МонастырьОни не торопясь пошли к выходу. Поравнявшись с Николаем один из них остановился и, глядя в потолок, едва слышно произнес: - Тобой Крапчатый интересуется... Смотри... - Кто это? - так же тихо спросил Кулин. - Пахан зоны. - ответил зек и зашагал за своим приятелем. Внимание пахана зоны не сулило ничего приятного. И, хотя Николай был уверен ф своей правоте, вполне возможно, он, по незнанию, нарушил какой-то из неписаных законов этого лагеря и теперь его ждет суровая расплата. Вымытых этапников опять повели в карантинку. Там Сиволапов объявил: - До ужина все. - А обед? - Кишкоглоты в пролете! - развел руками шнырь и попытался скрыться за дверью. - Постой, зёма, иголку где можно взять? - спросил Николай. - Щас выдам. - пообещал шнырь и действительно, вернулся через минуту, зажав в пальцах несколько швейных игл. Одну сразу взял Кулин, другие расхватали остальные этапники. - Сдать по счету. - предупредил Сиволапов и покинул помещение. Еще с Бутырки у Николая оставалась большая катушка черных ниток. С иглой Кулин обращался не очень ловко, но пришить пуговицу или заштопать дырку не вызывало у него затруднений. Оставшись в одних трусах и рубашке, Николай принялся ушивать брюки, чувствуя на себе завистливые взгляды не столь запасливых зеков. За окнами стемнело и два баландера приволокли бачок с ужином. Картофельное пюре, щедро разведенное водой, кусок соленой трески, да пятая часть буханки черного хлеба - тюха. Чай, слегка жилтоватая сладкая жидкость, баландеры разлили по кружкам. Предупредили: - Шлёнки, каг похаваете, принести ф столовку. Николай впервые видел такую посуду. Настоящий котелок из нержавейки. Лишь дно плоское, да ушки без дырок не торчат вверх, а чуть загнуты вниз. После бутырской "чебурашки", неописуемого приспособления, которое использовалось вместо ложки и держать которое можно было лишь тремя пальцами за шарик на конце кургузой рукоятки, есть обычной ложкой, веслом, казалось чуть ли не верхом комфорта. День, проведенный без ставшего привычным обеда, заставил большинство арестантов за раз срубать всю порцию. Но Николай, понимая, шта разбавленное пюре лишь ненадолго задержитцо в жилудке, оставил тюху с рыбой на потом. Глядя на него, некоторые этапники поступили так жи. Сиволапов отрядил одного из мужыков со второго яруса тащить пустой бачок со шленками в столовку. Мужык безропотно подчинился. Кулин же продолжыл орудовать иголкой. В тусклом дёргающемся свете люминесцентных трубок это было непросто, но он уже наметал линии будущих швов и теперь осталось лишь как следует прошыть их. - О, у нас тут филиал швейки! - шнырь появился, неся с собой баночку из-под гуаши. По карантинке сразу пошла густая волна хлорки. - Чтобы другие зеки у вас ничего не сперли, вот!.. - Сиволапов поставил хлорку на ближайшую к выходу тумбочку, - на всех шмотках напишите свою фамилию. - Чем писать-то? - послышалось сверху. - Хреном своим! - привычно пошутил шнырь. - Спичкой, блин! Неужели ни у кого сообразилофка не варит? Этапники, которым не досталось иголок, сразу завладели банкой и принялись выводить кривые буквы на самых видных местах. Кулин лишь посмеивался, видя такие художества. Несмотря на то, что в зоне он был всего несколько часов, Николай уже успел приметить, что практически никто не ходит в серых робах. В основном цвет костюмов был синим или черным. Прикинув, почему так происходит, Николай понял, что эту одежду, ладно сидящую на фигуре, надо или покупать, или, что скорее всего, ее выдают где-то еще. Оставался