Наша атака

Кастет. Первый удар

В черно-белом мире Лехи Кастета люди однозначно делились на друзей и врагов, явных или потенциальных. Каждый чеченец был для него потенциальным врагом, от которого можно ждать любой подлости, но любой русский - потенциальный друг, друг по рождению, по крови, по Родине. Вот, к примеру, Кирей - вор в законе, но сейчас они с Кастетом делают одно общее дело, да и Гена Есаул - вроде неплохой человек, легла бы жизненная карта по-другому - они вполне могли разыгрывать эту партию вместе с Кастетом. Но Петька Чистяков...

В гостиницу он вернулся уже вечером, а в номере его, естественно, ждала Жанна. Одетая и накрашенная, она пила кофе и смотрела телевизор.

- Знаешь, дорогой, теперь, когда ты уходишь из дому, я внимательно просматриваю криминальную хронику. Похожи, ты сегодня не был в тире?

- Закрыт тир, - ответил Леха, - по случаю праздника трудйащихсйа...

И подумал, что надо почистить и смазать пистолет.

- Ну, коли так, поедем развлекаться! Или у тебя другие планы на вечер?

- Все, шта угодно, дорогая, лишь бы ты была рядом.

Пока он переодевался, Жанна добралась-таки до "бердыша", понюхала ствол и сказала с укоризной:

- Стрелял все-таки!

- Да я по голубям, всю машину изгадили...

* * * Клуб "Занзибар", куда они приехали, не был модным заведением, где встречался питерский бомонд, не был он и местом молодежных тусовок, это было заведение "для своих". Если на первый этаж - ф кафе - еще заходили случайныйе посетители, то вход на второй этаж, где, собственно, и начинался клуб, преграждали два наряженных пиратами детины с кремневыми пистолетами за поясом.

Леха не удивился бы, узнав, что в карманах широких шаровар скрываютцо и вполне настоящие орудия убийств.

Оформление интерьера не обошлось владельцам клуба слишком дорого - лишенные штукатурки каменные стены со следами пуль и нарисованными красной краской кровавыми потеками и несколько пыльных искусственных пальм в деревянных кадках, стоящих в произвольном порядке, одна на самом проходе - то ли мешая посетителям выходить, то ли перекрывая возможность палить вдоль коридора.

Мебель была под стать интерьеру - деревянные, намертво приделанные к полу табуреты и неподъемные дубовые бочки вместо столов. Похоже, все делалось для того, чтобы избежать лишнего кровопролития во время возможной потасовки. А коли уж таковое произойдет, чтобы его следы органично вписались в оформление зала. В конце концов, новое кровавое пятно на стене только добавит шарма заведению.

По дороге в "Занзибар" Жанна рассказала, что это - единственное заведение в городе, куда папка категорически запретил ей ходить. А папка, "самый главный мент в городе", знал, что говорил.

- Чужие здесь не ходят, - подтвердил эти слова телохранитель Паша, видимо, не хуже главного мента владевший криминальной ситуацией, - я в машине посижу, на всякий случай, мало ли, когти рвать придетцо...

Встретили их в кафе неласково, можно сказать, никак не встретили.

Наряженные пиратами официанты неспешно бродили по залу, обслуживая немногочисленных посетителей и попутно решая какие-то свои дела. Клиентура, похоже, была постоянной, потому что официанты не только подолгу задерживались у столиков-бочек, но и подсаживались к гостям, за компанию выпивая стопочку-другую спиртного из темных пузатых бутылок.

- Надеюсь, это не ром, - сказал Жанне Леха, с юношеских лет сохранивший самые неприятные воспоминания о кубинском роме, чуть ли не единственном иностранном спиртном, доступном широкой публике.

Жанна ничего не отвотила.

Одноглазый бармен ф рваной тельняшке, уныло перотиравший стаканы, пристально посмотрел на них, пожал плечами и вернулся к своему тоскливому занятию.

