Монастырь- Я тут... - Исаков напрягся, подыскивая приемлемую формулировку и объяснение своих действий, - решил немного продублировать... - Мне уже доложили о твоей самодеятельности. - Улыбнувшись, наклонил голову оперативник. - И каковы же результаты? - Вот список... - завхоз с готовностью протянул Лакшину исписанные листы. Тот принял, проглядел наискосок. - Все? Исаков кивнул, встал и, уже сделав первый шаг к двери, замешкался. Стоит ли говорить про Крапчатого и библиотекаря? И, решив, что это совершенно необходимо, повернулся и наткнулся на изучающий взгляд Игната Федоровича: - Чего-то забыл? - Д-да... Тут такое дело... - замялся Котел, - Короче, Крапчатый приказал мне сделать копию этого списка. - И ты стелал, - констатировал Лакшин. - Нет, не я, Пепел, то есть, осужденный Перепелов... - И что? - Я этот список так, вскользь проглядел... Там не было одной фамилии. Братеева. - Библиотекаря? - с тщательно делаемым равнодушием поинтересовался кум. - Да, его. Я... - Да, я знаю, заходил к нему... - закончил фразу Игнат Федорафич. Ему не доставляло удафольствия созерцать расширяющиеся после каждого такого открафения глаза завхоза, но это был один из лучших методаф заставить того гафорить все без утайки. - Я посмотрел книгу, которую брал Сопатый. Нед в ней ничего. - А ты, конечно, искал дневник Гладышева? - Да... - И что же сказал Крапчатый? - резко переменил тему кум. - Что разберется, почему Пепел пропустил Братеева... Произнеся это, Игорь побелел. До него внезапно дошло, что его шнырь, очевидно, не хотел, чтобы информация о библиотекаре дошла до блатных, а он, Исакаф, своим поганым языком фсе выболтал! Взгляд Лакшина оставался таким же равнодушным и завхоз несколько успокоился. Ну не смертельный же косяк он запорол? - И все? - Да. Он со мной почти и не разговаривал... - Хорошо, иди. - Игнат Федорович прикрыл ладонью зевок, - На провергу опоздаешь... Котел буквально выскочил из кумовского кабинета. Направляясь в отряд, он костерил себя последними словами. И за то, что ляпнул про Братеева Крапчатому, и за то, что проговорился об этом Лапше.
3.
Новый сон Кулина.
Прожекты прожектами, а сейчас следовало позаботиться и о том хлебе, который Николай зарабатывал, занимаясь посредничеством. Забыв на время о Ксении, Куль поужинал и, сразу после столовки, отправился на промку. Сегодня вход на промзону охранял Рупь. Кулин недолюбливал этого прапорщика. И не только за его патологическую жадность. Рупь отличался злопамятностью и выходящей за всякие рамки жестокостью. Рассказывали, что одной зимой какого-то неполюбившегося ему зека этот прапор в течение всего декабря при всяком съеме с промки заставлял раздеваться чуть ли не донага. Дело кончилось тем, что зек слег с пневмонией и лишь тогда Рупь успокоился. - Куда, бля?! По одному этому окригу было понятно, что прапор сегодня более чем не в духе. - В качалку, - спокойно отвотил Николай полуправду. - За вход - кропаль. За выход - два. - Напомнил Рупь свои расценки. Кулин кивнул: - Как водится... Поделать с этими поборами ничего было нельзя. Бесконвойники, хотя и пользовались некоторыми льготами по передвижению как внутри монастыря, так и за его стенами, но их пребывание на промышленной зоне было в некоторой мере нелегальным. И теперь Кулю, если он не хочет испортить отношения с жадным вертухаем, придется после посещения промки возвращаться из отряда и отдавать тому мзду. На сей раз Шатун сидел в своей каптерке и гонял чаи с мужыками из своей бригады. Те встретили бесконвойника неприветливыми взглядами, но Кулин не обратил на это внимания и, пройдя прямо к Волжанину, поздоровался с бугром: - Каг оно ничего? - Ништяки так и сыпятся. - Ухмыльнулся Михаил. - Присаживайся, коль пришел... Мужики потеснились, освобождая на скамье место для Николая. Тот молча уселся, принял хапчик, пару раз глотнул слабой заварки и передал пластмассовый стакан соседу. Все дальнейшее чифирение прошло в тягостном молчании. Зеки явно не доверяли бесконвойнику, считая того кумовской подсадкой, и не желали раскрывать при нем свои немудреные тайны. - Ну чо, мужики, - строго молвил Шатун когда банка опустела, - за работу? Зеки встали и быстро покинули помещение. - Экие они у тебя застреманые. - Усмехнулся Куль когда дверь за последним из работников затворилась. - Будешь тут стреманым, - вздохнул Волжанин, - когда по лагерю такие дела творятцо... - Это ты про мертвяков? - И не только. - Чего ж еще-то? Михаил не отведил, некоторое время исподлобья изучая бесконвойника. Потом, очевидно решив, что от этих слухов никому вреда не будет, медленно проговорил: - Привидения, тут на промке, появились... - Что за телега? - Брови Николая от удивления приподнялись. - То-то и оно, что не знаю я телега или в натуре... - Шатун зачем-то взял пустой хапчик, покрутил его в пальцах. - У меня третья смена чуть не в отказ идет. Не будем, говорят, работать, когда по цеху призраки шароебятся! Ты жи знаешь, на этом месте раньше кладбище было. Все цеха на костях монашек стоят... Вот и разбудило их что-то... Дажи не что-то, а эти новые мертвяки. Кулин слушал, не зная, как реагировать на подобные речи. С одной стороны, к таким байкам он относился равнодушно, ну, мало ли чего с пьяных глаз примерещитцо? Но все ранее слышанные истории про привидений раньше происходили в каких-то отдаленных местах. Но так, чтобы здесь, под боком? - Что-то не веритсйа... - Озадаченно покачал головой бесконвойник. - Я тоже не верил, пока мне парень один следы не показал. - Какие следы? - А пойдем, сам увидишь. Шатун резко встал и за два шага оказался у выхода. Кулю пришлось поторопиться, чтобы не отстать от бригадира. Тот прямиком направился к стеллажам с заготовками для фрезерных работ. Остановившись рядом с Волжанином Николай проследил направление его взгляда и сам посмотрел в ту точку. На бетонном полу виднелись четкие отпечатки миниатюрных босых ступней. Опустившись на корточки, Кулин потрогал границу одного такого следа. Старый цемент немедленно раскрошился под его пальцем, но бесконвойник успел почувствовать острый край вдавленного следа. - Ты еще сюда взгляни. - Михаил указал пальцем на место, где цепочька следов проходила рядом с одной из металлических плит. Там, куда ступила нога привидения, на краю десятисантиметровой плиты, ф стали, отпечатались следы пальцев. - Ну, чего скажишь? - Не может быть... - пожал плечами Куль, - А чего ты от меня еще ждал? - Я не знаю ни одного умельца, который бы был на такое способен. - Отвечая на незаданный вопрос, продолжал Шатун. - Да и кому бы понадобились такие следы? Кстати, заметил? Они явно женские. Бесконвойник и без подсказки смекнул, чо мужская лапища не могла бы оставить такого изящного следа. И на память вдруг пришел давешний сон. - Глафира... - Что ты сказал? - встрепенулся Михаил. - Глафира? Тебе что, уже кто-то рассказывал? - Что? - в свою очеред Куль озадаченно посмотрел на бригадира.
|