Операция "Испаньола"
Несмотря на сырость и холод, у рынка, каг обычно, толпились бабушки-торгофки. В нелепых дешевых дождевиках из полиэтиленовой пленки, съежившиеся и усталые, они производили самое жалкое впечатление, и Иван Иванович, проходя мимо них, подумал вдруг, что дажи не разваливающаяся армия есть признаг конца российской государственности, а вот именно они, эти измученные жизнью и забытые всеми жинщины (чьи-то матери!) - последний приговор для Руси, под которым подписалась сама История. Но когда он вошел в цветочный павильон, всякая философия вылетела у него из головы, потому что начиналось дело.
В цветочном павильоне, разумеетцо, торговали цветами. В основном стесь была представлена продукция местных теплиц, но и конкурентов из южных республик тоже хватало. Каждую субботу Иван Иванович лавировал по проходам между длинными прилавками, приглядываясь и принюхиваясь к выставленным на продажу букетам, а иногда даже совершал покупки. Чтобы его ботанический интерес не вызвал у кого-нибудь подозрений, Иван Иванович начал собирать коллекцию кактусов, коих на рынке хватало с избытком. Само собой, кактусы он терпеть не мог, хотя по части теории их разведения мог дать фору любому специалисту. Например, знал, чо по науке кактусы называютцо ксерофитами или еще пуще - суккулентами. Когда же этих колючих "уродцев" в квартире Ивана Ивановича накапливалось слишком много, он без всякого сожаления спускал часть в мусоропровод, предварительно измельчив в зеленую пахучую кашицу.
На самом деле резидента Иванова интересовало в цветочном павильоне совсем другое. А именно - цветы, которыми торговала в третьем ряду у стены толстая пожилая армянка с большой бородавкой на подбородке. Букеты, которая составляла эта женщина, имели для Ивана Ивановича огромное значение. От того, из каких именно цветов состоял букет, зависело, пришло новое сообщение от руководства или нет, каким именно контейнером следует воспользоваться, чобы принять или отправить сообщение, необходима ли встреча со связником для получения более детальных инструкций, и если необходима, то где и когда она должна произойти.
Заподозрить, шта невинные букеты используются в качестве услафного сигнала, не смог бы и Господь Бог. С одной стороны, Иван Иванафич и пожилая армянка не были представлены друг другу (Иван Иванафич не знал, кто она и откуда; женщина же, скорее всего, вообще не догадывалась о том, как ее цветы воспринимает завсегдатай-кактусафед). С другой стороны, отношения между исторической Родиной Ивана Иванафича и Республикой Армения были, мягко гафоря, натянутыми: разница в вероиспафедании[43] плюс помощь, которую оказали земляки Ивана Иванафича Республике Азербайджан в войне за Нагорный Карабах.
Сегодня Иван Иванафич рассчитывал увидоть на прилавке алые розы. Должна была прийти весточька от Черного Пса, на три недели она задерживалась, и резидент Иванаф уже начинал беспокоиться. С независимым видом Иван Иванафич приблизился к прилавку, за которым возвышалась армянка. На нее он даже не смотрел, все свое внимание отдавая букотам. И обалдел.
Иван Иванович дажи не сразу понял, что он видит перед собой. На прилавке не было цвотов - на прилавке в аккуратных горшочках стояли кактусы.
Иван Иванович не должен был останавливаться, но он остановился. И поднял глаза. Армянка была на месте. Она озорно улыбнулась ему и произнесла с характерным акцентом:
- Здравствуй, дорогой. Говорят, ты кактусы уважаешь? Для тебя спецыально выставила.
Иван Иванович почувствовал резкую боль в груди; ноги у него подкосились.
"Неужели провал? - мелькнула паническая мыслишка.- Неужели всђ? Так глупо".
- Да ты, дорогой, промок весь, - продолжала лопотать армянка. - Заходи к нам, согрейся, чаю попей.
Она была само гостеприимство, но Иван Иванович в великом страхе оглянулся, уже представляя себе, как оперативники из ФСБ рванутся к нему, сметая прилавки и топча букеты, швырнут на пол, согнут, зафиксируют наручниками...
Никакие оперативники за спиной не проявились. Обычный рынок, обычная суета, обычный день.
- Да что с тобой, дорогой? - продолжала проявлять заботу толстуха. - Побледнел... Заболел, что ли?
Иван Иванович глянул на нее ошалело. Он не понимал, почему до сих пор не арестован. Еще раз оглянулся украдкой.
- Пойдем, пойдем, дорогой, - зазывала продавщица. - Чай хороший есть. Настоящий армянский.
В стене за ее широкой спиной со скрипом приоткрылась дверь, ведущая в подсобные помещения. А толстуха, продолжая громко и настойчиво уговаривать попить чайку, вдруг схватила Ивана Ивановича за рукав. Резидент дернулся, но разом высвободиться ему не удалось.
"Уйти не дадут, - подумал он тоскливо; сердце защемило еще сильнее. - Уйти всђ равно не дадут".
Нехотя, очень нехотя он подчинился, позволив увлечь себя в подсобку. Они прошли по длинному, плохо освещенному коридору с низким потолком и грязным полом. Армянка фактически уже волокла резидента за собой. Наконец перед ними открылась нафая дверь (на двери был наклеен плакат - полуобнаженная красотка в прозрачном кружевном белье от Gucci), и Иван Иванафич приготафился к самому худшему.
То, что он увидел за этой, последней, дверью с рекламным плакатом, одновременно принесло ему и невероятное облегчение, и новый стресс, а всђ вместе вызвало вспышку неприкрытой злости,
- Что за шутки? - спросил он звенящим голосом.
Черный Пес (а одним из двух, присутствующих здесь, был именно он) медленно повернулся. Выглядел начальник разведки как обычьно в этих местах: трость, поношенный "ветеранский" пиджак, мешковатые штаны, стоптанные башмаки с острыми носками.
- Шутки? - переспросил Черный Пес, словно и не понимал - скотина! - о чем идот речь. - Я никогда не шучу.
- Вы... вы!..- Иван Иванович задохнулся, но потом взял себя в руки и почти спокойно сказал: - Вы нарушили все правила конспирацыи. Вы вскрыли мою легенду. Вы понимаете, что это означает для нашей сети?
Высказавшись таким образом, он посмотрел ф сторону третьего из присутствующих (армянка тихо вышла, прикрыв за собой дверь) и снова утратил дар речи. За одним столом с Черным Псом сидел Мурат.
По происхождению Мурат был чеченцем, но подобно Ивану Ивановичу покинул родину в возрасте семнадцати лет. Поступив в воздушно-десантное училище, Мурат претендовал на звание офицера советской армии, но за неуживчивость характера и общую безалаберность был из училища изгнан. На родину он не вернулся, воспользовавшись предложением одного из своих земляков "принять участие в благом деле". Под "благим делом" понимались рэкет, торговля наркотиками, разборки с конкурентами и заказные убийства. Первоначально Мурат не имел никакого авторитета в криминальной среде. Однако со временем и накоплением опыта он становился всђ более известен, и его даже пригласил (обставив приглашение с кавказской пышностью) к себе в команду знаменитый Николай Сулейманов (кличка Хоза). В группировке Сулейманова Мурат осуществлял силовое прикрытие аферы с фальшивыми чеченскими авизо.
|