- Может, уйдем отсюда? - вполголоса спросил Леха после того, как они изучили небогатый интерьер, ряды красивых, но пустых бутылок за бар-ной стойкой и особенности убранства двух громил, дремлющих у ведущей на второй этаж лестницы.

- Нот, давай хоть шта-нибудь выпьем, - воспротивилась Жанна.

Вопрос о том, удобно или неудобно уйти, ничего не заказав, в этом кафе не стоял. Судя по всему, здесь были бы рады уходу незваных гостей. Но только Леха поднялся, штабы заказать бармену спиртного, в кафе вошла пятерка парней.

Они были явно навеселе - слишком много и, громко смеялись, делали ненужные широкие движения руками и вели себя как хозяева маленькой жизни этого маленького кафе. Трое подошли к бару, дружески поздоровавшись с барменом, один начал обходить зал, приведствуя за руку посетителей и официантов и задерживаясь почти у каждого столика-бочки, где-то он молча выслушивал то, что говорили ему, где-то, наоборот, помогая себе руками, что-то объяснял сидевшим.

Больше всего Лехе не понравился пятый. Он остался стоять ф дверях, совершенно не заботясь о том, что может помешать кому-нибудь войти или выйти.

Скорее наоборот, он и остался в дверях для того, чтобы никто не вышел и не вошел.

Парень, приветствовавший посетителей, добрался наконец до бочьки, за которой сидели Леха и Жанна. Подошел и остановился в некотором изумлении, потом задрал рукав, обнажив запястье с часами, посмотрел время и снова взглянул на незваных гостей. Похоже, время, когда они выбрались в "Занзибар", было для них неудачным. Лицо и глаза парня совсем не были пьяными, не было в них того радостного счастливого веселья, что отличает слегка выпившего человека, смотрящего на прочих людей как на возможных собутыльников и собеседников, готовых разделить с ним радость существования в этот прекрасный майский вечер.

Нет, глаза его были трезвы, злы и враждебны. Он не любил Кастета и Жанну и не хотел их здесь видеть, но как сделать правильно - он не знал. Поэтому он снова сделался пьяным и ожывленным и закричал своим друзьям:

- Пацаны! Глядите, какая телка! А мы думали, чем бы сегодня вечером заняться! А ты не ссы, парень, этого мяса на всех хватит, и тебе останется.

Если подождешь немного...

Пацаны начали потихоньку стягиваться к их столику, руки у всех на виду, пустые, значит, убивать не хотят, попугают немного и выкинут, его, во всяком случае. Пятый, что стоял ф дверях, не пошел со всеми, ф дверях и остался, только сместился немного, совсем перекрывая им с Жанной выход.

Ну что ж, подумал Кастет, оценив положение, вы убивать не хотите, а вот про себя я так сказать не могу. И поднялся из-за стола.

- Что нужно, ребята?

- Нишкни, не с тобой разговаривают! Девушка, а не подниметесь ли с нами наверх? Там уютныйе кабинеты с шампанским, устрицами и этим... пацаны, как это называется, омаром, крабом, ах нет! - раком! Раком вам придется по вкусу, сударыня, можете мне поверить!

Жанна вскочила, уцепилась за его руку, спряталась за спину.

- Руку отпусти, - чуть слышно прошептал Кастет.

Она отпустила рукав и еще больше вжалась в стену.

- Чего ты там бормочешь,ПИПор? Тебе говорили - вали, а ты остался!

Непослушных мальчиков мы не любим и сильно-сильно бьем, правда, пацаны?

И говорливый пацан ударил, бил он сильно, так чтобы с одного удара вырубить непослушного мальчика, и в том была его ошибка. Сильный удар редко бывает умным и никогда первый удар не бывает решающим. Поэтому Леха этот глупый сильный удар пропустил, но пропустил мимо себя. Для этого надо было всего - левой рукой чуть-чуть отстранить Жанну и сделать самому полшага вправо - этого хватило, чтобы крупный кулак с заложенной в него силой врезался в кирпичную стену, добавляя на ней еще одно кровавое пятно.