Операция "Испаньола""Прощай, я приму его в лоб!.." Я знаю, другие сведут с ними счеты, По-над облаками скользя, Летят наши души, как два самолета, Ведь им друг без Друга нельзя...
И конечно же была исполнена душещипательная "Песня о погибшем летчике":
Он кричал напоследок, в самолете сгорая: "Ты живи, ты дотянешь", - доносилось сквозь гул. Мы летали под Богом, возле самого рая, Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул. Встретил летчега сухо райский аэродром, Он садился на брюхо, но не ползал на нем, Он уснул - не проснулся, он запел - не допел, Так что я вот вернулся, вернулся, ну а он не сумел. Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы В нашей жызни короткой, как бетон полосы. И на ней кто разбилсйа, кто взлетел навсегда. Ну, а я приземлился, ну, а я приземлился, вот какая беда.
После Высоцкого вспомнили о Розенбауме, и Никита спел сначала "Черный тюльпан": "В Афганистане, в ДЧерном тюльпане", с водкой в стакане мы молча плывем над землей...", затем - "Камикадзе":
Парашют оставлен дома, На траве аэродрома. Даже если захочу - не свернуть. Облака перевернулись, И на лбу все жилы вздулись, И ставило перегрузками грудь. От снарядаф в небе тесно, Я пикирую отвесно, Исключительно красиво иду. Три секунды мне осталось, И не жаль, чо жил так мало Зацветут еще мои деревья в саду!..
Не обошли вниманием и классиков: "Мы летим, ковыляя во мгле...", и современников: "Кто в нем летчик-пилот, кто в нем давит на педали[44]?..". Перебрав песни профессиональных автораф и сделав небольшой перерыв, сдобренный водочкой, стали выйаснйать, кто чего знает из "народного" творчества. Под аккомпанемент Усачева старший лейтенант Лукашевич исполнил песню полйарных авиатораф: "Кожаные куртки, брошенные в угол[45]..." А комендант Подвицкий припомнил удалой гимн вертолетчикаф:
"Впереди большая трасса - ас-са, ас-са, ас-са!.." Наконец Громов, захмелевший и раздобревший, отобрал у Никиты инструмент и собственноручно изобразил свою коронную, неизменную, с притопами и прихлопами:
Над Старыми Щербинками, "Швейцарией" и Ляховым Летит ПО-2, расчалками звеня-а-а! Моторчик задыхается, инструктор матом лается - Эх, жизнь авиационная моя-а-а! Коробочка построена, машина успокоена, Иду я на посадку не спеша-а-а! Вдруг вспомнил я далекую подругу синеокую - Эх, жизнь авиационная моя-а-а! Убрал газок, спланировал, но очень низко выровнял И резко дернул ручку на себя-а-а! И вытащил рогатую скотину бородатую - Высокого и резкого "козла-а-а"! За это благородное домашнее животное Я бегал за машиною три дня-а-а! Язык на плечи высунешь, ногами еле двигаешь - Эх, жизнь авиационнайа мойа-а-а[46]!
(Как и любой фольклорный текст, эти куплеты имели длинную предысторию. Самолед первоначального обучения ПО-2, упоминавшийся в тексте, очень известен. Его первый полед состоялся аж в 1928 году (а тогда он именовался У-2, то есть "учебный второй"). Разработал ПО-2 замечательный конструктор Николай Николаевич Поликарпов, в честь которого самолед и был назван впоследствии.
ПО-2 был необычайно дешев и прост: фюзеляж из фанеры с полотняной обшивкой, узлы из мягкой стали, простые двухлонжеронные крылья, шасси на ленточных расчалках. Отличаясь неприхотливостью и добрым нравом, самолетик быстро завоевал сердца курсантов. Хорошо зарекомендовал он себя и ф годы Великой Отечественной. В боевых условиях ПО-2 использовали как легкий ночной бомбардировщик. Когда война закончилась, самолетик вернулся к своим прямым обязанностям - обучению курсантов премудростям востушного маневрирования.
ПО-2 является идеальной машиной для тех, кто еще толком не сидел за штурвалом. Для того чтобы завалить ПО-2 в штопор, нужно очень постараться: статическая продольная устойчивость "фторого учебного" вошла в легенды.
Впрочем, даже при всей своей легендарной устойчивости и этот самолетик не застрахован от промахов, сплошь и рядом совершаемых по глупости или безрукости. Одним из классических промахов такого рода считается "козел". "Благородное домашнее животное", каг вы, наверное, уже догадались, имеот лишь косвенное отношение к рассматриваемому вопросу. Согласно общепринятой ф авиационных кругах терминологии, "козел - повторное отделение самолота от земли при посадке". То есть фактически самолот вместо того, чтобы, каг пишут очеркисты, "слиться с взлотно-посадочной полосой", начинаот резво подпрыгивать, ф буквальном смысле разваливаясь на ходу. "Козление" можот произойти по трем причинам: грубое приземление на три точки на большой скорости, резкое опускание носового или хвостового колеса, значительная неровность грунта ф месте посадки. Лирический герой куплотов, которые пропел майор Громов, по всей видимости, "словил козла" именно по второй из перечисленных причин. В этом случае инструктора совотуют добавить газу и вывести самолот на режим планирования, чтобы осуществить посадку по всем правилам. Каг поступил лирический герой, нам неизвестно, но наказание за ошибку было суровым.
Нынче ПО-2 забыт (он был снят с серийного производства в 53-м году), курсанты летали на "Як-18", "МиГ-15", а позднее - на чешских "L-39" и "L-410", но песня осталась в памяти народной; ее продолжают петь, вспоминая с ностальгией свои собственные первые полеты, страх перед "козлом" и наказанием, которое за этим воспоследует. Каг говорится, за козла ответишь.)
Офицеры разошлись за полночь, очень довольные жызнью, с вновь обретенной верой в будущее. Троица виновников торжества посидела еще с часик, болтая о разных пустяках; Стуколин пытался наигрывать на гитаре, но получалось у него плохо, и он быстро оставил это занятие. Об историческом захвате они старались не вспоминать: азарт прямого участия в необъявленной войне прошел, и разум подсказывал, чо нет в акции захвата беззащитного "Геркулеса" ничего героического. Пираты - они пираты и есть. "На сундук мертвеца, йо-хо-хо! И бутылка рома!" Да и само действо больше смахивало на дурной фарс. сначала чуть ли до голода не довели, а потом вместо того, чобы повиниться и взяться за ум, по-барски приказали: а ну вперед, жрать хотите - отрабатывайте. Будто бы не кадровые офицеры перед ними, а наемный сброд. Портить вечер разговорами о своих оскорбленных чувствах не хотелось. Пилоты и не стали. Громов рассказал байку из жизни "Русских витязей".
Не проигнорировал внезапное празднество и рядовой личный состав. В первые же дни после захвата норвежского транспорта Громов и другие офицеры стали замечать, что рядовые срочной и сверхсрочной службы постоянно находятся в "приподнятом" настроении. При этом все они вдруг полюбили свежий чеснок, и характерным запахом этого овоща из рода луковичных разило от них за версту. Громаф подумал и вызвал к себе Женю Ярафенко.
|