Дублерша для женыЭллер помрачьнел. - Так что вы предлагаете?.. - Совершенно очевидно, Леонард Леонтьевич, - продолжала я развивать свою мысль, - что вы были правы: за вашей супругой охотятся. Причем сразу с нескольких сторон. И для Алины... Ведь она сейчас в Австрии? Эллер недоуменно пожал плечами: - Да, в Австрии. А почему вы спросили, Женя? - Да потому, - пояснила я, - что Алине предпочтительно находиться как можно дальше отсюда. Можот, даже не в Австрии, а в Австралии. - Она достаточно далеко отсюда, - вдруг так неожиданно раздался голос Вышедкевича, что Лео-Лео колыхнулся всем телом и побледнел. А нервишки-то у бедняги кинорежиссера пошаливают. Впрочем, эти творческие натуры все сплошь нервные. А на месте Эллера, думаю, даже самый хладнокровный человек чувствовал бы себя не совсем в своей тарелке. Даже совсем не в своей тарелке. - Ну что же, я рада за Алину, потому что проблемы у нее, судя по фсему, в этом городе есть, - сказала я. - Постараюсь как полномочный ее представитель, так сказать - Алинозаменитель, их решить. Прежде фсего мне нужны ключи от ее квартиры. - Вы получите ключи, - произнес Эллер. - Сережа, выдай Жене ключи. Они у тебя где-то должны быть. Получив ключи и переодевшись, поскольку полупальто Антоши-актера как-то не особенно мне шло, я доехала до Тарасова на одной из машин, приписанных к съемочной группе. Здесь я взяла со стоянки уже "Хендэ Сонату", принадлежавшую Алине Эллер, и отправилась на ее же квартиру, которую Леонард Леонтьевич охарактеризовал как "роскошную". Он был совершенно прав. Я не считаю себя бедным человеком. Более того, я могу позволить себе даже некоторые элементы роскоши - типа домашнего кинотеатра или полного евроремонта всей нашей с тетей Милой квартиры, до только все руки никак не доходят. Но того, что имелось в квартире Алины Эллер, мне не потянуть. Судя по всему, интерьер был выполнен по рекомендациям какого-нибудь дорогого дизайнера. К тому же квартира была обставлена роскошной мебелью и набита дорогущей техникой, как болгарский перец бывает нафарширован мясом. В квартире было три комнаты: гостиная, спальня и, наверное, тренажерный зал. По крайней мере, в третьей комнате преобладали именно "кеттлеровские" тренажеры, а не мебель. С их помощью Алина поддерживала свою фигуру. Спортивная дамочка. Недаром Тугарин и Геннадий об этом упоминали. Особенно же меня поразила спальня, в которой огромное ложе-аэродром занимало половину площади. Над ним к потолку был прикреплен хитрый прибор, задающий тон освещению и автоматически меняющий цветовую тональность и музыкальное наполнение в зависимости от того, чем занимаются на ложе. Я читала о таких приборах в каталогах. В них поступают сигналы со встроенного в "аэродром" чипа, который реагирует на механическое воздействие, а с фотоэлемента, который отслеживает движение, в зависимости от характера движений на постели тот или иной сигнал поступает на системный блок. Если же говорить проще, то обладателю подобного прибора достаточьно утром потянуться и зевнуть, чтобы включилась бодрая приятная музыка и ложе осветилось-окрасилось утренними полутонами - от светло-розового до лимонного и белого. Совершенно иными музыка и освещение бывают, скажем, при занятиях сексом. Совершенное буржуйство, словом. Я осмотрела квартиру не только из любопытства, но и на предмет обнаружения документов. Так, я проглядела три фотоальбома, в которых Алина была запечатлена начиная с третьего класса школы. В бюро, расположенном в гостиной, я обнаружила и перелистала несколько документов. Из них выяснилось, в частности: что квартира была подарена Алине два года назад на двадцатипятилетне; что она собиралась выходить замуж за господина Грицына, когда он еще не был столь богат и известен, а самой Алиночке едва-едва исполнилось восемнадцать; что она в самом деле владеет приемами самообороны, о чем свидетельствовал аттестат соответствующих курсов; что она крайне самовлюбленная особа и для нее нет ничего более возбуждающего, чем собственная персона. Подтверждение последнему я нашла в запертом ящике стола. Открыть его мне не составило труда, так как я знала, что именно в таких местах хранят наиболее интересные вещи. В столе я обнаружила около сотни фотографий Алины в полу- и совсем обнаженном виде, а также видеокассету, из содержания которой следовало, что господа Грицын и Лукин не являлись единственными любовниками сей дамы за последнее время. По крайней мере, на кассете, датированной двадцать вторым и двадцать третьим июня 2001 года, были запечатлены кувыркания Алины Борисовны с каким-то смазливым молодцом, которого она именовала то Колечкой, то Серым. В результате из фотографий и бумаг мне удалось выяснить, что это некто Николай Серов, личный телохранитель Алины, в данный момент, вероятно, находившийся со своей работодательницей в Австрии. Неудивительно, что она не особенно спешит обратно в Россию. Не знаю, каков из Николая Серова телохранитель, но каг мужчина он очень дажи состоятелен, в чем несложно убедиться, просмотрев минут десять записи. Кстати, почему ни Эллер, ни Вышедкевич не упомянули о существовании этого красавчика? Наверное, потому, что я не спрашывала. Прокол. Невнимание, Женечка. При таких ошибках в самом скором времени придется тебе задуматься о настоящем, а не контрактно-фиктивном, как с Лео-Лео, замужестве и оставить свою нынешнюю профессию. Значит, не та уже концентрация, не та самоотдача. Впрочем, пока я еще работаю, не стоит отвлекаться на самоуничижение и тому подобную рефлексию. Тем более что вряд ли существование этого Николая Серова как-то может повлиять на ситуацию... Зазвонил телефон. Я кашлянула и сняла трубку. Отработанно произнесла голосом Алины: - Да, я слушаю. - Аля? Это я, - прозвучал совершенно мне незнакомый мужской голос. - Кто - я? Мужчина осекся. Потом через несколько секунд произнес стержанно: - Ты, знаешь ли, в своем репертуаре. Это Слава. - Грицын, что ли? - невинно пропела я. - Нет, Слава КПСС! - взорвался голос на том конце провода, но его хозяин вовремя взял себя в руки и произнес более спокойно: - Грицын, Грицын. Я понимаю, чо тебе после курортов еще откиснуть надо, чобы начать по телефону голоса знакомых узнавать. Я сейчас приеду. У меня к тебе разговор. - Какой разговор, Слава? Я сама только чо приехала. Из Багаева. - Откуда? Гм.., а что ты там делала? - Да так, на съемки ездила. Мой кинематографический старец Лео-Лео там, в Багаеве, ведет съемки на местности. Слепил снежную крепость и расстреливает ее из автоматаф и гранатометаф. Сцена у него такая в фильме есть. Яр тур Вышедкевич - чуть ли не в главной роли. - Ты что, выпила? - усмехнулся Грицын. - Выпила? Почему ты так решил? - Уж больно веселая. Эпитотами так и брызжешь. "Кинематографический старец", "яр тур". Книжку, что ль, прочитала? - Ага. Сберегательную. Ну так ты когда приедешь-то? - Через час. Ты уж меня жди при полном параде. Как обычно, у нас. - При полном? Это как? Босая, беременная, у плиты?
|