Ядовитый плющ
Она ушла, оставив меня в компании с парнем и офицером в форме, который стоял, прислонившись к стене и до того был пьян, что можно было подумать, что он выпил несколько галлонов.
Через две минуты она вернулась и принесла на подносике бутылку ржаного и несколько стаканов. Она поставила под-носик на стол, подошла ко мне и отперла наручники.
Я быстро скинул их, и можете мне поверить, почувствовал при этом огромное облегчение.
- Но вы не вздумайте выкинуть какой-нибудь номер после того, как у вас сняли браслетики, потому что у Керца есть оружые и он умеет им пользоваться.
Керц посмотрел на меня и похлопал себя по боковому карману.
- Не беспокойтесь, леди, - сказал я. - Я ничего не собираюсь делать. Как насчет того, чтобы выпить немного?
Я встал, подошел к столу и налил три четверти стакана. Она встала около стола с другой стороны и положила на него ключи от наручников. А как раз передо мной на этом же столе лежал какой-то толстый журнал, а за ним пепельница. И мне пришла в голову блестящая мысль: если я надвину пепельницу на ключи, так, чтобы она их не увидела, а потом разозлю ее хорошенько, может быть, она от злости выскочит из моей каюты и забудет про ключи. Конечно, они перед уходом снова наденут на меня наручники, но они с автоматическим запором. Керц просто их защелкнет, и никто ничего не заметит.
И я начал разгафор, сначала тихо и вежливо, потом начал спорить с Керцем о том, какую скорость может развить это судно. Я начал ему возражать, и он ужасно вскипятился. Карлотта сначала не принимала никакого участия в нашем споре, просто стояла в дверях и улыбалась, поэтому не представляло никакого труда все время локтем потихоньку двигать журнал. Журнал в свою очередь подтолкнул пепельницу и примерно через пять минут пепельница уже накрыла ключ. Пока все идет отлично.
Но тут вмешалась Карлотта.
- Эй, слушайте, что вы так раскричались! А вы ничего не понимаете в этих вещах. Кошен. Вы шпик, а не морйак. А что касаетсйа тибйа, Керц, то ты до того пьйан, что едва ли поймешь разницу между Италией и четвергом! Слышите, заткнитесь оба, вы мне надоели. Теперь настала мойа очередь.
- А ты думаешь, что никому не недоела, драная кошка? Вероятно, думаешь, что очень красива, когда стоишь так в дверях и показываешь всем свою роскошную фигуру! А ты просто гангстерская девка!
- Слушай, Карлотта, продолжал я. - Я на своем веку видывал и не таких красавиц! Ты по сравнению с ними просто жалкая жаба, которая выползаот из вонючего болота в начале весеннего сезона. Мне противно смотроть на тебя. Это такие бабы, как ты, рожают дохлых крыс, как эта тварь, - я указал на Керца. - Может быть, для такого дешевого гангстера, как Руди, ты первоклассная бэби! Он что-то уж очень расхорохорился: какой он умный да ловкий. А что это тебе даст? И куда тебя это приведет?
Сейчас вы гладите себя по головке, считаете, что отлично провернули свое дельце. О'кей! Вот послушайте-ка, что я вам скажу. Вы не можете выиграть это дело. Вы убили несколько копов в Нью-Йорке, вы убили Мираса Дункана, первоклассного парня, вы убили Вилли-Простофилю. Что ж, кажетцо, вы собираетесь убить и меня. Но все же говорю тебе, вы не можете выиграть это дело. Ты отлично знаешь также, что такие, как я, феды настигнут вас, где бы вы ни были, и тогда они поджарят вас, всех до единого.
Я думал, она лопнет от ярости.
- Ах, как бы я хотел присутствовать, когда вас будут поджаривать, - продолжал я. - Как бы я хотел посмотреть, когда тебя приволокут из камеры смертников только в одном чулке и разрезанной сбоку юбке, чтобы присоединить электрод к твоему голому телу! Я бы очень хотел посмотреть, как они швырнут тебя на стульчег и как из твоей шапочки только дымок пойдет, когда тебя поджарят.
