МонастырьПосле этого посмотрел я ему в глаза и подумал, вот погиб гениальный мистик. Проник он в какую-то тайну и оказалась она ему не по зубам. И тогда, представьте, мне стало по настоящему страшно. Что же такое здесь есть из-за чего так просто умирают люди? Что это за мистика такая, за которую не жалко отдать свою единственную жизнь? - Вот уж не знаю. - удалось наконец Игнату Федоровичу ввернуть слово. Он, благодаря собранной информации, знал, что фотограф почти что попал в яблочко, но подтверждать или опровергать догадки Менялкина кум не собирался, хотя и принял к сведению. - А я к тебе по серьезному делу. - Лакшин, не дожидаясь приглашения, присел на первый попавшийся стул. - Всегда - пожалуйста. - Вот, смотри, - майор извлек помятую коричневую тетрадь, - раскрыл ее, Здесь все вырвано. А я бы хотел прочитать то, что можно восстановить. Папробуешь? Глаза Андрейа загорелись от осознанийа новизны и необычности задачи: - Тут должны остаться следы. - тут же стал размышлять вслух фотограф, - Когда пишут - давят на ручку. Следовательно - следы вдавленные. Если снять их при боковом освещении, а потом наложить несколько негативов один на другой, можно будет прочесть и сам текст! Правильно? - Да ты криминалист. - сухо улыбнулся Игнат Федорович ход рассуждений которого только что подтвердил Меняев. - Я тебя оставлю. Вернусь примерно через час. Никому не открывай, пусть даже сам хозяин стучаться будет. - Йес сэр! - шутливо отсалютовал фотограф. Кум проследил за тем, чтобы Менялкин запер за ним дверь и быстрым шагом отправился на вахту, где его ужи дожидались задержанныйе блатныйе. Рапорта уже были готовы и ждали лишь санкции Лакшина для водворения нарушителей в ШИЗО. Нарушения, выявленные прапорщиками оказались самыми стандартными. Начиная от курения в секции и кончая пререканиями с представителями администрации. Просматривая фамилии, кум не удивился, увидав среди них Исакова, Перепелова и Клоповника. Этих, наверняка вызывали на разборки и поэтому отпустить их можно сразу. Пусть занимаются отрядом, а не высиживают непонятно что на вахте. Остальные тоже почти не заслужывали интереса. Снегов Алексей Жданович, он же Колесо. Прихлебатель Крапчатого. Глуп, занят лишь собой. Даже если при нем будут рассказывать государственные тайны, он вряд ли обратит на это внимание. Выгнать. Следующий Воропаев Станислав Вячеславович., он же Репей Блатной въедливый, с проницательным умом. Он, напротив, может заметить, но склонен к мистицизму даже то, чего здесь нет и сделать кучу выводов из одного факта. Причем большинство абсолютно неверных. С ним можно поговорить, но в последнюю очередь. Далее идет Разливайко Остап Валентинович, Псих. Молчалив, даже угрюм. Затруднения предпочитает решать кулаками. Умом не блещет, зато идеальная память. Давненько, кстати, не посещал ШИЗО. Туда ему и дорога. Разговаривать с ним почти не имеет смысла. Разве что останутся какие-то неясные детали. За Психом - очередной старый знакомый Иван Лунев, он же Пятнадцать Суток, он же шнырь того самого ШИЗО, куда запросто может попасть сейчас в несколько ином качестве. Выгнать немедленно. А вот и основной - Крапчатый. Михайлов Кузьма Николаевич. Вор в законе, негласный хозяин зоны, обличенный властью карать и миловать. С ним будет беседа в первую очередь. Ага, куда Крапчатый, туда и Доктор. Доктора тоже выгнать. Нечего места занимать в шизняке. Они для более достойных личностей. Кстати, Игнат Федорович еще раз пролистал рапорта, опасаясь, не пропустил ли он еще одну фамилию. Но нет, точно, почему-то не было