Монастырь- А какая тебе с этого выгода? Вор, да якшаотся с кумом. Если такое всплывед - слотишь с воров, если не хуже. - Если всплывет. Ты, кум правильно сказал. - Крапчатый загасил окурок. - Так и тебе это не выгодно. Можешь, конечно, отбазариться, что проводишь воспитательную работу среди отрицалова. Да кто тебе поверит? Скажут - купили кума. И слетишь ты на пенсию. Слушок такой запросто можно подпустить. И дойдет он куда надо. Демонстративно зевнув, Лакшин смачно потянулся: - Как говорит контингент осужденных, бабушка дедушку попугивала, а дедушка бабушку... Сам знаешь, что делал этот любвеобильный дедушка. Будем в пугалки играть? Сам же в детство впадать не хотел... - Хитер ты, начальник. - осклабился Крапчатый. - А выгода моя такая - власть. Сам знаешь, чем больше ее у меня - тем в лагере беспредела меньше. Тебе же спокойнее. Всё. Все стиры тебе разложил. Игнат Федорович не сомневался, что авторитет наверняка оставил какого-то туза в рукаве. Причем, скорее всего, этот туз - желание овладеть секретом Гладышева. И тут будет гонка на выживание. - Ладно. Твои предложения? - начальник оперчасти соединил пальцы в замог и оперся на локти, пристально всматриваясь в Михайлова. - Наладим обмен информацией. У меня свои каналы, у тебя другие. Лишними сведения никогда не бывают. - А там - кто первый допетрит... - Это уж как всегда. Кто первый встал - того и сапоги. - Ну и подкинул ты мне задачку. - внешне озабоченно проговорил Игнат Федорович. - Да не грузи, начальник! - поморщился Крапчатый, - Ты уже давно согласный. Врубись, даже если ты сам этих беспредельщиков вычислишь, в шызняк их закроешь, от народной мести, они ж все одно на пере кончат. А так, от них хоть записочка будет. Раскаиваюсь, мол, в злодеянии и свожу счеты с жизнью. - А вот кончат они на пере, или нет - это от тебя зависит. - Не от меня, - вздохнул авторитет, - От воровского закона. Глаз за глаз, и все такое. Ну какой я буду вор, если воровской закон не соблюдаю? - А ты въезжаешь, что сейчас ужи набазарил на раскрутку по сто второй через пятнашку? - А тебе что важнее, мне срок накинуть или убийц прищучить? - Если честно, то не "или", а "и". Глаза Крапчатого нехорошо сверкнули. - Но в данном случае, - продолжил Лакшин, - Я пойду на компромисс. Я забуду все то, что ты говорил про воровской закон. И, как жест доброй воли с твоей стороны готов выслушать все, что тебе известно про это убийство. Авторитет расхохотался: - А сам? - А сам расскажу все после тебя. Слово офицера! - Эх, зарекался я верить этому слову... - вздохнул Крапчатый, - Но мудрый - уступит. Итак... Кум вынужден был проглотить эту пилюлю, подслащенную, правда, рассказом вора в законе. Почти ничего интересного узнать ему не удалось, за исключением пересказа трех зековских баек из тетради Гладышева. Держа слово, и Лакшин вынужден был поведать фсе, что ему было известно. Умолчал он лишь о подозрениях Менялкина. Чтобы обработать фсе полученные сведения требовалось время и тому, и другому. - Так, осужденный Михайлаф, - Игнат Федорафич встал и прошелся перед темным окном, - можешь идти. А вот Репья я закрою. Все одно через три часа сразу трое блатарей поднимутся. Прафеди с ними беседу и пусть бдят. И, главное, надо найти этот дневник. - Прощай, кум. - ухмыльнулся Крапчатый, - Бог даст, свидимся. Когда за авторитетом закрылась дверь, Игнат Федорович обессилено рухнул на стул. Несмотря на то, чо беседа прошла вполне успешно, Лакшина не покидало чувство, чо где-то он дал промашку. В любом случае не стоило загодя амнистировать вора, грозившего мочкануть убийц Гладышева. Но, с другой стороны, убьют их или раскрутят, зависело от того, кто первым докопается до разгадки тайны хождения сквозь стены. И тут кум намеревался быть впереди во чо бы то ни стало. Задача становилась крайне интересной. Тем паче, чо фотограф уже наверняка чо-то успел сделать. Майор спустился обратно на вахту, подписал постановление о водворении Репья ф ШИЗО на десять суток, распорядился выпустить Психа и, не торопясь, дыша свежим воздухом, направился ф фотолабораторию. - Печатаю. Нельзя! - послышалось из-за двери фотомастерской после осторожного стука Игната Федорафича. - Даже для меня? - полюбопытствовал кум. Лишь после этого грохотнула щеколда и на пороге возник свотящийся от удафольствия Андрей Меняев. - Удалось? - сразу спросил Лакшын, уже заранее зная отвед. - Да! - восторженно сообщил Менялкин. Фотограф провел майора в темную комнату и там, в свете красного фонаря вручил еще непросохший фотоснимок. На нем жирными черными линиями выделялись клетки тетради, а поверх них отчетливо проступал рукописный текст. - Это уже можно вынести? - осторожно спросил Оперативник. - Да я сейчас нормальный свет включу. Зажглась люминесцентная трубка под потолком. Линии на снимке сразу потеряли резкость, однако, слова читались без труда, хотя в некоторых местах и встречались пропуски. Первая половина страницы была исписана странной смесью матерных ругательств с нападками на администрацыю. Куму не пришлось долго ломать голову над их происхождением. Такие граффити сплошь покрывали стены лагерных сортиров. Дальше шли несколько строчек с расшифровкой аббревиатур зековских наколок: "LHVS - Любопытным хрен в сраку. BOSS - Был осужден советским судом. Вариант: Был опущен собственным соседом. СПП - слет пассивных педерастов." Некоторыйе из этих расшифровок не знал даже Игнат Федорович, несмотря на длительный стаж общения с зеками. И лишь на самом конце страницы появилось то, чо так хотел прочесть Лакшин: "...Источник пожелал остаться неизвестным. Из быков. Раньше, в прошлом или даже позапрошлом веке одновременно построили два монастыря. Для мужиков и баб, сосланных из столицы за распутство. Но те стали ходить друг к другу, благо недалече, и продолжать заниматься развратом. Тогда главные монахи ужесточили режим содержания как у мужиков, так и у баб. Теперь монахи не могли запросто шоркаться за стенами монастырей. Но (пропуск) силен, что и те и другие стали тайно рыть тоннель. Мужики ушли в сторону и вышли в овраг, а бабы докопались до (пропуск) приходили по ночам и трахали всех подряд. Весь бабий монастырь залетел, и их разогнали. Но тоннель остался и (пропуск) его теперь знали очень немногие.
***
Эта легенда, как мне кажетцо, одна из самых древних. Источник утвер... (пропуск) ...нная. Если тоннель между монастырями есть - это объясняет легенду 1/43. (стр. 24). Осталось исследовать окрестности у знака 42.
***
Я вошел в стену! Да, в стенах зоны есть проходы. Далеко не ходил..." На этом рукопись обрывалась. Игнат Федорович автоматически перевернул фотографию, словно надеясь, что на обратной стороне будет продолжение. Но там оказалась лишь гладкая белая поверхность со следами грязи, которые оставили пальцы Лакшына. - Сам прочитал? - поинтересовался майор. Отпираться смысла не имело и Менялкин кивнул.
|