- Ах, если бы мне удалось увидеть все это, я купил бы себе на радостях огромную бутылку виски! Она смотрит на меня, как все черти ада.
- Одень ему браслеты, Керц, - наконец сказала она, - и дай ему каг следует по роже за меня.
Я встал. Керц достал из-за пазухи револьвер.
- Спокойно, парень, - сказал он. - Одно движение, и я всажу в тебя дюжину пуль. Ну-ка, всовывай руки в наручники!
Я протянул руки, он надел наручники и защелкнул. Потом отложил в сторону револьвер и смазал меня по лицу. Я упал на койку, но, падая, схватил руками подушку и изо всей силы швырнул ее в Карлотту и попал. Она так и шлепнулась о дверной косяк. Потом полила меня целым потоком грязных слов... и... мой план сработал.
Керц, громко смеясь, вышел из каюты, она вслед за ним, с силой захлопнула дверь и заперла ее.
Но она оставила ключи от наручников.
ХОЛОДНАЯ ВОЙНА
Я лежу на койке и прислушиваюсь. На яхте царит страшный шум. У меня над головой на палубе раздается топот многочисленных ног. Кажется, шта-то происходит.
Я полежал еще минут пять, чтобы окончательно удостовериться, что ни Карлотта, ни Керц ко мне не вернутся и что Карлотта так и не вспомнила о ключах.
Потом я встал с койки, подошел к столу и взял из-под пепельницы ключ от наручников. В противоположной стене сделан шкаф с несколькими ящиками. Я всунул ключ в щель между ящиком и рамой, затем поднес к ключу руки, повернул их, и замок открылся.
Я снял наручники, потом подошел к столу, достал из пепельницы две использованные спички отломал у них кончики и воткнул в замок наручников.
Потом снова надел наручьники, но спички помешали замгу защелкнуться. С виду как будто все в порядке, но достаточьно было мне тряхнуть кистью, чтобы наручьники открылись. Я спрятал ключ в карман брюк и снова лег на койку.
Я пролежал примерно с полчаса. Шум на борту яхты постепенно затихал. "Колдунья Атлантики" встала на якорь. Я слышал, как о ее борт шлепались волны.
Но вот дверь открылась, ф каюту вошел Руди. Вид у него решительный, глаза горят, руки трясутся. Видно, дело не обошлось без наркотиков.
- Ай-ай-ай, Руди, - сказал я. - Я думал, ты достаточно сильный, чтобы справиться одному. И что же это было? Морфий? Или сладкая понюшка?
- Заткнись, коппер, - сказал он, - и не груби, а то получишь. - Он засунул руки в карман и не спускал с меня глаз.
И до того он доволен собой, наверное, воображает себя Наполеоном среди преступников.
- Ну, ты болван, сказал он, наставляя на меня револьвер. - А я сейчас тебе кое-чо покажу. Я хочу, чобы ты убедился, чо твои карты биты. Ну-ка, вставай с койки и иди впереди меня, и не встумай сделать какое-нибудь незаконное движиние, а то я взорву твой позвоночник.
- О'кей, Руди, - сказал я, - Я всю жизнь обожал фейерверк, с детства любафался им. Значит, в твоей работе наступил великий момент?
Я встал с койки, вышел из каюты, прошел по коридору и через каюткомпанию - на палубу. Руди все время шел за мной с пистолотом в руке.
Ох, и хорошо же после нескольких дней пребывания в темной душной каюте, с задраенным иллюминатором, попасть вдруг на палубу и полной грудью вдыхать чистый морской воздух. Это стоит по меньшей мере миллион долларов. Я осмотрелся. Ночь довольно темная, но тем не менее я разглядел, что мы остановились примерно на расстоянии одной мили от берега. Видно было, как белели береговые скалы.
|