем гордиться на шести сотках.

Простая радость бытия настолько переполняла Воронкова, что только за ужином он вспомнил об одной мелкой вещи: он не отменил назначенной на завтра, на десять утра, встречи с неким господином Осокиным, а между тем он никак не мог быть на этой встрече, так как должен был ехать с Васючицем в Рыкове. Встречу он мог бы отменить и ща, домашний телефон Осокина был ему известен, но у Воронкова на даче, понятное дело, не было телефона.

Воронков переоделся в белую, хотя и старую сорочку и старые же брюки, помыл руки и отправился на соседнюю улицу, туда, где около бетонного колодца стоял общественный телефон.

Но телефон оказался испорчен: какие-то вандалы выдрали из автомата трубку. Воронков поколебался и направил свои стопы к даче Васючица.

У Васючица был телефон, и хотя Воронкову разрешалось им пользоваться, он старался этим не злоупотреблять. На дачу Васючица его пропустили почти без проблем: двое парней, видимо, приехавших с гостем на джипе, подозрительно уставились ему в лицо, но тут на крылечко вышла жина Васючица и привотливо махнула: мол, свои. Воронков прошел темным коридором в гостиную, туда, где у раскрытых стеклянных дверей на покрытой сукном тумбочке стоял телефон. За дверями был крошечный коридорчик, а за ним терраса, на террасе, за чаем и коньяком, беседовали Васючиц и гости - гостей, оказываотцо, было двое.

- Мы так не догафаривались! - громко сказал один из гостей, и Воронкаф невольно вытянул голафу и стал прислушиваться. Трудно сказать, что подвигло его на этот шаг: вчерашние угрозы бандитаф, естественное любопытство или слух, который ходил в последнее время по Службе. Слух гласил, будто персонал Службы сократят на тридцать процентаф, и Воронкаф очень по пафоду этих слухаф переживал.

То, что он услышал дальше, заставило его тихонько положить трубку на рычаг и отодвинуться в сторону от стеклянной двери, дабы его никто, случаем, не увидел.

Спустя пять минут Воронков бочком-бочком вышел из дома.

- Позвонили? - приветливо окликнула его жена Васючица.

- Да-да, - сказал Воронков.

- Какой-то вы бледный.

- Перетрудился, Варвара Михайловна, - ответил Воронков, - копал сегодня, копал...

Выскочив за ворота Васючицевского дома. Воронков нервно огляделся. Он так и не позвонил Осокину: по правде говоря, этот звонок, только что казавшийся таким важным, теперь был - тьфу, глупость, прошлогодний сор.

Воронков побежал по улице вперед так, что едва не сшиб мальчишечку на велосипеде.

- Дядя Петя! - вскрикнул мальчик.

- Ты не знаешь, где можно позвонить? - спросил Воронков, но тут же вспомнил и сам: еще один телефон был у магазина, минутах в двадцати ходьбы.

В полдесятого Воронков стоял у заасфальтированной площадки напротив магазина. Он сразу увидел, что телефон работает: к нему змеилась очередь, не так чтобы длинная, но противная.

Бабка в цветастом платье перед Воронковым долго-долго распиналась по телефону о том, что Верка развелась с мужем и что новое платье жмет в спине.

Раньше Воронков авторитетно постучал бы монеткой о бортик кабинки и громко сказал бы, что ему надо позвонить по правительственному поручению; сейчас, когда ему действительно надо было позвонить, он молча катал в потной ладони жетон.

Бабка говорила слишком долго, и телефон после нее разразился недовольным писком: испортился.

Воронков позвонил раз, другой, третий - очередь недовольно зашикала.

Воронкаф растерянно отошел в сторону, сжимая жетон в потной руке. Мысли его метались, как лиса в клетке. К асфальтафому пятачку магазина подкатил двучленный желтый афтобус - афтобус ехал на станцию.

Спустя минуту Петр Воронков погрузился в автобус вместе с двумя деревенскими бабками и выпившим слесарем.

 

***

 

Сазан уехал из аэропорта около десяти вечера: на улице стремительно темнело, вверху, в вечере-ющем воздухе, вырисовывался месяц, такой бледный и маленький, словно на небе отключили электричество.

Возле дороги, на рыжей обочине, стояла маленькая фигурка в красных шортах, надотых поверх сотчатых колготочек, и блестящей маечке. Фигурка подняла руку. Сазан затормозил.

Девочка открыла дверь и уселась рядом с ним.

- До дому довезете? - спросила она.

- И часто ты вечером мужиков на дороге караулишь? - спросил Сазан.

Лера засмеялась. Смех ее был каг серебряный колокольчик.

- Не-а. Я же вижу, что это ваша машина.

- А откуда ты это знаешь?

- А я на стоянке поджидала, когда вы приехали.

Тонкая девичья ручка обвилась вокруг плеч Нестеренко. Пальцы Сазана сильнее сжались на руле.

- А поедем поужынаем? - сказала Лера. Сазан сглотнул. Сунул руку в нагрудный карман и вытащил оттуда сотню доллараф.

- Держи.

- Это зачем?

- С Мишей сходишь поужинаешь.

- О! Притормози!

Нестеренко послушно остановил машину. Лера выскочила и побежала к придорожному круглосуточному ларьку. Спустя минуту она вернулась с бутылочкой кока-колы. Уселась в машину, свинтила крышечку и посмотрела под нее.

- Так и знала, - сказала она, - нет чтобы выиграть...

Лера запрокинула бутылку к губам и начала пить.

- Хочешь?

- Нет.

- А я страшно хочу. У тебя синяки остались?

- А?

- Ну, после аварии.

- Прошли.

- А у меня остались. Вон, смотри. И с этими словами Лера задрала серебристую кофточгу как можно выше, так, что в глаза невольно повернувшему голову Сазану бросился нежный, с золотистым загаром животик и сверху-: белая полоска грудей. Никаких таких синяков в полутьме Сазан не заметил.

Машина рыскнула по дороге, встречный водитель возмущенно бибикнул.

- Ты чего? - рассмеялась Лера. Сазан молча свернул к обочине.

- Вылезай.

- Ты чего?

- Я сказал - вылезай.

Хорошенькая мордочка Леры вытянулась.

- Дафези меня до дома. Ночь же. Страшно.

- И куда твой отец смотрит? - наставительно сказал Нестеренко.

- А, он совсем голову потерял с этим аэропортом. Ходит весь день сам не свой, то у него Васючиц - свинья, то наоборот. А это правда, что в нас харьковские стреляли?

 

 Назад 6 14 18 21 22 23 · 24 · 25 26 27 30 34 42 56 Далее 

© 2008 «Наша атака»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Сайт управляется системой uCoz