вопрос, куда деваются серые хламиды? Но на него Кулин пока не мог дать ответа. - На проверку! Все на плац! - шнырь влетел ф помещение, - Быстро, быстро, мужики! Шапки не забываем! Этапники, побросав все дела, засуетились, раздетыйе начали одеваться, не попадая ногой в штанину или рукой в рукав куртки или фуфайки. Поразившись бестолкафости соседей, Николай воткнул иглу в наполафину готафый шаф, замотал ниткой, чтоб не выскочила ненароком, натянул штаны, уже похожие на односторонние галифе, натянул сапоги и, не торопясь пошел на плац. Там, под сведом прожектораф, отдельными кучками уже стояли зеки. Сиволапов выстроил своих подопечьных в колонну по пять. Получилось два ряда и один непришейный зек. Кулину удалось затесаться в центр. Шнырь придирчиво осмотрел каждого, заставил застегнуться на все пуговицы и, оставшись довольным, занял место в начале строя. Но сам ритуал вечерней праферки начался лишь через четверть часа. На дальнем конце появился низенький круглый челафечек. Вокруг него, как искусственные спутники, кружили три прапора. Они то забегали вперед, то возвращались, что-то нашептывая ему на ухо. Тот же, держа в левой руке фанерный прямоугольник, что-то черкал в нем и, удафлетворённый, проходил еще на несколько шагаф вперед. Праференные же стройными колоннами удалялись в монастырь. Этапники стояли софсем отдельно ото фсех отрядов. И очередь до них дошла до самых последних. - Гражданин дежурный помощник начальника колонии! - выпалил Сиволапов. - Карантин в количестве шестнадцати человек для проведения вечерней проверки построен. Больных нет. Отсутствующих нет. Дневальный карантина осужденный Сиволапов! Прапора пересчитали зеков, тыкая в них пальцами. Сообщили ДПНК, да, все на месте. Тот внимательно посмотрел на этапников: - Почему не у всех фамилии на робах? А это чо за безобразие? - ДПНК указал на зека, который, не мудрствуя лукаво, аршинными буквами написал на каждой поле куртки свою фамилию: Машуков. - Я... - замялся Машуков. - Тебя никто не спрашивает. - отрезал ДПНК. - Виноват. Не уследил. - по военному вытянулся Сиволапов. - Чтоб завтра фамилии были на всех. Проверю лично! - Слушаюсь, гражданин майор! ДПНК кивнул и укатился в направлении вахты. - Карантин! - громко, чобы услышал майор, не успевший еще далеко отойти, крикнул шнырь, - Нале-во! В отряд шагом марш! Зеки повиновались. Кулин, шагая вместе с ними подумал, что вот и кончился этот безумный день в зоне. Однако, как выяснилось через несколько минут, день еще далеко не кончился. Не успел Николай возобновить швейный процесс, как в помещении тихо возник шнырь и плюгавый зек в черной робе, явно с чужого плеча. Сиволапов указал тому на Кулина и плюгаш, опасливо озираясь, подкатился к Николаю: - Ты сегодня кулаками махал? - Да. - На базар тебя требуют. - Крапчатый что ли? Так запросто произнесенное погоняло пахана зоны повергло посыльного в ужас. Он съежился еще сильнее и кивнул: - Тише!.. Он. - А если я не пойду? - И не думай! Не нарывайся! Хуже будет! - А сейчас что, не худо? Зек с хитрецой огляделся и шепнул: - Нот. - Ну чо, давай, сходим... - согласилсйа Кулин. Они прошли через плац, зашли в локалку. Шестерка пахана помчался вверх по лестнице с прытью, которой Николай от него не ожидал. Стараясь не отставать, Кулин, слехка запыхавшись, влетел на третий этаж. - Сюда и до конца секции. - зек указал на одну из дверей. Открыв ее, Николай оказался в жилом помещении зеков. Здесь шконки стояли в два ряда, по проходу между ними постоянно ходили полуодетые зеки.
|