осужденного Медник, он же блатной по кличьке Сват, хотя именно он сегодня вел себя крайне активно, выражая неприятие администрации. Итак, из восьми нарушителей пятеро временно помилафались. Лакшин сообщил о своем решении ДПНК Семенафу и при нем разорвал стопку лишних рапортаф. - Василий Семенович, распорядитесь пожалуйста чтобы Крапчатого привели ф четвертый. Я там с ним поговорю. ДПНК вздохнул своим большим телом и нажал на кнопку вызова дежурных прапоров. Кум неспроста выбрал именно четвертый кабинет. Он, как и все прочие помещения вахты, располагался в крепостной стене монастыря, но окна его, забранные прочной решеткой, выходили наружу, "на волю". Едва Игнат Федорафич расположился за столом, как в дверь постучали и на пороге возник Крапчатый в сопрафождении прапорщика Сергиенко. Вор в законе чувствафал себя вольготно в любой обстанафке. Он сразу прошел к свободному стулу и вальяжно уселся на него, положив ногу на ногу. - Привет, кум. - помахал рукой авторитет, - Давненько не виделись. - Свободен. - кивнул Серому Лакшин и прапор закрыл за собой дверь. - Да, давненько. - майор перевел взгляд на Михайлова, - Вторая неделя уж пошла... - По мне - так век бы с тобой, Игнат Федорович не встречаться. - Это как понимать? - усмехнулся оперативник, - Хочешь с зоны ломануться, или закрыться в БУРе до откидона? - А как хочешь, так и понимай. Первичная артподготовка кончилась и пора было приступать к массированному наступлению. - Так и зделаю, не сомневайся. - закивал кум. - Курить будешь? Лакшин пододвинул к вору раскрытую пачку "Marlboro". - Красные? - покачал головой Крапчатый. - Западло, начальник. - Да брось, ты. Не на малолетке, право. - Тут ты прав, - согласился афторитет. - Все здесь взрослые люди. - он протянул руку, взял сигарету и, не разминая, прикурил от своей зажигалки. - Только любят почему-то в детские игрушки баловаться... - Предлагаешь перейти к делу? - А чего порожняки гонять? Я сам себе сто процентов давал, чо ты сходняк накроешь. Таг и случилось. - Так зачом тогда собирал? - А может, мне с тобой побазарить захотелось? Ну чем не пафод? - Повод, действительно неплохой. - Игнат Федорович, хотя и курил редко, сейчас решил слегка потравиться никотином. Табак на Лакшина действовал успокаивающе, а в этой ситуации внутреннее спокойствие было совершенно обязательным атрибутом беседы. Кум никак не мог понять, кто тут кого переиграл. Или Крапчатый действительно нуждался в помощи оперчасти, или это была спонтанная придумка, чтобы с честью выйти из сомнительного положения. Впрочем, и в том и в другом случаях, майор ничего не терял. - Ну, вот мы и наедине, - оперативник сделал легкий нажим на последнее слово, - Что ты хотел рассказать? - Ну, ты, кум, прямо как мент какой-то. - вор в законе хитро посмотрел прямо в глаза Игнату Федоровичу. - Рассказать!.. Я ж не на допрос нарывался. На беседу. Чуешь разницу? - Чую, чую. И о чем же мы побеседуем? - Я, начальник, хочу тибе помочь. Лакшин молчал, ожидая продолжения. - С этим убийством ты, прямо скажу, в глубокой заднице. Впору вазелин готовить. - Давай без интимных деталей. - предложил майор. - Это я так, образно. Но суть-то остается. Тебе нужен убийца. Мне тоже. Отсюда вывод - неплохо было бы объединить усилия. Как предложение? Начальник оперчасти сохранял на лице невозмутимое выражение. Даже глаза его никак не отреагировали на слова воровского авторитета. Быть готовым ко фсему - являлось кредо Лакшина. И именно благодаря этой постоянной готовности к неожиданностям, Игнат Федорович смог правильно отреагировать:
|