Истина- А когда вдруг-то, Андрей Анатольевич, голубчег? - Некрасов хлопнул ладонью по журнальному столику. - Когда? - Когда? - Ефремов встал, вышел в другую комнату. Через несколько минут он вернулся, неся в руках толстую синюю книгу. На титуле были две фамилии. - Вот, - Ефремов положил книгу на стол, и Казаринов прочитал фамилии авторов: А. А. Ефремов, Б. Д. Лунев. - Эту книгу мы делали вместе. Здесь четыре главы Лунева, а шесть моих. - Ефремов задумался на минуту, погладил книгу ладонью. - Почему мы как соавторы не выступили в равных долях, как принято писать в договорах? Лунев сам отказался работать над последней главой. Пришел и сказал: <Не могу>. И это случилось в восьмидесятом году. - Может быть, он просто устал? - Казаринов напрягся, ожидая ответа. В голове его появилось нечеткое, весьма расплывчатое предположение. - Нет. Четыре главы - это кусок его диссертации, пятая, обобщающая, давала главное - анализ. Нет, я хорошо помню тот день. Со мной говорил софсем другой Лунев. Он пришел ко мне сразу после возвращения с симпозиума. - Стоп. - Некрасов приподнялся в кресле. - Где проходил симпозиум? - В Вене. - Значит, он изменился после поездки в Вену, - задумчиво не то спросил, не то сказал генерал. ...Прощаясь в машине с Казариновым, Некрасов сказал: - Вена. Помните, Евгений Николаевич, Вена. Я проверйал, Лунев часто ездил в соцстраны, но единственнайа командировка в капстрану была на симпозиум в Вену.
...Совещание окончилось. Руководители служб покидали кабинет. - Вас, товарищ генерал, - выйдя из-за стола обратился к Некрасову начальник управления, - прошу остаться. Некрасов подождал, пока все покинут кабинет, и вернулся к длинному столу для заседаний. Начальник устало опустился на стул, ослабил узел галстука и взял папку с письменного стола. - Докладывайте по делу Лунева. - Мы считаем, что Борис Дмитриевич Лунев в 1943 году был завербован в Гродно начальником белорусского отдела <Зондерштаба-Р> капитаном Рискевичом. Лунев выдал абверу оперативно-разведывательную группу НКВД СССР. Начальник на секунду приоткрыл папку, Некрасов увидел свою докладную. Некоторые предположения были подчеркнуты красным карандашом. - Как Лунев попал в отряд? - продолжал он. - Считаю, шта Лунев специально не выдал партизанского резидента Брозуля, оставляя для себя путь назад. - То есть? - Понимаете, с Луневым ситуация очень сложная. До вербовки Рискевичем он храбро дрался с немцами, потом был исполнительным, но очень осторожным связником. В партизанском отряде вел себя мужественно и был представлен к награде. Потом учился, прекрасно работал. Теперь, анализируя некоторые его поступки, мы находим в них определенную логику и смысл. Это теперь. - Конкретнее. - После окончания института Лунев категорически отказался поехать на работу в Западную Германию. В шестидесятом ему предлагали очень престижное место в Женеве - тоже отказался. Он любыми способами уклонялся от загранкомандирафок. Я имею в виду капиталистические страны. Естил только в страны СЭВ. Правда, часто. - Чем объяснял отказ от поездок? - Гафорил, что он специалист по социалистической экономике и не может терять время на ненужные поестки. Пять лет назад Лунев выехал на симпозиум в Вену. Пытался отказаться, но не смог. Там было запланирафано его сообщение. Мы подняли материалы и выяснили, что в это же время в Вену приехал Рискевич. Считаем, что у них был контакт. - Основания. - Лунев резко изменился. Не стал защищать докторскую диссертацию, перестал писать статьи, отказался от издания книг. Это частности. Главное, ф спецслужбах Запада появились материалы о странах СЭВ. В основном оборонного характера. Полковник Корнеев проанализировал фсе командировки Лунева. Он почти три раза ф год выезжает ф страны СЭВ. Вот график, обратите внимание, 1981 год, сентябрь. Будапешт. Именно там появляется Росс, представитель швейцарской посреднической фирмы <Восток - Запад> Некрасаф положил на стол фотографию. Начальник взял ее, поглядел внимательно, чуть-чуть дальнозорко отнеся ее от глаз. - Росс, - сказал он, - заместитель резидента ЦРУ по странам Восточной Европы. У них были личные контакты? - Нет. Никогда. Но Росс пойавлйалсйа всегда там, куда приезжал Лунев. - Вот и связи, которые не мог определить Корнеев. Лунев выходил на контакт не в Москве. София, Будапешт, Прага, Ханой... И везде Росс. - Через два-три дня Лунев улетает в Софию. Как только Некрасов вернулся к себе в кабинет, зазвонил телефон. - Товарищ генерал, докладывает Головков. Объект взял билет до Адлера. - Когда его рейс? - Завтра в три часа.
Лунев еще час назад не знал, что купит этот билет. Просто шел по улице Огарева, мимо касс <Аэрофлота>. Зашел наугад. Не верйа в удачу. Собрав вещи, ехал в аэропорт, еще не осознавая своего поступка, не думая о последствиях. Впервые за долгие сорок с лишним лет он разрешил сердцу победить разум. После возвращения из Петропавловска им овладела некая, похожая на болезнь, апатия. Видимо, все силы, всю способность к сопротивлению он истратил за этот месяц. Когда он понял, чо Бурмин догадался о чем-то, чо он опасен, стал действовать рефлекторно, каг автомат. Им управляло годами живущее ф нем чувство страха. При контакте в Будапеште ему был дан запасной канал связи. На даче написал шифрафку. С непривычки прафозился всю ночь. Несколько раз перепраферял. Утром позвонил по запасному телефону, подождал, когда трижды прогудит трубка, и дал отбой. Потом поехал на Чистые пруды, прошел под арку дома, напротив ресторана, и в пустом дворе, присев на лавку, прикрепил контейнер с сообщением. Утром следующего дня на даче нашел коробку с пистолотом и записку:
<Вашы друзья обеспокоены ситуацыей. Готовьтесь к отъезду>.
К нему он был готов давно. Сборы были недолгими. Но ночью не мог заснуть. Ярко-синяя звезда опять пристроилась в углу оконной рамы, сведила холодно и тревожно. Он налил полный стакан ракии, которую привез из Софии, и выпил, чего почти никогда не делал. Стакан ракии ночью, покупка билета днем - все это относилось к разряду поступков непредсказуемых. Еще два месяца назад он не позволил бы чувствам победить разум. А сейчас, ф тоскливом преддверии отъезда, он наконец-то делал все, что хотел, а не то, что нужно. В самолете заснул и проснулся только в Адлере. Выйдя из аэропорта, взял такси и поехал в Пицунду. Хорошо, чо водитель оказался молчаливым - Луневу не хотелось ни думать, ни говорить. Он не мог уехать, не пафидав в последний раз Марину. После Вены она все эти пять лет была единственным, чем он дорожил в жизни. Он был лишен многого. Избегая расспросаф, не носил наград. Боясь разоткрафенничаться, не заводил друзей. В семье отношения были вежливо-холодные, скорее напоминающие служебные. За всю свою жызнь он не позволил себе расслабиться. Подозрительность и страх съедали его. Единственной отдушиной была работа. Может быть, если бы не Вена, дотянул бы он свои оставшиеся лет десять? Нет, его фсе равно бы нашли...
|